— Что с моей сделкой, волк? — тихо спросил Палач. — Где мои деньги?
Люкан улыбнулся с оскалом.
— Я работаю над этим.
— Да? Не вижу продвижения с твоим контактом в центре города. У меня на руках килограммы, килограммы, в которые я вложил много бабла… а ты не приносишь мне результат. Начинаю подозревать, что ты не годишься для этой работы, и я знаю, по какой статье тебя уволить.
Мужчина поднял руку в сторону стены.
Люкан не стал смотреть на очевидное. Мыслями он был в подвале, с Рио. Если он умрет сейчас? Или в любой другой момент до того, как успеет вывести ее с территории?
— Я нужен тебе.
— Нет, ты — расходный материал, — пробормотал Палач. — Не забывай это.
Не следовало вообще привозить Рио сюда, подумал Люкан. Но разве у него были другие варианты? Он не знал, чем помочь ей. Насколько серьезны ее раны.
— Ты закроешь сделку к исходу этой ночи. — Палач отступил. — Иначе я заменю тебя. Есть и другие, кто окажется мне полезным.
Эйпекс, без сомнений. Он тоже был привязан к Кейну.
— Мы поняли друг друга? — требовательно спросил Палач.
Ублюдок, подумал Люкан. С другой стороны, сейчас только одно имело значение, не связанное с наркотиками.
— Да, — пробормотал он. — Сейчас я свободен, раз ты сполна насладился этой вербальной мастурбацией? Это было так значимо для меня…
Палач двигался быстро, молниеносно достав кинжал и приставив его к яремной вене Люкана.
— Следи за языком.
Люкан улыбнулся… и подался вперед, к лезвию. Почувствовал укол боли и ощутил запах свежей крови.
Подняв руку, он провел пальцем по влажной ране, а потом слизал красную жидкость.
— М — м, — пропел он. — Нет ничего ароматнее вкуса собственной крови, не так ли?
Палач закатил глаза.
— Ты — больной ублюдок.
— И я нужен тебе живым.
— Ненадолго. Все в твоих руках.
Люкан отвернулся. Встретившись взглядом с Мэйхэмом, он подмигнул парню.
— Можешь забрать свой куш, говнюк. Ты спалил меня.
Губы Мэйхэма дрогнули… и он без сомнений подмигнул бы в ответ, если бы не стоял лицом к расстрельной команде.
— Даже если я ничего не получу, — ответил он, — всегда приятно сдать тебя властям. Мне хватит, даже если просто погладят по головке.
— Шанс на жизнь, — ответил Люкан, шагая прочь. — Это все, что он даст тебе.
Палач заговорил громко:
— В твоих интересах не напортачить, волк. Иначе твоего друга Кейна избавят от страданий… медленно и со вкусом.
Оглянувшись через плечо, Люкан остановился и сузил глаза:
— Я достану тебе то, что ты хочешь. А ты лучше готовься к войне, которая начнется, когда этот засранец у твоих ног не вернется в свою стаю.
— В природе случаются разные форс — мажоры, тебе ли не знать.
— С пулями?
— Они никогда не найдут тело и потому не узнают правду.
Значит, Палач не солгал о том, что оборотень сам пришел сюда, на него не охотились на территории кланов.
— Надейся на это.
— Здесь твой вид ограничен в возможностях.
Люкан зашагал, не желая спорить с неоспоримым фактом. Если что — то он и выучил за эти долгие годы, так это аксиому, что реальности плевать на чье — либо личное мнение.
Двигаясь по коридору мимо рабочих помещений, он вспоминал ночь, когда Кэйн пожертвовал собой, чтобы освободить Шакала и его пару. Они вдвоем находились на помосте в Улье, привязанные к столбам высотой от пола до самого потолка. Им было не спастись от Командующего.
Люкан был там. Остальные тоже.
Кейн сорвал свой ошейник, и аксессуар выполнил свое предназначение: он взорвался… и разнес все вокруг. Ну, если не все, то большую часть. Обрушившийся потолок сбил те столбы, и в образовавшемся хаосе Шакал и его женщина смогли скрыться.
Люкан отыскал Кейна в завалах. Каким — то образом ошейник взорвался в стороне от него, может, вследствие брака, кто знает. Вместо того чтобы разорвать Кейна в клочья, высвободившаяся энергия волной сбила его назад… и нанесла достаточно урона. У него сильно обгорело лицо, грудь и руки, а еще был мощный удар о каменную стену Улья.
Сразу после взрыва, Люкан думал лишь о том, чтобы спасти свою задницу. Но когда он наткнулся на тело, то не смог бросить мужчину. Он сгреб бывшего аристократа на руки и побежал на пределе своих сил в сторону эвакуационного выхода. По удаче, а может по божественному провидению, на пути ему встретился «Jeep». Он забросил Кейна внутрь, сам прыгнул за руль и ударил по газам.
Он последовал за караваном полуприцепов и других грузовиков, потому что голова совсем не соображала. И не то, чтобы у него были другие ресурсы, какой — то жизнеспособный план. Свобода в тот момент была не лучшим решением. В пределах колонии он знал, что делать и как быть, и понимал, что здесь найдет помощь для Кейна.
Вот так он приехал в санаторий, спустился в подвал… и встретил медсестру, Надю.
С тех пор они делали для Кейна все, что было в их силах, но мало чем ему помогали… а когда до Палача дошла информация о подопечном Люкана, тот с улыбкой снял с Люкана ошейник.
И сказал, что он либо отправляется в Колдвелл и представляет там интересы наркотрафика из колонии, либо Кейна убьют.
Медленно.
Люкан повелся на шантаж не из — за дружбы или какой — то верности бывшему аристократу. Было кое — что больше… в жертве, которую мужчина принес именно в тот момент, когда это было важнее всего. Давным — давно любимая Кейна погибла, и он был ложно обвинен в ее убийстве… так он попал в тюрьму. Поэтому казалось подобающим разрушить себя, чтобы двое влюбленных смогли обрести жизнь, которой его лишили, когда обрекли на тюремное существование… такой поступок возносил аристократа, оправдывая его статус.
В ужасных застенках колонии, среди вечной холодной и бездушной схватки за выживание, это казалось жестом достойным уважения.
Вот как они оказались здесь, Кейн лежал в подземном складе, какая — то неведомая внутренняя сила и упрямство не давали ему умереть. Благодаря биологии, вампиры могли само исцеляться без шрамов, если в рану не попала соль, намного быстрее людей, но это не означало бессмертность их вида.
Люкан не жалел, ни о чем кроме страданий Кейна. В конечном итоге, было приятно иметь принципы, которых не стыдишься на исходе каждого дня. Но, Боже, было сложно чувствовать себя героем, учитывая в каком состоянии пребывал парень.
В конце коридора Люкан спустился по лестнице на первый этаж… и вошел в спальную зону. Он удивился, не обнаружив охрану на входе и в центре помещения, но потом уловил движение, когда кто — то вышел из теней. Последовала пауза. И охранник снова скрылся из виду.
Вечно на стреме. Вечно в ожидании.
Выругавшись про себя, Люкан окинул взглядом порядка ста коек, думая о заключенных скорее как о неодушевленных объектах, нежели о живых существах. Когда внутри вспыхнул гнев, он сдвинулся с места, пересекая очаги света от потолочных ламп. Вертикальные кабинки четыре на восемь футов стояли по три друг на друге, и из них доносился сдавленный, но не утихающий храп.
Люкан сделал вдох, плотность разнообразных запахов забивала нос, но в ней явно ощущался запах свежей сосны, потому что все здесь было новым, как и в рабочих помещениях, и на стене и в личных покоях Палача. Стройка началась еще до смены локации одному Богу известно кем, и все было продумано до мелочей.
Одно плохо — не предназначено для людей.
Его место располагалось недалеко от лестничной площадки, и Люкан всегда радовался тому, что смог занять верхнюю, а не среднюю или нижнюю койку. Поднявшись по лестнице, он скользнул на свой матрас, скрестил ноги в лодыжках, а руки сложил поверх груди.
Он хотел спуститься к Рио, но не хотел рисковать.
Он мог привести к ней Палача.
Когда сдавленный храп заиграл на его нервах, доводя до тика, Люкан расстроился, что теперь у него не было старого кассетного плейера. Единственная вещь в его собственности была разрушена во время обрушения, и ему не хватало плейера, хотя там была всего одна кассета.
