Джонас, — с болью прошептала она. — Ты так сильно ошибаешься. Нет, он не Супермен. Он не может прыгать с высоких зданий. Он не может отклонить пули. Но он может чувствовать, что ждет в этом здании. Он может чувствовать пулю и избегать ее. Он может видеть сквозь каждый ментальный щит, который ты выставил против него, в самом духе того, кем и чем ты являешься. И если ты встанешь на его пути, тогда он будет использовать каждую информацию, которую он имеет против тебя. Что бы ни создал доктор Фостер, когда создавал Гидеона, сыворотка, которую ему давали в этом исследовательском центре, усилила силу как человека, так и Породы, которыми он обладал, уничтожая любую слабость, которую могли обнаружить. И все, что спасает мир, это то, что каким-то образом ему удалось сохранить достаточное сострадание, чтобы не дать злу человечества обогнать его.
— Кэт, ты действительно веришь в эту чушь? — На его лице отразилось странное недоверие. — Гидеон не суперпорода.
— Оставь его в покое, Джонас, — она попросила бы его об этом, если бы ей пришлось, хотя это не принесло бы пользы. — Он оставил двух шакалов живыми тебе для допроса, и каким-то образом убедил одного из них действительно сотрудничать с тобой…
— По словам Киля, это сделала ты, — парировал Джонас. — Он утверждает, что ты управляешь монстром.
— Восприятие Пород иногда поражает меня, — горько указала она. — Я не контролирую его. Никто и ничто в этом мире, не может контролировать существо, которым он стал. Но ты можешь существовать, не захватив его. Ты можешь извлечь выгоду из его свободы. — Она умоляюще наклонилась вперед, протягивая ему руки в молитве. — Джонас, невероятный, пугающий интеллект, которым он обладает, может только помочь Породам. Хватит охотиться на него. Ради бога, дай ему немного покоя, хотя бы на короткое время.
Если они продолжат давить на него, если продолжат преследовать ее, будь то Совет или Джонас, тогда Грэм никогда не будет полностью контролировать свое второе я, то, что внутри него уничтожит все остатки милости, которые он все еще может иметь.
— Ты боишься его, Кэт, — отметил он. — Не без причины.
— Я не боюсь его. Чего мне бояться? Он может угрожать убить меня. Он может ненавидеть меня всеми частями своего существа или любить меня до глубины души, кто, черт возьми, это знает. Но он никогда не причинит мне вреда. Чего я боюсь, так это того, что ты сделаешь с ним, если продолжишь давить на него.
— Ты спасла шакалов и Мартинеса прошлой ночью. Он бы убил их…
Джонас просто не знал Породу, с которой имел дело, несмотря на демонстрации Грэма.
— Он бы их казнил, — поправила она его. — Подобно тому, как ты поступаешь с теми, кого считаешь нуждающимися искупить вину в каком-то отдаленном вулкане. Или, как ты убиваешь животное с бешенством. Он никогда никого и ничего неубивал.
Джонас кивнул, но, когда он это сделал, доступ, который он дал ей к своим внутренним эмоциям, захлопнулся.
— Почему ты следишь за мной здесь, Джонас? — спросила она его, на этот раз с искренней необходимостью понять, почему он тут. — Ты действительно думаешь, что я знаю что-нибудь, что поможет тебе поймать его? Или что я сказала бы тебе, если бы знала?
Противоречивый юмор мелькнул в его взгляде.
— Рэйчел посчитала, что, если я приду к тебе без моего «обычного высокомерного отношения», — он с отвращением скривился, невольно вызывая у нее смешок, — возможно, ты захочешь помочь, а не помешать моим поискам. Я должен убедиться, что расскажу ей, насколько хорошо это сработало, — насмешка в его выражении была скорее самоуничижительной, чем конфронтационной.
— Как ужасно должно быть, что на твоих плечах лежит масса стольких жизней, — тихо сказала она, отводя удивленный взгляд от него. — Осознавать, что каждый твой шаг, каждое принимаемое тобой решения влияет на каждую Породу в мире, на каждую уникальную и исключительную душу, за которую ты борешься, пытаясь спасти. И, готова поспорить, что с каждой потерянной Породой, ты чувствуешь себя так, словно потерпел неудачу.
Он отвернулся от нее. Кэт сомневалась, что Джонас редко дает кому-либо шанс увидеть нежелательные эмоции, не говоря уже о том, чтобы ощутить всю глубину боли, которую он испытывал при мысли о любых неудачах.
— Ты и Гидеон одинаковы, — прошептала она, чувствуя, а не видя напряжение, которое внезапно наполнило его. — Исключением является то, что ты воспринимаешь интеллект, которым он обладает, как свой собственный провал. Если ты сможешь поймать Гидеона, тогда ты сможешь завладеть всеми секретами, которыми он обладает, и все знания, которые он имеет или будет иметь.
Высокомерие, уверенность и отрицание наполняли черты, которые возвращались к ней.
— Я вижу его как, то бешеное животное, о котором ты говорила ранее, — заявил он с холодным отрешением, поднимаясь на ноги, чтобы посмотреть на нее сверху вниз. — Того, кто имеет определенную ценность, хотя по сравнению с риском, который он представляет, недостаточно, чтобы позволить ему продолжать вести войну, которая может легко стать оружием, используемым против Пород. Мир хочет справедливости, Кэт, а не мести.
— Ни защиты? Или правды? — Она твердо покачала головой. — Ты не прав, Джонас. Еще в детстве задолго до того, как я приехала в этот исследовательский центр, его пытали. Эта сыворотка чуть не уничтожила его. Он выжил, потому что интеллект позволил ему понять, как использовать сыворотку, чтобы сделать его сильнее, умнее, нежели умереть, как это делали многие другие. И ты хочешь запереть его за это? — Она поднялась на ноги, пристально глядя на него. — Нет, ты хочешь запереть его не поэтому. Ты хочешь запереть его, чтобы использовать его. Чтобы украсть этот разум и силу. — Теперь она указала на него дрожащим пальцем. — Ты ничем не отличаетесь от Совета в этом отношении, и, если бы я знала, где он находится, что он делает или где он нанесет следующий удар, я бы умерла,
