Ольга Гусейнова - Галактика. Принцесса и генерал

— Видимо, боитесь, что этот самый сок забродит, если спешно предложения руки и сердца раздаете, — ровно произнес Лейс.

Я не сдержалась и хихикнула, но тут же раздраженно топнула ногой под столом:

— Мужчины, вы невыносимы, оба! И ведете себя как мальчишки.

Башаров взглянул на меня со снисходительной, несколько покровительственной улыбкой, еще больше взбесив. А вот на Лейса он посмотрел очень странным, каким-то оценивающе-изучающим взглядом:

— Не переживайте за меня, Хеш’ар. Видите ли, Дарья Сергеевна… Даша не такая, как все. Подобных женщин мало, и упускать их непозволительно, вне зависимости от обстоятельств. — Взгляд Ильи, обращенный на собеседника, стал еще более пристальным. — В этой чудесной женщине красивая внешность сочетается с потрясающим умом, что в жизни встречается редко.

— Я понимаю ваши…

Башаров снова перебил Лейса:

— И в придачу — добрый, не склочный характер, красивое солнечное личико, ясные глаза цвета чистейшего летнего неба. Милые ямочки на щеках, когда Даша улыбается. Знаете, Хеш’ар, ее улыбку ждешь, чтобы насладиться. Очаровательное видение! Умопомрачительная фигура, высокая грудь, длинные стройные ноги. Каждый ваш вояка провожает ее плотоядным взглядом… — Я заметила, что Лейс сильно сжал столовый нож, лежащий подле него. А Башаров продолжил, будто специально нарываясь на неприятности: — Дашу среди тысяч других можно узнать по походке: такое естественное, чувственное покачивание бедрами, кажется, будет сниться мне во снах…

— Илья, ты забываешься, — холодно процедила я, одновременно чувствуя, как не только от злости загорелись щеки.

Башаров слегка сощурил глаза, почти неуловимо поморщился, словно ему самому не нравилось то, что он сейчас говорил, но продолжил:

— И ее рот. Чувственные губы невольно рождают мысли о том, как…

Жалобный «дзинь» — и Лейс в ярости отбросил от себя согнутый пополам столовый нож, сквозь зубы прошипев:

— Продолжишь — и мне будет плевать на твое звание и цель присутствия здесь…

Я быстро положила ладонь на руку Хеш’ару.

Командор прекратил веселиться, смотрел хмуро и неодобрительно.

Башаров слегка расслабился, в его глазах неожиданно мелькнула грусть, затем, не меняя позы, он мрачно посмотрел на Лейса:

— Братскими чувствами здесь и не пахнет, х’шет, не правда ли?

— Это не ваше дело, профессор. У вас другие задачи на корабле, — отрезал Лейс.

Башаров перевел взгляд на меня, поставил ноги ровно и, опершись о колени локтями, извинился, подавшись вперед:

— Прости, Даш, за двусмысленности, но мне хотелось ясности.

— Получил? — укорила я.

Он шумно выдохнул и продолжил:

— В силу своей профессии я хорошо знаком с физиологией х’шанцев. Настолько любопытные особенности ни один нормальный патоморфолог не смог бы пропустить. А я ученый, скромно замечу.

— При чем тут это?

— На досуге я просмотрел ваши медицинские карты, которые мы составили недавно. И если у тебя, Даш, его локусов немного, видимо, из-за детского возраста, когда произошел первый обмен, то у него твоих довольно прилично.

— Оставьте, профессор. На мою жизнь и отношение к Дарье Сергеевне они никак не влияют, — строго произнес Лейс. — Меня интересует, когда вы займетесь насущной проблемой с розовой?

— Уважаемый х’шет, на результаты ваших с Дарьей анализов я потратил не более десяти минут. В качестве отдыха, если позволите.

— Я смотрю, крепко вас зацепило золото женских волос, — неожиданно буркнул Киш.

Башаров нахмурился и посмотрел на нас уже жестким, цепким взглядом.

— Ваша природа, Хеш’ар, природа всех х’шанцев как раз весьма влияет. Да, сейчас у вас не критическое количество локусов. Но поймите, вы, как плюс и минус, сами того не понимая, притягиваетесь друг к другу.

— Илья, я не считаю возможным обсуждать эту тему с тобой, — холодно предупредила я.

— Если бы мне было все равно, я бы не вмешивался, но увы… — грустно ответил Башаров. — Я просто хочу, чтобы ты поняла, подумала. Обмен локусами, даже пока незначительный, как у вас, ведет к формированию связи. Причем на уровне биополей. Вы оба можете даже не осознавать их влияния, хранить дружбу, вступать в деловые отношения, но все это — притворство. Ваша энергетика стремится к слиянию, а значит, находясь рядом, вы уже подспудно ощущаете внутренний комфорт, доверие, приятие друг к другу — чувства, создающие привязанность на психологическим уровне, усиливающие процесс связывания.

— Думаю, ты ошибаешься, и… — неуверенно пискнула я.

— Ты уверена? — Скепсис в голосе профессора чувствовался почти физически. — Через пятнадцать лет вы как-то сразу приняли друг друга. Ходите под ручку, словно не расставались. Я что-то не заметил особенного желания у нашего многоуважаемого х’шета хватать за руки своего давнего друга и коллегу командора Рейш’ара…

— Профессор, а вы нарываетесь, — мрачно заметил Киш.

Башаров кивнул:

— Вы правы, командор. Бывает, и довольно часто.

— К чему вы затеяли этот разговор? — сухо спросил Лейс, но, самое главное, не отрицая доводов оппонента.

— Я прежде всего врач, а потом мужчина, — неожиданно хмуро ответил Илья. — О Дарье Сергеевне слышал исключительно хорошее, но знаю и о том, что она ученый-затворник, хоть молода и чертовски хороша собой. А вот вы, х’шет, взрослый состоявшийся мужик и должны понимать, к чему дело идет. Я в этом вопросе, так уж вышло, сторона заинтересованная, но не хочу, чтобы по незнанию вы совершили ошибку. Физика ваших энергополей такова: даже не желая, не осознавая в полной мере, вы будете искать точки соприкосновения…

— Точно! — воскликнула я, хлопнув себя по лбу. — Энергетическое поле!

— Ты о чем? — спросил Башаров. Помимо него на меня уставились с тем же вопросом в глазах Лейс и Киш.

— Да уж точно не о тех глупостях, что вы тут плетете, профессор, — сорвалась я на непозволительный тон. — Так, пообедаем потом, идемте быстрее к Зельдману, у меня наконец оформилась идея по розовой.

Не дожидаясь ответа, я встала и быстро направилась к выходу. Но спиной чувствовала чей-то пристальный взгляд между лопатками. Возможно, сразу троих мужчин. Выходя за дверь, я не выдержала, обернулась и поймала задумчивый взгляд ярких зеленых глаз Лейса. И тут же ощутила себя трусихой, сбегающей от личных проблем, прячущейся за общественными. Притом что я всего вторые сутки рядом со своим эльфом. А дальше как будет? Страшно подумать. Еще и Башаров удружил: влез, куда не просили.

Мы уже подошли вплотную к лаборатории Зельдмана, когда Башаров, придержав меня за локоть, тихо посоветовал: