страсть была отчаянной, безудержной и неосторожной. Уже давно Шеридан научился не оставлять отметин во время занятий любовью, но сегодня, вполне возможно, я снова получила парочку гематом. Мы оба слишком торопились, наши действия были пронизаны страхом потерять друг друга и облегчением, что мы снова вместе. Понятно, почему я это чувствовала. Но не знала, почему Шед испытывает то же самое, словно собирается… расстаться?
Шепот и вздохи, взаимные ласки, упругость нового матраса, крики удовольствия в крошечной комнате, за окном которой медленно угасал закат. Огонь и лед в интимном танце. Кровь, разгоняемая прохладными, но обжигающими поцелуями бессмертного. Безмолвное биение мертвого сердца напротив человеческого, живого. Взаимные стоны, когда каждую клетку охватывает наслаждение…
Шеридан улыбался, вальяжно разлегшись на подушках, когда я вскочила, включила свет и сдвинула шторы, отрезая нас от внешнего мира. Мы снова вместе, но что-то теперь ощущалось неуловимо иначе. Словно между нами пролегла трещина, непреодолимое препятствие, с которым придется столкнуться, если не сейчас, то в скором времени. Мое сердце замирало в ожидании, когда Шеридан расскажет мне, где что делал. Улыбка вампира больше не была беззаботной, теперь в его глазах появилась тень тревоги, а на лбу пролегла напряженная морщинка.
Я не знала, с чего начать. Села рядом, накинув теплый халатик. Не понимала, дрожу от холода или, скорее, от нервов.
— Волновалась за тебя, — решила начать с того, что чувствовала. — Как все прошло?
Шеридан закрыл глаза, медленно втянул носом воздух, а затем досадливо выдохнул его. Было ясно, что он не жаждет обсуждать эту тему.
— Ну, они… не такие уж и отвратительные, — наконец, неохотно поделился он.
— Они? — мое сердце забилось быстрее обычного, когда я вновь представила себе мой мир, населенный захватывающими власть вампирами. Картинка выходила чудовищная.
Шед поморщился.
— Вообще-то, я не должен тебе о них рассказывать, это что-то вроде большой тайны, — уронил он мрачно, и я ощутила укол обиды.
Мы всегда были откровенны друг с другом. Я была для Шеда единственной, кто знал о нем правду в этом мире. Я поддерживала его и помогала, оберегала его от ошибок, разделила с ним постель и даже стала неофициальным донором. А теперь, выходит, у него появились новые друзья, которые важнее меня. Теперь у него есть от меня секреты!
Мой кислый вид Шеридан расценил абсолютно правильно, потому что, приподнявшись на одном локте, чмокнул в нос. Прохладными пальцами убрал прядь моих волос за ухо, а затем тихонько «дзынькнул» по моим надутым губам так, что они обиженно хлопнули друг об дружку.
— Ладно, ладно, — улыбнулся он примирительно. — Поздно беспокоиться о сохранении тайны, когда ты ее уже знаешь.
Он затащил меня под одеяло, чтобы я не дрожала, и поудобнее устроился рядом на подушках, положив руки под голову.
— Их трое, и они живут вместе, — начал он. — Мужчина и две женщины. Прежде было четверо, но из-за неизбежных ссор постоянно кто-то отваливается. Все трое совершенно дикие, я таких давненько уже не видел! Это отвращает, но и завораживает одновременно. У них что-то типа семьи, так они защищают друг друга от агрессивно настроенных сородичей.
— Так вот почему он вел себя как социопат? — нервно рассмеялась я, очень надеясь, что Шед прав, и Филипп не учудит чего-нибудь похлеще, чем разборка в стиле наездов друг на друга пятиклассников. — Мы зашли на его территорию?
— У здешних вампиров территорий нет, — поправил Шед, снисходительно ухмыльнувшись, — но когда двое сталкиваются в одном месте, срабатывает привычка. Сильный прогоняет слабого.
И как после этого вампир может считать свою расу вершиной эволюции? То, что он описал, больше подходило не представителю развитой цивилизации, а самому настоящему примитивному хищнику. Все равно что львы, постоянно дерущиеся друг с другом, если другой самец посмел заступить границу.
— У нас тоже иногда образуются кланы, — продолжал Шед. — Раньше это случалось чаще, потому что нужно было защищаться от одичавших. Не семьи в вашем понимании, но по смыслу ближе всего, хотя среди вампиров подобные объединения строятся не на тех же основах, что у людей. Просто взаимовыгодное сотрудничество, без какой-либо привязанности, — он слегка пожал плечами. — В нашем мире отпала нужда обороняться уже очень давно, путешествия стали безопасными. Ни к чему убивать, воровать — кровь и так доступна любому бессмертному, есть даже бесплатные пункты выдачи для тех, кто по какой-то причине нуждается. Поэтому мы все чаще живем обособленно, абсолютно одни на многие мили, или сформировавшимися парами. Создавать клан ради чего-то еще больше нет нужды. В вашем мире история существования вампиров намного более драматична: вместо того чтобы использовать свои способности и занять высокое место в обществе, бессмертные ушли в тень и живут лишь ради пищи, часто убивая себе подобных без причины, если кто-то им не понравится или нарушит однажды установленные гласные или негласные правила.
Я сглотнула, услышав последнее. Если есть кого убивать, значит, вампиров в моем мире приличное количество. И только благодаря каким-то правилам люди о них не знают.
— Я догадываюсь, с чем это связано, — Шед нахмурился. — Полная свобода — раздолье для нашего рода. Можно совершенно безнаказанно убивать, лакомиться кровью. Нет никого, кто мог бы остановить беспредел, люди не способны противостоять бессмертным, жадным и распущенным убийцам, особенно когда они скрыты. Если бы не ты, я бы, скорее всего, стал таким же… — добавил тихо.
Звучало очень жутко, я еле слышно выдавила из себя вопрос:
— Сколько их всего? Они все пришли через дверь?
— Нет, не через дверь, — возразил Шед удивленно. — Ну, то есть, первые из них, тысячу лет назад — возможно. Но те, кого я встретил сейчас, появились уже тут, были обращены другими вампирами. Сколько их, я понятия не имею, Лекси. Но у вас их достаточно много, возможно, несколько сотен или даже больше.
Это откровение заставило меня задрожать еще сильнее.
— Неудивительно, что ты не знаешь, — неуверенно приподнял Шеридан уголки губ. — Здесь тоже существуют свои законы. — Мой вампир с раздражением поморщился. — Надо же, а я поначалу считал это место раем. Оказалось, все не так уж и славно. В нашем мире мне гораздо больше нравится.
— Поясни, — прохрипела я. — Что за законы?
Взглянув на меня, Шеридан нахмурился и придвинулся ближе, играясь с прядкой моих волос: покручивая ее между пальцами.
— Это не я придумал, Лекси, — начал он, и выражение его глаз стало чрезмерно заботливым, искренне тревожным. — Я не хотел давить на тебя, ведь это должно быть твое решение. Но теперь у меня не остается выбора…
— Я не… понимаю, — насторожилась я, его слова, несмотря на мягкость тона, звучали как угроза.
