боролась с желанием выбрать из его волос куски еды. А он словно не обращал на них внимания и напряженно смотрел ректору в спину. Как он там ещё дыру не прожег. Так боится наказания?
Толкнула его легонько в бок.
– Вестерхольт, что с лицом?
– Ничего. Ты зато веселая, как я погляжу.
– Послушалась вот твоего совета. Нарушаю правила и получаю от этого удовольствие.
– Ты не нарушала правила, ты голову себе чуть не разбила.
Винсент продемонстрировал мне свою распухшую руку, которая, кажется, начала синеть. Больно наверное…
– Вот это могло произойти с твоим затылком. Все-таки ты курочка. Зачем упиралась-то?
Даже сейчас я не обижалась.
– Курочка? Даже не шшшжжжззз, или как там ты меня обозвал?
Тяжелый вздох:
– Проехали. Учи хангрийский – узнаешь, как я назвал тебя.
– Ты играть-то теперь сможешь? – я кивнула на его руку. – Сильно болит?
– Бывало и хуже, – он немного смягчился и одарил меня едва угадываемой улыбкой, и добавил: – А меня ты спасешь, как спасла Ласло в клубе?
Он склонил голову на бок, челка упала ему на левый глаз, придавая жутко хитрый вид.
– И как же я это сделаю? – поинтересовалась у этой коварной хангрийской физиономии.
– Подменишь. Я же так и не дождался твоего пиццикато на скрипке. Уступлю тебе своё соло.
Мои щеки снова начали гореть. То как он произносил слово “пиццикато”, как смотрел на меня, как просил о помощи. Что ещё я могла ответить, кроме решительного:
– Подменю!
– Через два дня. Место встречи то же.
Звучит как свидание. Хорошо, что я вслух этого не сказала. Я и так рядом с Винсентом начинаю превращаться в зефирину. Мозгов во мне столько же, ещё и таю всякий раз, как он рот открывает.
Амадей устало толкнул двери своего кабинета. Вот только в этот раз помимо привычного беспорядка, там было кое-что ещё. Вернее кое-кто.
– Флор… Герр Майер?
Я даже отпрыгнула от Вестерхольта на всякий случай, чтобы у моего наставника не возникло никаких мыслей на этот счет. С Винсентом у нас исключительно деловые отношения. Вот только наши диппредставительства на переговорах то воют, то целоваться друг к другу лезут. Его диппредставительство лезет! Мое очень сдержанно и профессионально!
– Аэтотчто тут делает? – Вестерхольт не сказал, он прорычал это.
Клянусь, если бы я машинально не схватила его за запястье ушибленной руки, он бы рванул на моего наставника с кулаками.
Что здесь происходит?
– Винсент, – мягко позвал его Флориан, и голосе моего учителя было столько вины и раскаяния, что я окончательно запуталась.
– Не зови меня по имени. Даже не смей.
Грудь у Винса резко вздымалась от каждого яростного вдоха. Не дыхал, задыхался.
– После всего…
Вестерхольт явно хотел сказать больше, но короткий синхронный кивок в мою сторону Амадея и Флориана заставил его прикусить язык. Класс, все в курсе моего недуга. Сказать им, что я тоже теперь знаю?
– Винсент, присядь.
– Не хочу, – рявкнул он, а я продолжала держать его руку. Эту бессильную ярость я уже чувствовала, когда он упражнялся за кулисами перед концертом. Но сейчас у него не было гитары, чтобы выплеснуть все это наружу. Злость копилась внутри, и Винса буквально трясло. Хотелось помочь ему, остановить это безумие, но я не знала как.
– Просто присядь.
– Когда вы в прошлый раз говорили мне присесть, я ничего хорошего не услышал. Мы уходим! Нана, пошли!
Теперь уже я противилась. Я столько не видела Флориана, и приехал он ради меня. Куда я пойду?
Винсент проследил за моим взглядом, а потом его словно озарило догадкой, и на лице тут же появилась уродливая гримаса.
– Это он да, Нана? Ты про него писала в комментариях. Какой же я идиот… А я ведь повелся. Поверил. К черту все…
Он попытался выдернуть руку, но я все ещё держала. Не знаю, зачем. Это было важно. Не опускать его сейчас. Так надо.
– Ты все у меня отнял, герр Майер. У нас. Все отнял. А вы помогли ему, ректор!
Почёму Флориан опустил взгляд? Почему от чувства вины в кабинете мне самой нечем дышать сейчас.
– Я приехал все исправить.
Вестерхольт презрительно фыркнул.
– Как же ты это сделаешь? Или решил теперь написать полноценную диссертацию по этой проблеме? Лабораторная мышка понадобилась? Я не позволю!
Сомнений нет, говорят эти двое обо мне. Выходит, я была права, все началось с диплома Майера. Знания я почерпнула именно оттуда. Теперь осталось выяснить, почему и что именно я стерла из памяти.
Не позволит… От этих слов уже приятные мурашки разбегались по затылку. Как же приятно оказаться с ним по одну сторону баррикад. Я так устала сражаться с ним. Но с кем мы будет сражаться вдвоем? Флориан как-то не тянет на врага. Вид у него уже разбитый и несчастный.
– Не с этим помочь, Винсент. Тут мы все бессильны. Но можно вернуть вас на конкурс. Есть лазейки. Хотите?
Винсент
Он продолжает издеваться надо мной. Флориан Майер, действительно, считает, что мне нужна его помощь? Даже если я буду висеть над обрывом, и его протянутая ладонь станет единственным спасением для меня, я предпочту разбиться насмерть, чем воспользуюсь этим щедрым предложением. Меня даже передёрнуло от такой перспективы.
– Не хотим, – ответил я, а Курочка тут же повернулась ко мне и уставилась недовольными глазками.
В них читалось что-то в роде:
– Какого чёрта, Винсент?! Это наш единственный шанс.
Но она пребывала в таком недоумении, что даже говорить не могла, сидела и шлепала своими розовыми губками как рыбёшка, и мне пришлось поскорее прийти ей на помощь, пока она не задохнулась.
– Я
