— Позвольте, — повел рукой Колби, приглашая меня на краткий досмотр. Я стиснул зубы, позволяя людям убедиться, что металлического оружия у меня нет. — Должен вам напомнить, что обороты в здании запрещены и будут расцениваться нарушением…
Вместе мы прошли к лифтам. В молчании поднялись наверх и направились длинными коридорами. Перед дверью Колби посторонился:
— …Прошу.
Лоуренс сидел за столом в кабинете такой величины, что пустись он тут от меня в бега — заняло бы время его поймать. Одного прыжка точно не хватит. На меня глянул странным взглядом, будто хотел выказать превосходство, но не успел стереть… страх. Вышло не впечатляюще. И я зафиксировал эту его неудачу злой усмешкой:
— Мистер Лоуренс. — Вложил в интонацию столько сожаления, что мы не встретились ранее, что того аж подорвало в кресле. Он задышал чаще, тяжело сглатывая.
— Мистер Уэйн. Прошу. — Рука, что указала мне на кресло, дрогнула.
Он знал все. И он меня боялся. Но удовлетворяться этими открытиями не стоило — испуганный человек способен на большее.
Я, не спуская с него взгляда, прошел к креслу напротив и сел. Он убедился, что я не двигаюсь, и принял официальный вид, опуская глаза на документ на столе:
— Вы должны подозревать, о чем я хотел с вами поговорить.
Я не давал ему подсказок, продолжая скалиться взглядом. Понимал, что это все, что могу, но упиваться его страхом — все, что мне осталось.
— Двадцать второго числа в своем доме был убит капитан Баз Маппи, — подтолкнул мне папку, которую я проигнорировал. Тогда он потянулся к файлу и развернул его передо мной собственноручно. Но и тогда я не соизволил опустить взгляд. — Это фотографии с места убийства.
— Зачем мне? Вы же уверены, что я видел все своими глазами.
Наши взгляды встретились, и в его, наконец, вспыхнула долго репетируемая злость.
— Ваш мотоцикл был замечен недалеко от дома пострадавшего. — Он собственноручно развернул дело и выложил передо мной фото с камеры наблюдения. — Что вы там делали?
— Я там живу.
— Я знаю, где вы живете. Витиеватый путь до дома.
— Проветривал голову. Вы же знаете, работа у меня тяжелая. — И я нагло усмехнулся. — У вас нет ничего.
— У меня есть мотив, — устремил он на меня взгляд.
Повисла тишина, в которой я просто ждал, когда он выложит все.
— И какой же?
— Я знаю, кто вы, мистер… Хант…
Он ожидал феерию эмоций, и я был рад его разочаровать, равнодушно встречая его «мотив».
— …Я знаю, что цепочка убийств государственных служащих Смиртона — ваших рук дело.
— Вы хотите сказать — убийц, которые убивали не только оборотней, но и невинных женщин, принося им в жертву? — Я помедлил. — Понятия не имею, о чем вы. Так… слышал…
Я знал, что не докажу ничего. Они хорошо заметали следы. И если мне было достаточно лишь намека на отпечаток в сухой траве, то людям нужно было предоставить четкий размер ноги того, кто прошел. А таких данных у меня не было.
— Все мы в сложившихся обстоятельствах выживаем как можем.
— Да-да, высокие мотивы, — усмехнулся я зло.
— Я смогу доказать, что вы причастны.
— Если представить, что вы правы, и мы продолжим фантазировать дальше — как вы это преподнесете? База была реабилитационным санаторием, а я — сумасшедший сбежавший?
— Как вариант, — усмехнулся нагло он, а из моей груди вырвалось рычание. Лоуренс выпрямился в кресле, застывая. Усмешка сползла с его лица. — Не стоит, мистер Хант. Вы пришли к людям делать бизнес. Я заинтересован в том, чтобы вы продолжали это делать. И только это.
— Боитесь, — оскалился я.
Он стиснул зубы, но сделал вид, что не расслышал.
— Моя работа — защищать интересы людей.
— Ну да, — процедил я. — И что хотите?
— Чтобы вы остановили свой крестовый поход.
В этот момент мне и довелось проверить собственную выдержку. Я вспоминал все — как спал сын сегодня в моих руках полночи, как слушал дыхание Айвори… Как наврал ей, что мне неинтересно ее мнение…
— Не понимаю, о чем вы, — глянул на него, наконец, исподлобья.
— Отлично. Тогда, пока вы все еще не понимаете, я хочу сказать, что это — не единственное условие. А также вы будете согласовывать условия сотрудничества с мистером Уиллоуби до подписания контрактов.
Я медленно сузил глаза — он меня провоцировал.
— Вы знаете, что шкура медведей-оборотней практически неуязвима для боевых орудий людей? — глухо заметил. Во рту пересохло. Но я держался. — Если вы добьетесь своей цели, вас наградят лишь посмертно…
— Вы мне угрожаете?
— Забочусь. Вы ведь давно не спите ночами.
Лоуренс медленно поднялся в кресле:
— Если я пущу дело в ход, вы останетесь без компании, Хант.
— Пускайте, — кивнул я.
— Уверены? — сверкали злостью его глаза. Хотел выбить себе повышение? Многие из них мечтали прижать таких, как мы с Арджиевым. Никому не удалось. И этот не будет первым. — Тогда я требую медицинского освидетельствования сейчас же. Убийце капитана досталась снайперская пуля. Если на вас нет дырок — на этом и закончим.
— А если я вас пошлю?
— Значит, это будет использовано против вас в суде.
Дверь вдруг открылась, и в кабинет вихрем ворвался Сезар. За ним несся Колби:
— Мистер Лоуренс…
— Сезар Грант, адвокат мистера Уэйна, — на ходу представился Сезар. — Далее попрошу вести беседу только в моем присутствии. — И он зло глянул на меня.
— Я как раз предлагаю мистеру Уэйну пройти медицинское освидетельствование на предмет недавно полученных ранений.
— Разрешаю, — вдруг согласился Грант, а мне показалось, я ослышался.
— Можно тебя? — процедил, отвечая ему таким же злым взглядом.
Мы вышли в коридор.
— Какого черта ты творишь? — прошипел я.
— А ты? — прорычал он в ответ. — Мы договорились…
— И что? За это теперь меня подставляешь?
— С ума сошел?! — воскликнул он. — Просто, если бы ты придерживался договоренностей, был бы в курсе того, то знаю я. А сейчас рассказывать некогда. Ты будешь просто делать то, что я скажу…
И он посмотрел на меня с такой злой решимостью, что я еле удержался, чтобы не сделать шаг назад.
— …А за допущение мысли, что могу тебя предать, вообще с тобой разговаривать не буду, — проворчал он и направился обратно в кабинет Лоуренса.
Я дал себе время на спокойный вдох и последовал за ним.
— Так вы согласны на освидетельствование? — вопрошал Лоуренс как раз в тот момент, когда я оказался возле его стола.
— Да, согласны. Сегодня же, — ответил Грант.
— Хорошо, — нахмурился Лоуренс настороженно.
Но недолго он будет расстраиваться. Моя рана красноречиво нажалуется и на калибр оружия, и на точный срок ранения. О чем Грант вообще думает?
Я скосил на него глаза, пытаясь понять его мотивы. Я же уверен, что не подставит. Но выглядело теперь это так, и никак иначе. Сдать меня с потрохами. Вот только зачем? Избавиться от меня? Может, отомстить за своего отца таким образом?
Он встретил мой взгляд своим твердым и уверенным. И все еще злым на то, что пошел без него. Будто спрашивал, доверяю ли я ему? А я доверяю?
— Мистер Уэйн, подпишите, пожалуйста, согласие, — подвинул мне лист бумаги Лоуренс.
Я промедлил всего один вдох. Взял ручку и расписался. Если Сезар меня предаст — он станет последним, кому я доверился. И последует за своим отцом.
— Идите за мной, — Лоуренс повел рукой в сторону выхода.
* * *
Рон давно уснул у меня в объятиях, а я все сидела на теплом дереве террасы и слушала тишину леса. Звонок матери оставил такую яму в душе, будто из нее выдрали с корнем что-то большое. Пусть оно давно завяло, но все же заполняло пустоту. А тут… Я же все равно оставляла вариант вернуться домой, как самый последний. Когда совсем будет невмоготу. А теперь выходит, что у меня нет больше этого варианта.
Когда у входа услышала разговор, осторожно поднялась, чтобы не разбудить ребенка, и подкралась к перилам. У калитки стояла девушка в каком-то техническом обмундировании. Позади нее — тележка, из которой торчала метла, совки и еще что-то из садовой утвари. Мой охранник покрутил ее бедж и посторонился. А я закатила глаза — кажется, сейчас тут начнется уборка, поэтому надо убираться в дом. А мне так не хотелось!
