В тот вечер он долго выплескивал свою злобу на Юлалию. А потом впервые взял ее силой.
Королева подняла голову, что во время рассказа держала опущенной.
— Ты ведь понимаешь, что после этого я просто не могу вернуться не только к Годарду, но и в Равию вообще? — одинокая слеза скользнула по ее щеке. — Моя жизнь поделилась на 'до' и 'после'. Я столько раз корила себя за ту глупую клятву! И столько же одергивала! Я до сих пор не знаю, правильно ли поступила, — она вновь опустила голову.
Через несколько дней Джасмит вернулся другим человеком. Он вылечил все травмы Юлалии. Старался быть обходительным. Заверял в своей вечной любви. Но женщина не доверяла этой смене настроения, как и вообще мужчине.
Она молчала, потому как боялась, что со словами вернуться слезы. А плакать при нем… она еще помнила, как ее боль приносила ему удовольствие.
Передвижения Юлалии ограничивались территорией возле дома. Но она всегда при прогулках искала возможность сбежать. Не к кому-то, королева не могла вернуться домой, а от Джасмита.
После первой попытки он просто изнасиловал прямо во дворе, куда доставил после поимки, и бросил там же.
После второй — избил. Тогда же она узнала о своей беременности.
Джасмит решил, что это его ребенок, а Юлалия не стала разубеждать. Она не была до конца уверенной в личности отца ребенка.
Вновь наступили дни обходительного поведения мужчины. Будто и не он был тем зверем, что избивал и насиловал женщину. Джасмит снова говорил о своих чувствах и о том, как страдал все эти годы.
Королева же открывала рот, только чтобы задать вопрос о близких. Но никогда не получала ответов. Юлалия не оставляла надежды на побег.
После ее третьей попытки Джасмит не наказывал ее физически, он пошел другим путем. Порталом он переместился к дочери — Джоси и показал ее развлечения. Юлалии хватило разума после этого не злить мужчину. Ведь теперь она отвечает не только за себя.
— Больше всего я боялась, — шептала Юлалия, — что родившийся ребенок будет от Годарда. О, Одноликий, я желала дитя от этого чудовища, а не от любимого, потому что только так могла быть уверена в сохранении его жизни.
Джасмит сам принимал роды. А королева с затаенным дыханием ждала вердикта. Когда мужчина с гордостью произнес:
— У меня родилась дочь! — Юлалия позволила себе на немного расслабиться.
Ради Юджелии она добровольно шла на близость с мужчиной. Впрочем, и активного участия в ней не принимала.
— Главное, отключить все чувства, до единого, — видимо, Юлалия слишком долго носила это в себе, раз так открылась мне. — Ведь когда родилась моя дочь, я ни на миг не забывала о Джоси. Ведь она не сама такой стала — ее с этим воспитали. А я не хотела такого будущего своей девочке.
Когда появился сын Джасмита — Дамиан с целью взять ее кровь, то даже не спрашивала зачем. Просто позволила ее взять. Потом жалела об этом, когда узнала, что она требовалась для артефакта, способного вызывать доверие к его носителю.
Но мир Юлалии сузился до одной дочери. Она не противилась нечастым визитам Джасмита, не интересовалась Равией, чтобы не бередить душу.
И для королевы стала полной неожиданностью способность дочери проникать в мысли других людей. Юлалия испугалась. Если мужчина поймет, что Юджелия не его дочь, тогда… королева даже боялась думать о последствиях.
— Я решилась на очередной побег, — приглушенным голосом рассказывала она. — Я должна была спасти дочь!
Но у нее ничего не вышло. Единственное, чего добилась Юлалия, так это обещание не забирать от нее дочь, ведь именно этим страхом она и объяснила свой побег.
В словах королевы слышалась не только боль отчаянье, но и оправдание. Передо мной ли? Вряд ли. Она винила себя во всем случившимся. Думаю, не раз, находясь здесь, она прокручивала в голове 'а что, если бы?..'. И кажется мне, до точки невозвращения ей осталось не так уж далеко.
А еще я в очередной раз убедилась, что любовь — не просто бред. Это бред безумцев.
Закончить свой рассказ Юлалия не успела.
Раздался короткий оклик, а потом послышались тяжелые шаги.
Юджелия тут же прибежала ко мне на кровать и чуть не села на поднос. Королева спешно подошла к зеркалу и стала приводить свое лицо в порядок. Она не выглядела напуганной или несчастной, наоборот, всем своим видом Юлалия выражала непоколебимую уверенность.
И я совсем запуталась.
Либо она настолько умело держит лицо, либо все сказанное ею — ложь.
Мы трое молчали, и в этой тишине шаги звучали все громче. У меня создалось впечатление, что мужчина намеренно использовал этот прием с набойками на подошве. Возле двери пришедший затих, а потом медленно открыл ее.
Вошел по всей видимости Джасмит. Типичный джармиец. Темные волосы, смуглая кожа, правильные черты лица. Вот только взгляд у него был пугающим. Безумным.
— Вот вы где, мои девочки! — радостно воскликнул он.
— Здравствуй, Джасмит! — сдержанно поприветствовала его Юлалия.
Юджелия же лишь прижалась ко мне.
Мужчина, казалось бы, и не замечал отношения к себе. Он все так же приветливо улыбался.
— О, наша гостья уже очнулась? Вот и хорошо! Как ты себя чувствуешь? — спросил у меня.
— Спасибо! Не плохо, — сдержанно ответила я.
Я будто снова оказалась во дворце, где каждый его обитатель носит маску. И как всегда чувствовала себя неуютно.
— Только ног не чувствую, — добавила я.
Джасмит печально покачал головой и уселся на постель.
— Дочь, отсядь подальше, — ласково попросил он девочку, и она его послушалась.
Ох, как же благодарила Одноликого за то, что не ощущала ног! Мужчина воздействовал на них магией. На этот раз я не чувствовала той боли, но силы меня стремительно покидали. Радовало, что они не знают, кто я.
Поэтому я и терпела. Хваталась на последние остатки сознания. Когда же он прекратит использовать свои силы?
Убрал руки.
— Что ж, — деловито начал он, — никаких проблем я не вижу. Скорее всего, это от долгого бездействия, — заключил он.
Я даже глаз на него не подняла, просто кивнула. Мне безумно хотелось спать.
Юджелия, словно и ждала этого, прижалась ко мне, как только Джасмит чуть отодвинулся. Он тут же обратил на нее внимание.
— Дочь, не хорошо не приветствовать отца, — покачал он головой.
— Здясьтвуй, папа! — тут же откликнулась она.
Лицо мужчины тут же изменилось. Он нахмурился и повернулся к Юлалии.
— Почему она до сих пор плохо разговаривает? Ты совсем ею не занимаешься!
— Прошел только месяц, — спокойно ответила королева.
