- Когда?
- Он пустовал с 1696. Когда он в первый раз ушел в море и утонул, когда его судно дало течь, - бабушка кивнула, не смотря на Кэсси. – О да, это был Черный Джон. Но тогда мы этого не знали. Сколько страданий могли бы мы предотвратить, если бы...но сейчас об этом бессмысленно говорить, - она потрепала руку Кэсси. – Мы одалживали ему спички, и девушки с парнями помогали ему перестраивать тот старый дом. Он был на несколько лет старше нас и они смотрели на него с уважением. Они восхищались им и его путешествиями...он рассказывал об этом изумительные истории. И он был красив...скрывая этим свое черное сердце. Мы все были одурачены, все были околдованы им, даже я.
- Я не сразу поняла, когда он начал говорить с молодыми о старом. Но скоро я догадалась: он быстро работает. Они были готовы слушать. Они думали что мы, родители, были старыми и тяжелыми на подъем по сравнению с ними. И, сказать по правде, немногие из нас сильно возражали.
В старом тоже есть хорошее, и мы не знали, что ему было нужно.
Теперь все тело Кэсси дрожало, но она не могла двигаться. Она могла только слушать голос бабушки, единственный звук, раздававшийся в доме, кроме тихого шипения воды на кухне.
- Он прибрал к себе молодых и разбил их на пары. Да, это было масштабно, но мы об этом и не догадывались. Он создавал пары, отдавая ту девушку этому парню и того парня этой девушке, и каким-то образом он убедил их, что это правильно. Он даже разбивал пары, планирующие пожениться...твоя мама, Дебора, хотела выйти замуж за папу Ника, но он изменил это. Отобрал у одного брата и отдал другому, и они позволили ему это. Он держал их такой хваткой, что они позволили бы ему сделать все, что угодно.
- Они женились по старым традициям, в церкви. Десять свадеб в марте. И мы отмечали, как идиоты. Все эти молодые люди так счастливы, и ни одной ссоры не случилось между ними, думали мы; какое счастье! Как будто была одна большая группа братьев и сестер. Ну, группа была слишком большой для Шабаша, но мы об этом не думали.
- Было приятно видеть уважение к старым традициям. Они праздновали Белтейн (*Кельтский праздник начала лета, традиционно отмечаемый 1 мая (прим пер)*) в мае, а в середине лета собирали зверобой продырявленный (*Вид многолетних травянистых растений из рода Зверобой семейства Зверобойные (прим пер)*) и омелу. А в сентябре, помню, они смеялись и кричали, неся пучки Джона Ячменное Зерно, дабы показать урожай. Они не знали, что планировал другой Джон.
- Мы знали, что скоро на свет появятся дети, и то была еще одна причина для празднования. Но в октябре некоторые старые женщины стали беспокоиться. Девушки были так бледны, казалось, беременность выпивает из них все соки. У бедной Кармен Хендерсон были кожи да кости, если не смотреть на ее живот. Казалось, она вынашивает близнецов-слонят. Самайн (*Кельтсткий праздник окончания лета, сбора урожая (прим пер)*) не особо отмечали – девушки были слишком больны.
- Все началось третьего ноября. Твой дядя Николас, Дебора, тот, с которым ты никогда не встречалась, позвал меня прийти к кровати его жены. Я помогла Шэрон родить маленького Ника, твоего кузена. Он был борцом с первой минуты; я никогда не забуду, как он орал. Но там было что-то еще, что-то, чего я никогда не видела в глазах ребенка; я шла домой, думая об этом. Там была сила, которую я раньше никогда не видела.
- Два дня спустя это случилось снова. Элизабет Конант родила ребенка, с волосами как вино Диониса и глазами цвета моря. Ребенок посмотрел на меня и я могла почувствовать его силу.
- Адам, - прошептала Кэсси.
- Верно. Три дня спустя Софи Берк родила – она, сохранившая свою фамилию даже после свадьбы! Ее ребенок, Мелани, был таким же, как и остальные. Она выглядела так, как будто ей уже исполнилось две недели и она видела меня так же ясно, как я ее.
- Самыми странными детьми были Диана и Фэй. Их матери были сестрами и они родили их в одно и то же время, но в разных домах. Один ребенок был светлым, как солнечный свет, а другой темный, как лунный, но эти двое были как-то связаны. Ты можещь это сказать даже в том возрасте.
Кэсси подумала о Диане и острая боль пронзила ее, но она заставила себя слушать. Голос бабушки, казалось, становился слабее.
- Бедные малыши...это была не их вина. Это не ваша вина, - сказала старая женщина, внезапно посмотрев на Дебору и Кэсси. – Никто не может вас обвинить. Но к третьему декабря на свете были одиннадцать младенцев, и все они были странными. Их матери не хотели признавать это, но к январю стало бесполезно это отрицать. Крошечные малыши могли призвать Силу, они могли напугать тебя, если не получали того, чего хотели.
- Знаю, - прошептала Кэсси. – Я знаю, рождение всех младенцев в течение одного месяца было слишком странным. Я знаю.
- Их родители тоже это понимали, но они не знали, что это означает. Думаю, это отец Адама собрал все факты воедино. Одиннадцать детей, сказал он. И, родись еще один ребенок, получится целый Шабаш. А кто был следующим? Да человек, который принял все меры, чтобы дети родились, человек, который собирался быть их лидером. Черный джон вернулся, чтобы создать сильнейший Круг, который когда-либо видела эта земля, но не из этого поколения, сказал отец Адама, из следующего. Из младенцев.
- Сначала никто не поверил этому. Некоторые были слишком напуганы, а некоторые – слишком тупы. А некоторые не понимали, как Черный Джон мог вернуться живым после всех этих лет. Эта загадка до сих пор не решена.
- Но постепенно некоторые группы были убеждены. Отец Ника, потерявший свою невесту, видевший, как она выходила замуж за его собственного брата, слушал. И Мэри Мид, мама Дианы, она была так же умна, как и красива. Даже отец Фэй, Грант Чемберлен...он был холодным мужчиной, но он знал, что его младенец может зажечь шторы, даже не прикасаясь к ним и он знал, что это было неправильно. Они привлекли и остальных, шептавшихся об этом, и холодной ночью первого февраля, несколько человек отправились к нему поговорить об этом.
Бабушка Кэсси покачала головой:
- Поговорить! Если бы они пришли к нам, старым женщинам, мы бы предупредили их. Я, бабушка Лорел, бабушка Адама, прабабушка Мелани, тетя Констанции...мы могли рассказать бы им несколько вещей, которые могли спасти их. Но они пошли одни, не сказав никому. В Имболк (*Один из четырех основных праздников ирландского календаря, отмечаемого среди гэльских народов и некоторых других кельтских культур в начале февраля. Первоначально посвященный богине Бригите, в христианский период он был принят как День Святой Бригиты (прим пер)*), первого февраля, почти половина группы, сплоченной им, пошла бросать ему вызов. И ни один не вернулся.
