Проклятый лес (СИ) - Зволинская Ирина

Что хотел от меня Юрий? Что значит, узнать мое мнение по поводу нашей встречи? Какое может быть мнение, если речь идет о наследнике Александра и будущем императоре?

С другой стороны, если есть возможность, от власть имущих лучше бы держаться как можно дальше. Хватит с меня и Холда. Что мне скажет Юрий? Извинится, что повел меня в галерею? Александр уже щедро извинился передо мной в денежном эквиваленте. Станет спрашивать, не видела ли я чего подозрительного? Так и здесь ответ однозначный. Нет.

Я вдруг вспомнила его поцелуй. Даже если я нравлюсь ему как женщина, встреча не имеет смысла. Я недостаточно амбициозна принимать ухаживания ради статуса любовницы наследника. И не только любовницы. Я и в невесты к нему не хочу. Жизнь во дворце. Упаси бог!

Клетка, которую ты вынужден делить со всем императорским двором. То ли дело Диана. У неё в поместье целый загон только для неё одной. Породистая кобыла, у которой уже забрали двух подросших жеребят.

«Тебе их не за что наказывать», — вспомнила её слова и показное пренебрежение Холда.

— Скотина! — выругалась я.

«Тогда и наказывать придется тебя», — пунктик у него что ли?

Как это чудовище вообще может нравиться?

Я достала бокал. Чай был с добавлением ягод, сладкий аромат так и манил сделать парочку глотков.

И почему мне совсем не нравится Юрий?

«Слаб», — отчетливо услышала я.

У меня дрогнула рука. Кипяток обжег пальцы.

— Черт! — я зашипела и сунула ладонь под холодную воду.

Выглянула в окно. До комендантского часа оставалось несколько часов, но погода отбила у горожан всякое желание гулять. Почти никого. Соседка с собачкой. Патруль. Ральфа не было.

— Ну что, идет? — впорхнула на кухню Элизабет.

— Пока не видно, — печально вздохнула я и посмотрела на подругу.

Она сменила домашнее платье на прелестный ярко-голубой сарафан с открытыми плечами и длиной до колена. Распустила волосы, нанесла макияж. Хоть сейчас на прогулку. По набережной летнего курортного городка.

Мне даже смотреть на неё было зябко.

— Красивое платье. Но … тебе не холодно?

— Спасибо, — она покраснела. — Нет. Мне не холодно, и да. Мне очень нравится твой брат, — она задрала подбородок. — И я не вижу в этом ничего плохого!

— На, выпей чаю, — я сунула ей в руки горячую кружку. — Я и не думаю тебя осуждать.

Знала бы ты, кто нравится мне, подруга.

Мы прождали Ральфа до позднего вечера. Он так и не пришел, а Лиззи на утро свалилась с простудой. Всё воскресенье она страшно переживала, что он застанет её в таком неприглядном виде — со шмыгающим носом и красными глазами, но он не пришел и в этот день.

Я была огорчена. Нет, я была зла. Очень зла. Не на Ральфа, разумеется. На господина Холда. За обман.

Жестоко и очень больно.

Утром понедельника Теодор сунул мне блокнот с записями по договору, чтобы ознакомилась и не попала впросак в четверг. Мы сидели на широком подоконнике между этажами. Ольга стояла рядышком, спиной опираясь об угол стены, так она была к нам лицом, и читала конспект.

До начала занятий оставалось пара минут, и вся наша группа уже ждала преподавателя в коридоре у аудитории.

— Спасибо, — поблагодарила я Теодора и печально вздохнула.

— Что такое? — напрягся он.

— Брат так и не пришел. Зря я уехала.

— Странно, — искренне удивился Тедди. — Господин Холд не из тех, кто разбрасывается словами, Алиана. Вероятно, что-то случилось. Может быть, внеплановая учебная тревога?

Я поджала губы. Тревога? Ну-ну. Очень сомневаюсь, что маршалу отказали из-за такой ерунды.

— Не думаю, что господин Николас намеренно обманывал тебя, — задумчиво закончил он. — Хотя… — он потер подбородок и хмыкнул себе под нос.

Я поморщилась.

— Неважно. Но раз ты вынужден был делать большую часть работы за меня, я, как порядочный студент, напишу тебе следующий реферат.

Тедди открыл рот, чтобы мне ответить, но Ольга его перебила. Она подняла глаза и буркнула:

— Ана! Зачем ты его балуешь? Подумаешь, доделал он за тебя работу, он мужчина, в конце концов, — захлопнула толстую тетрадь и горько добавила, — а мы поставим свои дипломы в золоченые рамки, чтобы повесить их в спальни своих детей. Отличное будет украшение для детской. Стоимостью пять тысяч империалов.

— Ольга, — Тедди попытался взять её за руку. Она гневно сбросила его ладонь.

— Хватит, Теодор. Я не нуждаюсь в твоем сочувствии!

Он спрыгнул с подоконника, встал напротив неё. Выпрямил спину и задрал подбородок. Наш веселый сокурсник в один миг превратился в достойного наследника громкой фамилии. Я неправильно выразилась, не превратился, показал истинное лицо.

Интересно…

Господин Дарем-младший пристально посмотрел на девушку и спросил, еле сдерживая гнев:

— А во мне?

Ольга испуганно сжалась. Опустила глаза, и, набрав воздуха в легкие, ответила:

— Нуждаюсь.

Тедди сверкнул глазами, улыбнулся и повернулся ко мне.

— Снеговичок, прости, что вмешиваю тебя в это, но мне нужна твоя помощь. Очень нужна.

— Вмешивай, — разрешила я и приготовилась слушать.

Что же он придумал, мой хитроумный приятель?

— Как ты смотришь, чтобы ненадолго обручиться со мной? — он улыбался, но был серьезен как никогда.

Гениально. Я восхищенно посмотрела на сокурсника. Это действительно великолепное решение проблемы. Вот так хитрец! Показал меня отцу, получил заветное «одобряю», еще и мачеху поддразнил. Если господин Дарем и разрешит Тедди разорвать помолвку с десятилетней, но очень перспективной девочкой, то только когда будет уверен, что новая невеста стоит дороже прежней. А моя стоимость, как я теперь знала, была велика.

Опасен. Очень опасен. С таким лучше дружить.

— Хорошо смотрю, — спрыгнула я с подоконника вслед за ним. — Но Холд — на тебе.

«Даже я не мог бы найти кого-то более перспективного». Полагаю, он не будет возражать.

— Ты не пожалеешь, Алиана. Я умею быть благодарным, — тихо сказал Теодор.

Ольга испуганно переводила взгляд с него на меня и обратно. Такая юная, такая хрупкая и такая честная. Что будет, когда он все-таки получит её? Она бедней, менее знатна, и, безусловно, ему не пара.

Только бы она не повторила судьбу госпожи Холд.

— Я знаю, — улыбнулась. — Но и ты — не пожалей.

Громкий звонок известил начало занятия. Мы заняли места в аудитории. Тедди рядом со мной в среднем ряду, Ольга на две парты впереди у окошка. Я достала из сумки тетрадь и тяжело вздохнула.

— Ну что ты? — улыбнулся мне приятель. — Боишься?

— Нет, — честно ответила я. — Только как бы эта идея не стала еще большей проблемой. Как ты объяснишь отцу наш разрыв?

— Придумаю что-нибудь, — беспечно сказал Теодор.

Я скептически подняла бровь и с досадой дернула плечом. Понимание, что я в точности копирую любимый жест господина Холда, очень раздражало.

Совсем как госпожа Кэтрин. Как жалко она выглядела на балу…неудивительно, что она пыталась выместить свою злость на мне, я ведь видела откровенное пренебрежение маршала. Равнодушие. Полное отсутствие интереса. Как к поношенной, потерявшей былую привлекательность вещи.

Господи, а ведь он не только с женой скотина, он и с любовницей такой же!

— Хорошо, уже придумал, — сдался Теодор. Похоже, мою гримасу он принял на свой счет.

— И подробнее об этом инциденте нам расскажут студенты Холд и Дарем, — строго сказал преподаватель.

Мы с приятелем приняли виноватый вид.

— Давайте-давайте, господа. Выходите к доске.

И мы с Теодором битый час рассказывали сокурсникам о подавленном двести лет назад на территории Валлии бунте, его предпосылках, последствиях и принятых в это время законах.

Сами виноваты. Нечего было болтать. Зато мы получили зачет. Во всем можно найти плюсы, если хорошенько поискать.

На короткой перемене Тедди клятвенно пообещал мне рассказать свой план вечером после занятий. Наедине. Махинатор, черт возьми. Я рассмеялась. Наедине так наедине. Следующие три пары мы, наученные горьким опытом, сидели тихо. Получили еще один зачет по еще одной истории (их у нас было шесть видов) и уставшие пошли домой.