А ещё меня беспокоило нестабильное состояние Дилана. Да, у нас обоих случались срывы, но сейчас это было совсем не вовремя.
Мои опасения перетекли в тревожный сон, где мы оказались в плену у страшного врага, который пытался разделить и уничтожить нас. Меня заставили смотреть, как пытают Дилана, и я почему-то была бессильна.
Проснулась я вся в поту: такие сны просто так не могли присниться, это было явное предупреждение.
«Дилан, как ты?» — спросила я.
«Бывало лучше. Ты запомнила их лица?»
«Только одного: какой-то латинос с густыми усами, больше ничего».
«Может, сообщить Иуоо?»
«Нет, пока рано».
Вселенная время от времени пыталась открыть мне какую-то информацию, сокрытую от прочих ушей и глаз, не давала забыть о том, что во мне, помимо бессмертия наёмника, есть и ведьмовская сила, необузданная до сих пор. Было бы неправильно игнорировать тревожные сигналы, но я плохо представляла, как на них реагировать.
Дилана моё замешательство беспокоило. Он старался получить доступ к каждой моей мысли, словно боялся, что я могу куда-нибудь деться от него.
Наше существование оплачивалось чужими смертями и сложными переплетениями интриг, поэтому между выяснением отношений и работой мы отдавали приоритет последнему. А так как капитаном нашей команды являлась я, то и возвращать разговор в нужное русло предстояло мне:
«Скажи, все ли гости подтвердили, что получили приглашения на банкет?»
«Да, все получили, шестьдесят шесть из семидесяти обещали присутствовать. Кое-кто будет в паре, так что масштабный праздник гарантирован».
«Отлично! Кстати, нам с тобой пора подзаработать. Деньги на исходе. Придумай что-нибудь».
«У меня есть идеи, не волнуйся об этом. Хорошего тебе дня, Диана».
«И тебе. Да, и, пожалуйста, отвлекись от негативных мыслей, я люблю тебя», — попросила я, чувствуя внутреннее напряжение Дилана.
«Постараюсь».
Настало время готовиться к встрече с отцом Алекса. В первую очередь я попыталась избавиться от запаха алкоголя, затем задумалась, что надену. Важно было правильно подать себя при встрече. Снова эти любезности и милые улыбки.
С Алексом мы увиделись только вечером. Такси доставило меня к их дому. Меня удивили размеры особняка: похоже, старик неплохо зарабатывал.
«Это целый замок! Вот тебе и бедный учёный!»
«Я узнал, что дом принадлежал ещё его прапрадеду, тот был кем-то из приближенных к королевской семье» — пояснил Дилан.
«Понятно, значит, старое здание».
«Я бы даже сказал, старинное. Скоро оно превратится в музей. Или груду кирпичей», — иронизировал он.
Алекс вышел на крыльцо, чтобы встретить меня. Одет он был в обычную клетчатую рубашку, как бы по-домашнему.
— Мери! Привет! — воскликнул Алекс.
«Сейчас он будет кружить и целовать тебя, задержи дыхание…» — попытался пошутить Дилан.
«Дилан, давай сегодня без комментариев».
— Привет… — я остановилась в полушаге от него и изобразила нежный взгляд.
Он крепко схватил меня, желая показать, как сильно соскучился. И всё же его влюблённость казалась мне поверхностной, словно искусственной. Меня это здорово бесило. Всё-таки моя неотразимость достойна большего.
Мы вошли в дом. Мрачная старомодная обстановка навевала, скорее, мысли о смерти, чем о вечной жизни. Под потолком местами проглядывала плесень, или это была старая, покрывшаяся пылью паутина. Снаружи дом выглядел лучше.
Алекс представил меня отцу, тот просто поздоровался и пожал мне руку, словно видел меня далеко не в первый раз. Разговор шёл на английском языке, некоторых слов я по-прежнему не понимала, поэтому пользовалась знаниями Дилана, благо, он всё время присутствовал в моей голове.
Встреча выдалась скучная: Алекс и его отец доказывали мне пользу препарата, который они изобретают:
— Сыворотка позволит излечивать больных детей, а другие люди смогут жить столько, сколько захотят, не ограничиваясь коротким веком. Представьте, что учёные перестанут уносить свои гениальные мысли в могилу. Человечество начнёт развиваться в разы быстрее! Вы, как юный микробиолог, должны осознавать это, — сказал профессор Альберт Линнеман.
— Я отлично понимаю ваши высокие цели, но посмотрите на ситуацию с другой стороны: планета перенаселена, если люди перестанут умирать, то скоро мы с вами не сможем жить вот так в собственных жилищах. Начнутся массовые убийства, варварство, борьба за место на земле, нехватка воздуха…
— Думаю, вы слишком переоцениваете масштаб распространения препарата: он будет реализовываться в строго ограниченных количествах.
— Но вы же говорили о больных детях! Или вы всё-таки планируете разбогатеть, и для этого будете продавать препарат тем, у кого достаточно денег, то есть ворам и негодяям?
— Я так понимаю, эту идею вы не одобряете и сами не хотели бы жить вечно?
— Совершенно верно. А вы, — задала я вопрос старику, — приняли бы сыворотку бессмертия? Вы же её создатель?
— Я хочу воссоединиться со своей супругой, когда придёт моё время. Оставляю право жить вечно за Алексом.
— Это логично. Вообще-то я надеялась, что нам удастся поговорить на отвлечённые темы… Прошу меня простить за столь резкое мнение о вашей работе, — соблюла правила этикета я.
— Это не просто работа для меня. Я начал разработку препарата, когда узнал, что моя жена тяжело больна.
— Сочувствую, я этого не знала, Алекс не рассказывал…
— Увы, прошло уже много лет со дня смерти моей жены, но удача — своенравная птица: поманит и снова исчезнет…
— Иногда нужно смириться с тяжёлой потерей, — сказала я.
— Но если есть возможность избежать этой потери, неужели вы бы не использовали её?
— Я не знаю, что ответить вам на это. Когда погибла моя семья и мы с братом остались одни, мне казалось, что всё вокруг потеряло смысл. А потом я вдруг поняла: когда-нибудь я увижусь с ними снова, может быть, в другой жизни…
Всё это время Алекс молчал и внимательно наблюдал за мной и отцом, вдруг он решил высказаться:
— Мери права: жизнь идёт дальше, нужно стараться обрасти счастье, как бы ни было тяжело.
— Из какого вы города, Мери? — спросил профессор таким тоном, как будто я нахожусь в камере под следствием.
— Из Москвы.
— Почему выбрали именно Оксфорд?
— Мой брат настоял на том, чтобы я получала самое лучшее образование и расширяла кругозор.
— Он оплачивает ваше обучение здесь?
— Да, именно так.
— Кто он по профессии? Чем занимается? Сколько ему лет?
— Ему очень рано пришлось начать работать. Сейчас он заканчивает университет, инженер-программист, работает по специальности, его пригласили после практики. А ещё он профессиональный спортсмен, занимается борьбой, ездит на соревнования по всему миру.
— Сколько лет вашему брату?
— Скоро будет двадцать три.
Альберт Линнеман поднял брови от удивления, Алекс вытаращил на меня глаза:
— Почему ты мне о нём почти ничего не рассказывала?
— Ты не спрашивал. Тут нет никакого секрета, просто он просил не особо распространяться о нём.
— Я вижу, у вас тёплые отношения… — продолжил тему профессор.
— Да, мы очень близки, — я старалась отвечать как можно более непринуждённо, но было чувство, словно каждое моё слово оценивается.
«Диана, смени тему, не впутывай сюда Максима», — снова предупредил Дилан.
«Поздно, старик уже привязался. Я что-нибудь придумаю».
— Он знает, что ты встречаешься с моим сыном?
— Ещё нет. Я хочу сначала убедиться в серьёзности наших отношений, прежде чем объявлять о них.
— Понимаю. Я сделал предложение Марии, матери Алекса, когда мы были знакомы всего полторы недели. Я тогда прилетал в Москву на месяц, читал лекции студентам.
— Как вы познакомились? — уцепилась за соломинку я.
— На выставке. Я понравился её подруге, она повела меня на выставку, где были выставлены работы Марии. Мы с Марией разговорились, и я был покорён. Спустя полторы недели, когда я сделал ей предложение, она согласилась, но познакомила меня со своими родителями, только когда мы уже подали заявление в ЗАГС. Она была независима и своенравна… Я понимаю, почему ты так нравишься моему сыну.
