Он притянул Дилана к себе, позволяя Дилану целовать его, как и много раз в прошлом. Джейсон слегка запрокинул голову. Он приоткрыл рот и впустил Дилана. Он уделил особое внимание расположению своих рук и тому, как надо было двигать ими по телу Дилана, чтобы поддерживать данную шараду. И все время в его голове бурлили способы того, как он мог завершить данную сцену до очевидной кульминации. Какое оправдание он мог назвать?
Ему ничего не приходило в голову.
Дилан развернул их к постели, и Джейсон подчинился, позволив уложить себя. Он позволил Дилану опустить его на кровать. Прежде он всегда упивался этим — ощущением веса его любовника на нем. В том, как они могли двигаться вместе, чтобы достичь максимального удовольствия, хотя они всего лишь целовались… он теперь он думал лишь о представлении. Как он должен вести себя? Да, он и раньше играл в сценах секса, но не с Диланом. Секс с Диланом всегда был искренним, его действия руководствовались желанием и страстью. Он определенно никогда не изучал их совместные вечера, не анализировал свое поведение, чтобы имитировать его потом.
Досадное упущение, но кто же мог предвидеть такое затруднительное положение?
Он сосредоточился на Дилане. На ощущение губ его любовника на своей шее, на попытках сравнить их действия с прошлыми моментами близости. Сейчас было чуть больше прелюдии, чем обычно. Он напомнил себе стонать. Он нетерпеливо дергал рубашку Дилана, снимая ее, чтобы дотронуться до его обнаженной плоти. Дилан последовал его примеру, стянув с Джейсона рубашку, и наклонился, чтобы покрыть поцелуями его грудь. А Джейсон все еще колебался. Как он мог остановить это, не давая процессу зайти слишком далеко?
Он не мог придумать никаких отговорок. Сказать, что он чувствует себя не очень хорошо, будет очевидной ложью после того, как они провели. Сослаться на усталость будет недостаточно. Дилан со смехом скажет ему лениться сколько угодно. «Тогда просто лежи, — скажет Дилан. — Я сделаю всю работу». И он сделает. Он ни капельки не станет возражать.
Дилан медленно опускался ниже по животу Джейсона, и его язык оставлял влажный след вокруг его пупка. Джейсон хотелось, чтобы режиссер выкрикнул «Снято!», но этого не случится. Он мечтал услышать рингтон телефона или даже звонок в дверь, но вселенная не шла навстречу.
Он должен остановить это, так или иначе.
Ему придется полагаться на свое предположительно хрупкое психическое здоровье. Ему придется свести все к сегодняшнему утру, к снежному шару, к его галлюцинациям. Вопрос в том, мог ли он использовать эту отговорку, чтобы пресечь сексуальный контакт, но не вызвать при этом подозрений у Дилана? Сегодня утром он идеально сыграл свою роль в столовой. В сочетании с катанием на лыжах это одурачило Дилана и заставило поверить, что все вернулось в норму. Мог ли Джейсон теперь упомянуть свою психическую нестабильность, чтобы избежать секса, но не разрушить все, чего он добился?
Нет. Он не представлял, как это можно провернуть. Если он скажет, что до сих пор расстроен из-за снежного шара, тогда Дилан станет настаивать, что Джейсон вернулся с ним в Голливуд. Так какую еще отговорку мог придумать Джейсон? На ум абсолютно ничего не приходило. И когда Дилан принялся развязывать шнурок на пижамных штанах Джейсона, Джейсон осознал, что единственный вариант — это позволить сцене проиграться до конца. Это ощущалось ужасным. Даже злобным, но это единственный вариант. Все остальное вызовет у Дилана подозрения. Все остальное повысит риск того, что Дилан попытается увезти Джейсона с собой. И если ему придется играть до конца, это означало…
— Эмм, Хьюстон, — внезапно сказал Дилан, прерывая его поток мысли. — У нас проблема.
— Что? — спросил Джейсон, надеясь, что он казался подобающе запыхавшимся и возбужденным. Его пальцы до сих пор запутались в волосах Дилана. Он точно постанывал в нужные моменты и двигал бедрами как нужно. — Что не так?
— Я как раз собирался задать этот вопрос тебе.
— Что ты имеешь в виду? Все та… — но тут до него дошло.
Съемки сцены секса всегда были неловкими. Неважно, сколько бы раз актеры и актрисы ни твердили: «О, все было супер. Мой партнер помогал мне почувствовать себя в безопасности», все знали, что это ложь. Хоть закрытая съемочная площадка, хоть нет, при съемках фильма в комнате всегда присутствовало дофига людей.
Конечно, у мужчин имелся добавочный повод для волнения — незнание, как поведет себя их пенис. И когда дело касалось стояка при съемке сцены секса, мужчину могли осудить и за стояк, и за его отсутствие. Актерам в Голливуде обычно советовали извиниться перед партнершей до съемок, начав с фразы «Извини, если это случится, и извини, если этого не случится». Но парню всего сложно было знать, на что надеяться, и еще сложнее обеспечить желаемый исход событий. Чего бы ни хотели участники действа, не было никаких гарантий, что маленький чувачок в штанах согласится сотрудничать. Чаще всего эта часть тела обладала как будто своим разумом. Для Джейсона это было и спасением, и проклятьем. Да, он умел играть. Он мог изобразить интерес, желание и возбуждение. Но лишь до определенной степени. Дальше все зависело от биологии.
И в данном случае биология была не на его стороне.
А может, и наоборот.
Зависит от того, под каким углом посмотреть.
— Прости, — пролепетал Джейсон, и ему даже не приходилось имитировать удивление. — Я не знаю, что случилось. Может, мне просто надо больше времени…
— О, дорогой, — Дилан вздохнул и прислонился лбом к голому животу Джейсона. — Нет, это ты прости.
— Я? Это же у меня не встал.
— Это моя вина. Я знаю, как тяжело дался тебе этот день. Я думал, что это поможет тебе расслабиться, но я лишь подверг тебя давлению.
Джейсон подавил смех, проглотил улыбку, угрожавшую растянуть его губы. Он медленно водил пальцами по волосам Дилана, обдумывая свои варианты. Убедить Дилана, что он в порядке, но при этом не побуждать его удвоить усилия, было сродни балансированию на канате.
— Говорят, такое случается со всеми.
Дилан усмехнулся.
— Да, я тоже про такое слышал, но сам никогда не верил.
— Наверное, я немножко отвлечен. И я принял то снотворное, когда вышел из душа, — это была ложь, он спрятал их все в ящике прикроватной тумбочки, но это было хорошим оправданием.
Дилан снова подвинулся вверх, чтобы они оказались лицом к лицу.
— Видимо, это тоже не помогает делу.
— Да, — но Джейсон чувствовал эрекцию Дилана у своего бедра. Он скользнул рукой к ней. — Я все равно могу позаботиться о тебе, если хочешь.
Это риск, но предложение казалось относительно безопасным. Дилан, может, и был неразборчив в связях и прыгал в постель с любым, кто этого хотел, но оказавшись в этой самой постели, он не был эгоистом. Напротив, он был самым щедрым любовником, который когда-либо был у Джейсона. Он всегда отдавал больше, чем брал. Простая правда заключалась в том, что Дилану нравилось разжигать страсть. Он получал удовольствие от того, что доставлял удовольствие другим, так что Джейсон не удивился, когда Дилан схватил его за запястье.
— Нет, — он нежно поцеловал Джейсона. — Нет, мне лучше дать тебе поспать.
— Прости.
— Не извиняйся, — он скатился с Джейсона, но не отодвинулся далеко. Он оставил свою руку на животе Джейсона. — Можно мне хотя бы остаться здесь с тобой? Я посплю в другой комнате, если хочешь, но я предпочел бы остаться.
— Конечно, ты можешь остаться, — на самом деле, он даже обрадовался. Дилан был не из тех, кто может посреди ночи разбудить ради секса. И если Джейсону удастся проснуться и выбраться из постели раньше Дилана (а это едва ли станет проблемой, учитывая их обычные режимы сна), он сможет избежать любой сексуальной неловкости.
А лежать бок о бок со своим лучшим другом во всем мире — определенно не худший способ завершить ночь.
***
Удача не оставила Джейсона, и на следующий день он проснулся раньше Дилана. Он побрился и принял душ в ванной на первом этаже, чтобы не разбудить его. Чем дольше проспит Дилан, тем меньше подкатов придется отбивать Джейсону.
