Айонас не выдержал. Он приглушил собственный взгляд и обнял девушку. Окутал теплом, как шалью в холодный дождливый день. Руки Альфстанны поднялись сами собой, и когда мужчина почувствовал на себе кольцо объятий, в груди все перевернулось. Диенар поцеловал Альфстанну в висок, скользнув губами по светлым гладким волосам.
— Думаю, — прошептал он севшим голосом, — сегодня мне лучше спать снаружи.
Альфстанна, не отстраняясь, кивнула несколько раз: в самом деле, так будет намного лучше. Особенно — учитывая сегодняшний их «скандал». Какой мужчина останется в спальне неверной жены?! А так, пойдёт, напьется средь зала, чтобы все видели его горе, и либо сочувствовали («Ах, какая дрянь эта Альфстанна!»), либо злорадствовали («И поделом ему, старый извращенец!»).
Она все еще прижималась к мужчине — так, словно не верила, что ей удастся обнять его когда-то еще. Он пах вином и силой. Собрав все мужество, какое отпустил ей Создатель, Альфстанна уперлась лбом в мужское плечо и, будто сдирая собственную кожу с плоти, отодвинулась.
— Не переживайте, Айонас, — сказала тихо и твердо. — Мы сможем делать то, что делаем. Я не стану препятствием.
Айонас едва не поперхнулся вдохом: препятствием?! Что за глупости еще?
— С чего ты взяла, что я стану переживать или считать тебя препятствием?
Стабальт не думала, что это глупости:
— Вы вызвались быть моим женихом с самого начала только потому, что опасались, как бы интерес Ллейда ко мне не испортил всю затею, разве нет? Мы оба еще слишком молоды и могли бы увлечься игрой в любовь, наплевав на заговор, — вы ведь так думали?
Диенар нахмурился, сощурился, чуть повел головой в сторону: ей-то откуда знать, в чем была причина их с Ллейдом решения? Её никто не посвящал.
— Я ведь не говорил об этом: ни тогда, ни пот… — И замолчал. Ясно же откуда.
«И умна».
Глава 10
Данан вломилась к Даангвулу, отринув запреты стражи. Коротко изложила, что произошло, сказала, что предоставит доказательства рассказа только при собрании королевского совета. Если же вдруг Даангвул вздумает предать их, решив, что отыгранные фигуры можно скидывать с доски, то любой из присутствующих подтвердит, что от её руки король умрет быстрее чем успеет крикнуть: «Стража!».
Она не разменивалась и в том, чтобы требовать собрания немедля. И на все вопросы и недовольства приводила лишь один аргумент: архонт ближе, ближе, чем кажется!
Впоследствии она не могла вспомнить, как выглядел зал собрания или сколько прибыло знатных гномов. Только как ерзала на стуле, мечтая поскорее добраться до Диармайда. Дай Вечный, они с Эдортой сумели накопать что-нибудь стоящее.
Борво смотрел на Данан со смешанными чувствами: её нетерпение подстегивало его любопытство — близостью хоть какой-то ясности, без которой они все уже немного сходили с ума. Теперь, когда голос архонта истерзал и его, он больше не смотрел на чародейство Данан, как на сущее зло. Сидя в темном углу зала совета и слушая краем уха разборки с Эдриком Меддра, Борво вдруг задумался: а какой именно ценой ей удалось вытянуть и принять столько скверны Пустоты? Насколько вообще велика её сила воли, если после случившегося Данан все еще понимала, что следует делать дальше? Или, быть может, именно от того, что она до костей пропиталась черной гнилью исчадий, она лучше прежнего видела их задачи и курс? Ведь ничем другим её текущую безынтересность ко всему, кроме архонта, не объяснить.
Жал, как обычно, имел невозмутимый вид. Но если бы кто его коснулся, то понял бы: эльф напряжен и собран, словно гранитная глыба. Эйтианцу казалось, он готов в любой момент убить любого, включая себя. Хотя бы за то, что с момента сожжения Аенгуса Меддра в подземельях и до сей поры он испытывал жгучее желание поговорить с Данан.
Чародейка, едва лорда Эдрика уволокли для последующего наказания за измену, взвилась с места и рванулась с прытью, от которой едва не переломала ноги.
— Данан, осторожно. — Кинулся Жал с помощью. Коснулся женского предплечья и с раздражением почувствовал, как свело низ живота в неуместном трепете.
Чародейка не оглянулась, но кивнула. Эльф счел это хорошим знаком. Возможно, он сможет вытянуть её из одержимости, если до этого дойдет.
Путь до казарм, где их расселяли прежде, проделали, регулярно срываясь на бег. Едва Данан толкнула дверь комнаты, Диармайд и Эдорта, которым явно успели сообщить о возвращении товарищей, бросились навстречу.
У Данан ломанулось сердце о ребра: ох, Вечный, Дей! Родной, живой, теплый! Данан с трудом удержалась, чтобы не кинуться ему в руки. Жал заметил женскую улыбку, полную надежды и обычной радости, до того, как Данан сумела погасить.
— Леди Данан… — начала Эдорта.
— Данан! — воскликнул Диармайд. — Хвала Вечному, ты в поря…
Женщина увернулась от объятий и начала на ходу стаскивать портупею и тунику, избавляясь от замызганной грязной одежды.
— Ты нашел описания девяти архонтов?
— Дан… Данан? — растерялся Дей, так и застывший с руками, раскинутыми в пустующем объятии.
— Нашел?!
Дей молча кивнул, помрачнел, опустил руки. Он совсем не так представлял их встречу!
Чародейка разделась до рубашки, не представляя между собой Диармайда с Эдортой и Йорсона с подчиненными. Попутно в трех словах рассказала единственное, что, по её мнению, имело смысл — о встрече с колдуном-теократом и об опустошении амниритовой шахты. А потом, усевшись на постель и вытянув ноги, сразу взяла с места.
Хольфстенн присмотрелся: они едва доползли до сколько-нибудь безопасного убежища, а Данан уже во всю прыть рвется влезть в следующую петлю. И их всех за собой тащит! Хорошие лидеры так не делают. Хотя она, конечно, не то, чтобы лидер. Но инициатор — так точно. Ситуация выходила не особо радужная.
— Слушай, Данан, — попытался вразумить подругу Хольфстенн, перебивая ту на середине фразы. — Дай дух перевести.
Чародейка изумилась до того, что остолбенела на несколько секунд.
— Архонт точно не даст, — наскребла она наконец ответ.
— Ну ты же не архонт, — вскидывая руки, поканючил Хольфстенн.
— Она хуже, — буркнул Диармайд.
— Я же не мешаю вам менять одежду, рассаживаться, есть! — вспылила чародейка. — Вы что, не можете одновременно заниматься всем этим и обсуждать то, что необходимо обсудить?
Хольфстенн открыл было рот, но Борво помешал.
— Оставь, — прерывая, махнул он рукой. — Ты ведь знаешь, что в итоге мы сделаем, как она хочет. Как всегда, — проворчал смотритель.
Хольфстенн поглядел на товарища с большим интересом: и когда он успел так преобразиться? В смысле, поумнеть, поправил себя Стенн. Любые слова, связанные с преображением, вдруг стали ему жутковатыми. Покостерив себя за суеверие, Стенн пожал плечами и стал искать место, чтобы расположиться. Данан воспользовалась случаем.
— Ты сказал, что ему нужен амнирит, чтобы получить сферы телепортации, — она посмотрела на Хольфстенна, который все-таки попытался наскоро представить вновь объявившихся смотрителей Пустоты Руамарда былым товарищам. Борво и Диармайд, растерянный, словно ему врезали по сопатке чем-то тяжелым, едва закончили обниматься.
— И удивился, почему для этих целей архонт не развалил какую-нибудь из Цитаделей Тайн, — продолжала Данан.
— Ну да, — отозвался Стенн и начал по примеру Данан расчехляться. Полное обмундирование ужасно утомило. Сейчас бы расслабиться! Но нет же, у Данан шило в одном месте!
— Я, признаться, тоже об этом подумал, — протянул Фирин, присаживаясь на вторую кровать рядом с Эдортой. — Но почему ты сказала, что архонт не смог бы развалить Цитадель или добиться сфер угрозами?
Борво встал напротив Фирина с однозначным требованием во взгляде. Маг едва шевельнулся, чтобы отодвинуться, как Борво уже попытался сесть, отодвигая колдуна собой и втискивая зад в образовавшуюся брешь. Эдорта подвинулась в противоположную от Фирина сторону сама, жутко при том краснея.
