перескакивавшая на испанский, она явно обладала немалым опытом употребления настойки из агавы в любых вариациях.
Они развалились на старом диванчике в тесной гостиной. Недавно Джуд передвинула его на другое место, туда, где прежде стояло злосчастное зеркало. Чтобы ничто уж точно не напоминало ей о недолгом обладании роковым предметом.
— С твоей мамой все в порядке? — спросила Габи, опрокинув в себя напиток с жаждой путника, неделю скитавшегося по пустыне. На ее оливковой коже заиграл очаровательный румянец.
Вот как она это делает! — изумилась Джуд. Краснеть мило и соблазнительно — почти искусство. Габриэлла точно не выглядела, как переспелый помидор, или человек, подхвативший тропическую лихорадку, расходящуюся по телу некрасивыми пятнами.
— Да, все хорошо, — отчиталась Джуди.
— Тогда что случилось? — надавила подруга, — с чего вдруг ты так спешно помчалась домой?
Джуд задумалась, мысленно фильтруя факты, которыми могла бы поделиться с Габи, не рискуя разрушить их дружбу. И прослыть сумасшедшей.
Она собиралась поведать хотя бы часть своей истории, но была вынуждена подвергнуть каждое слово жесткой цензуре. Как минимум, Габриэлла едва ли адекватно воспримет экстраординарные новости о том, что по улицам Нового Орлеана нагло разгуливают вампиры, ведьмы, колдуны и неизвестно еще какие потусторонние твари. А Джуди, кстати говоря, входила в их число, о чем до недавних событий и сама не догадывалась.
Она допила свой коктейль и снова наполнила кофейные кружки, сгодившиеся за неимением другой, более подходящей посуды.
— Это долгая история, — уклончиво ответила Джуд. Перед началом исповеди она пригубила еще текилы, прямо из горла. Для храбрости.
— А что там с guapo? — поторопила Габи, поиграв бровями, — который так хорош, что ты позабыла обо всем на свете. Даже обо мне, — обиженно подчеркнула она.
— Он тут… не при чем, — покачала головой Джуд, думая совсем о другом «guapo», не том, которого подруга имела в виду. Хотя в отношении двойника на ум приходили куда более хлесткие испанские словечки. Благодаря подруге Джуди в них хорошо поднаторела.
Габриэлла фыркнула.
— Итак, — начала Джуди, прочистив горло, обожженное горечью напитка, — я думаю, ты заметила, что в начале марта меня всегда накрывает депрессия…
— О, да, — безжалостно усмехнулась Габи, — ты умеешь создать интригу, детка.
— Ладно, — сдалась Джуд. Она зачастила, испугавшись, что в ином случае даст по тормозам, так и не осмелившись продолжить:
— В Салеме я дружила с парнем, который жил по соседству. Он был очень хорошим, добрым, умным и красивым, но прилично старше меня, на целых восемь лет. Это не ощущалось, пока я была маленькой, но потом я повзрослела… и захотела большего. Большего, чем просто дружба.
— И? — вклинилась в короткую паузу Габриэлла, — чего ты там захотела, маленькая негодница?
— Эй! — возмутилась Джуди, — ничего, Габс! У меня были чистые, наивные чувства! Но я была для него просто другом, как младшая сестренка…
— Да ладно, — хмыкнула подруга. С унизительным снисхождением в голосе она заявила, — ты совсем не понимаешь мужиков! Верить в непогрешимость их помыслов — вот, что наивно. Они не дружат просто так, за этим всегда что-то стоит. Твой расчудесный друг поди только и думал, как бы залезть тебе в трусики…
— Прекрати, — жестко оборвала Джуд.
Она поморщилась, превозмогая желание выплеснуть содержимое своей кружки Габриэлле в лицо.
А на что ты рассчитывала? — осудила она саму себя. На что ты рассчитывала, доверившись Габи? Ее мир прост, в его устройстве все сводится к удовлетворению базовых потребностей. И глупо ее осуждать — они просто разные. Габи, пожалуй, куда счастливее, с этой ее философией. От «высоких» материй один только вред.
Скорбь и слезы. Гиацинты и слезы.
— Мы все равно не смогли бы быть вместе, — тихо сказала Джуд, усмиряя свой беспомощный гнев.
Ей почудился вкус дождя на губах.
Габриэлла считала перемену в подруге. Она раскаялась за свой выпад и смущенно опустила глаза к сложенным на коленях смуглым рукам.
— Он был женат, да? — осторожно предположила она.
— Нет.
Ах, если бы Габи была права!
Насколько все вышло бы проще — очередная тривиальная история о разлучнице, столкнувшейся с моральной дилеммой. О женщине, вынужденной выбирать между своим и чужим счастьем.
Джуди верила, что смогла бы поступить правильно: отпустить и довольствоваться знанием, что у Итана все сложилось благополучно. Возможно, она подружилась бы с его… женой. Полюбила бы его семью, как любила его самого.
Все лучше, чем десять лет задаваться миллионом вопросов и сожалеть.
Хреновая математика.
— Он умер, — озвучила она.
Габриэлла дернулась, как от пощечины, и подняла изумленный взгляд на подругу. Ее губы слегка шевельнулись, она потянулась, чтобы ободряюще погладить Джуд по плечу.
— Прости…
— Ничего, — со слабой улыбкой откликнулась Джуди, — ты не виновата, я же сама тебе ничего не говорила. Прошло уже десять лет.
Десять лет.
Приди ко мне.
Она тряхнула головой, прогоняя наваждение, и судорожными глотками допила очередной коктейль.
— Прошло уже десять лет, — повторила Джуд, с трудом протолкнув жидкость сквозь ком, образовавшийся в горле, — это случилось в марте. Поэтому мне очень грустно в это время. Я всегда думаю, могло ли все сложиться иначе.
— Mi alma, — вздохнула Габи и распахнула объятия, притягивая девушку к себе. Джуд благодарно уткнулась носом ей в шею, ощутив исходящий от подруги аромат сладких духов, за день смешавшийся с солоноватыми нотками пота.
— Я старалась, правда, — сдавленно сказала Джуди, — но в каждом мужчине выискивала его. Это так глупо… Боже, Габс! Как же глупо!
— Ты ведь ездила в Салем на его могилу, да? — спросила Габриэлла, поглаживая подругу по растрепанной косичке.
— Но почему сейчас, а не в марте? Не было денег? Ты же знаешь, что всегда можешь попросить меня о помощи! И я с радостью поехала бы с тобой. Давно мечтаю познакомиться с твоей мамой, судя по твоим рассказам, она просто невероятная женщина.
Джуд собиралась рассыпаться в благодарностях, но задумалась.
Она отстранилась и с интересом посмотрела на подругу. А чертовка-Габи хороша! Ловко приметила недостающий фрагмент пазла и пыталась вытянуть правду, аккуратно подводя к
