— Да, женщины… — грустно произнёс ПОЭТ.
— Кто их поймёт… — не с меньшей грустью пробормотал ШЕВАЛЬЕ.
— Да, ибо, о, как, ишь, ты! — восхитился я.
— Какая, однако, красавица, — улыбнулся ГРОМ.
— Женщина подобна ветру. Не знаешь, когда и куда он сменит своё направление в следующее мгновение, — мудро заметил ТОСИНАРИ.
МОЛОТ поморщился и промолчал.
— А вы знаете, господа, — крикнул БАРОН, тяжело вскакивая в седло. — Мне стало намного легче на душе и, как бы это сказать… Я, наконец, понял до конца значение слова «драйв»!
— Удачи, БАРОН!!!
— Не грустите, МАРКИЗА! В потаённом уголке моего замка ждёт не дождётся вас одна очень интересная вещичка! Не прощаюсь!
Я улыбнулся, посмотрел на высокое и синее-синее небо, слегка прореженное белоснежными слоистыми облаками, перевёл взгляд на море, ставшее ультрамариновым. Как хорошо, ах как хорошо! Не понимаю, зачем эта война!? Подумать только! Она является всего лишь блажью и капризом скучающего местечкового Бога! Бред, нонсенс, идиотизм, фантасмагория какая-то!
Мои пацифистские мысли были прерваны громкими звуками труб. На поле боя выехали два всадника. Воин со стороны противника ничем не уступал БАРОНУ: ни в физической комплекции, ни в облачении, ни в вооружении. Отличались рыцари только в одном. Под вражеским бойцом был огромный, мощный, почти весь покрытый бронёй, вороной конь. БАРОН гарцевал на более изящном, стройном Горном Жеребце, который, как и все представители этой уникальной породы, имел песочный цвет. Тонкий, лёгкий, но чрезвычайно прочный металл защищал ему грудь, шею и часть спины.
— Прекрасно! — я громко нарушил гробовое молчание, царящее на холме. — У БАРОНА больше возможностей для манёвра, его конь быстрее и подвижней. Не так ли?
— Вы правы, Сир, — откликнулся ГРОМ. — Но конь противника больше защищён и у его хозяина я вижу копьё, а к седлу приторочен арбалет! Почему БАРОН не вооружился ими?
— Он почему-то не любит ни копий, ни луков, ни, тем более, арбалетов, — с досадой произнёс ШЕВАЛЬЕ.
— А как же рыцарские турниры? — удивился ТОСИНАРИ. — Насколько я знаю, самой главной их частью являются именно бои на копьях!?
— В таких боях БАРОН участия не принимал, — вздохнул ШЕВАЛЬЕ.
— Странно, да ладно, у каждого свои причуды, — напряжённо произнёс я и впился взглядом в место предстоящей схватки. — Началось, господа!
Кони противника, расположенные примерно в семидесяти-восьмидесяти метрах друг от друга, сначала поскакали рысью, а потом перешли в галоп. Вражеский рыцарь выхватил арбалет и, тщательно прицелившись, насколько это можно было сделать на всём скаку, выстрелил из него.
БАРОН уловил стремительный и мощный полёт стрелы и вовремя резко уклонился в сторону. Стрела, направленная в сердце, прошла совсем рядом с его левым плечом. Вот что значит Ускоренный боец! Спасибо тебе неуловимый КООРДИНАТОР, хоть раз, — огромное спасибо!
Вражеский воин с досадой отбросил арбалет в сторону и схватил длинное тяжёлое копьё, притороченное к седлу. В руках БАРОНА вдруг оказался небольшой круглый щит, который он выставил перед собою.
— Молодцом, так держать, — крякнул ГРОМ. — Главное — уклониться от копья, а там будет легче!
— Да, вы правы, Мастер, — нервно усмехнулся ШЕВАЛЬЕ.
Всадники сошлись. Копьё вражеского воина, казалось, должно было вот-вот поразить БАРОНА и снести его с седла, так как конь противника при всей его видимой тяжеловесности, оказался довольно прытким, да и жеребец БАРОНА нёсся вперёд с огромной скоростью.
Острие копья, направленное в голову, находилось, буквально, в полуметре от старого вояки, когда он молниеносно вскинул свой щит и отвёл неотвратимый и смертельный удар вбок! Копьё бессильно скользнуло по щиту и ушло влево. Вражеский рыцарь, стоявший на стременах, по инерции последовал вслед за ним, но не упал на землю, вопреки нашим ожиданиям. Стремена не отпустили его ноги. Воин завалился на бок, запутался в них и могучий конь понёс его прочь от места грядущей битвы! Над полем пронёсся тяжёлый общий вздох. В нём отразились, смешались и перемешались чувства удовлетворения и разочарования.
МАРКИЗА, внезапно оказавшаяся рядом со мною, радостно закричала и захлопала в ладошки. Я искоса и сурово посмотрел на неё. Девушка послала мне воздушный поцелуй и снова вернулась к шатру.
БАРОН в это время поднял своего жеребца на дыбы, выхватил из ножен длинный меч, издал какой-то клич и исполнил свой коронный трюк, — стал вращать клинком над головой с огромной силой и скоростью. Над ристалищем снова пронёсся вздох. Он выражал удивление и восхищение. Среди воинов и с той и с другой стороны началось движение.
— Сообщите командирам! Атаку не начинать, ждать! Готовиться к обороне от тяжёлой кавалерии! — крикнул я Гвардейцам, гарцующим на конях у подножия холма.
Несколько бойцов заспешили к войску с целью передать мой приказ.
— Сир, если нам противостоят не идиоты, то прямо сейчас начнётся наступление, — сказал ТОСИНАРИ.
— Да, я тоже так думаю. Боевой дух у противника подорван. Время лишь усугубит ситуацию. Ему следует нас немедленно атаковать.
Между тем БАРОН завершил свой аттракцион, бросил меч обратно в ножны, подъехал к копью поверженного врага, соскочил с коня и, не торопясь, поднял его с земли.
— Что он делает? — с тревогой произнёс ГРОМ.
— Кто его знает, ещё какой-то трюк, — весело ответил ШЕВАЛЬЕ.
БАРОН поднял копьё над головой и, пробежав несколько шагов, метнул его в сторону неприятеля, а потом сделал сразу несколько неприличных жестов в ту же сторону. Затем воин повернулся к противнику задом, наклонился вперёд и звонко похлопал себе по металлическим ягодицам руками, одетыми в железные перчатки. Это явилось, судя по всему, апофеозом удивительного представления.
Над полем с нашей стороны пронёсся гомерический хохот. Неприятель ответил злобными воплями, а потом раздался мощный звук рога и тяжёлая конница ринулась в атаку. БАРОН ускорился, легко вскочил в седло и быстро поскакал в сторону нашей пехоты.
Я с удовольствием созерцал удивительную картину: одинокая фигурка всадника в матовых доспехах и, надвигающаяся вслед за ним, серебристо-чёрная конная лава. Стало очень тревожно. Но было интересно…
Земля задрожала под конскими копытами. МАРКИЗА, в который раз оказавшаяся рядом со мною, взвизгнула и, ухватив стремя моего коня, прижалась к нему и к моей ноге.
— Эх, милочка! Это вам не по Космосу бродить, трахаться и плести интриги! Это вам не горячие пляжи благословенной Второй Планеты! Это нечто иное! — весело произнёс я. — Мой славный Летописец, как вам сие зрелище!?
