Он должен остаться нетронутым. Он защищает людей от Жаждущих. — Чувство вины скользило по моим венам, как змеи. Разве я не лицемерила, стоя здесь и говоря о важности Вала, когда в порыве ярости чуть не разрушила целую часть этого самого сооружения? Я медленно выдохнула. — Им понадобится эта защита, когда мы закончим. Мы разрушим ворота. Этого будет достаточно.
— Для нас будет лучше, если мы не будем проникать через один проем, — возразил Мурин. — Черт, было бы лучше, если бы мы просто послали всех оставшихся дракенов, и пусть они с этим разбираются.
Глаза Ривера сузились, его явно не впечатлило это заявление. Я тоже не была впечатлена.
— Завоевать доверие смертных будет не легче, если мы уничтожим их Вал, — сказала я, удивленная тем, что мне вообще пришлось это озвучить. — Да, нам будет легче, но если мы это сделаем, то большая часть нашей армии должна будет остаться для защиты Оук-Эмблера от Жаждущих или любого, кто захочет воспользоваться крахом Вала вместо того, чтобы блокировать любое западное продвижение.
Послышался ропот понимания, но горячий, едкий гнев бурлил под Эйлардом и заполнил мое горло.
— Я не думаю, что смертные… их доверие или общее благополучие, должны быть нашей заботой сейчас, — возразил Эйлард. — Нам нужен Оук-Эмблер. Нам нужен…
— Нам нужен мир, когда все закончится. — Я позволила немного гудящей энергии выйти на поверхность, когда перевела взгляд на Эйларда. В тот момент, когда серебристый оттенок заполнил уголки моего зрения, он сделал шаг назад. — Нам может понадобиться многое, но мы не завоеватели. Мы не захватчики. Мы будем использовать всю силу и влияние, которые у нас есть, чтобы уничтожить Кровавую Корону и освободить вашего Короля. Мы должны жить бок о бок в мире с народом Солиса, когда все закончится. Этого никогда не произойдет, если мы докажем, что Вознесенные утверждают о нас правду, оставив их беззащитными и сжигая при этом их дома.
Его бледные щеки раскраснелись.
— При всем уважении, Ваше Высочество, я боюсь, что вы слишком много помните о том, каково это — быть смертной. Вы гораздо больше беспокоитесь о них, чем об обеспечении будущего и безопасности своего народа.
Губы Делано оттопырились в низком рычании, когда в груди у меня зажужжал эфир, и я приветствовала эту сущность, позволяя силе выйти на поверхность, когда шагнула вперед. Вокруг меня раздалось эхо вздохов, а серебристый свет окантовал уголки моего зрения, за ним последовали ледяные разряды шока. На задворках сознания я поняла, что большинство генералов видят это впервые.
Стали свидетелями того, кем я была на самом деле.
Они знали, но видеть такое… ну, я представляла, что это нечто совсем другое.
— Проявление заботы и сочувствия к смертным не означает, что я не беспокоюсь о своем народе. Думая об их будущем, я думаю о нашем будущем, ибо они будут переплетены, хочу я этого или нет. Это единственный успешный путь вперед, поскольку мы не отступим за горы Скотос. Эта война будет последней.
Энергия зарядила пространство внутри помещения. Эйлард застыл, его золотые глаза расширились, а Лизет медленно опустилась на одно колено. Она положила одну руку на сердце, а другую прижала к полу.
— Мейя Лисса, — прошептала она, и по ее лицу медленно расползлась улыбка.
Все последовали за ней, опустившись передо мной — генералы, Хиса, мой свекор, Нейл, Эмиль, брат и сестра Конту. Первобытная сущность разлилась в пространстве вокруг меня. Сильные кожистые крылья Ривера развернулись и пронеслись над головами генералов.
Я уставилась вниз на Эйларда. На всех них.
— Я была рождена с плотью и огнем Первородного бога в моей крови. Не ошибитесь, с каждым днем я чувствую себя все меньше смертной, чем накануне.
Истина моих слов засела глубоко в моих костях. В те пустые, полые места внутри меня. И каждый раз, когда эти пустоты расширялись, я чувствовала себя… более холодной и отстраненной, менее смертной. И я не знала, будет ли это меняться или расти. Было ли это связано с отсутствием Кастила и всего остального или с чем-то еще. Но в данный момент мне было все равно.
— Я не смертная. И я не атлантийка. Я — бог, — напомнила я им. — И я не буду выбирать между смертными и атлантийцами, когда могу выбрать и тех, и других. Я втянула эфир обратно, и это было нелегко. Казалось, у него был свой собственный разум, и он хотел вырваться. Показать им всем, насколько я не смертная.
Но часть этого была ложью.
Сущность Первородного не была неконтролируемой. Она была продолжением меня. То, чего она хотела, было моим желанием. Это было то, чего хотела я.
Оставшись не в себе от этого, я собрала энергию и закрыла свои чувства. Серебристое свечение ослабло, и воздух успокоился. Ривер откинул крылья назад, ближе к бокам.
— Думаю, бог поступил бы именно так, не так ли? Они бы выбрали всех.
Лизет медленно кивнула.
— Думаю, да.
— Хорошо. — Я провела рукой по своей тунике, нащупывая игрушечную лошадку в чехле на бедре, пока концентрировалась на кольце между грудей. — Мне нужна ваша поддержка, потому что то, что мы делаем в Оук-Эмблере, задаст тон всему грядущему. О том, как мы обращаемся со смертными и Вознесенными, которые соглашаются на наши требования, будут говорить в других городах. И нас услышат. Это будет помогать нам еще долго и после окончания войны. Это покажет, что наши намерения добры в случае…
Я посмотрела на собравшихся, понимая, что должна поступить так, как учил меня Кас.
— Можете подняться.
— В случае чего? — тихо спросил Валин, первым поднявшись на ноги.
Я встретила его взгляд, когда давление опустилось на мои плечи.
— На случай, если наши намерения изменятся.
Гейла перевела взгляд на меня, и мне показалось, что в нем появилось какое-то понимание. Как будто она знала, что я понимаю, что это был лучший сценарий.
Что я знаю, что все это может пойти наперекосяк, и с обеих сторон могут быть неисчислимые человеческие жертвы. Но я, с их помощью, сделаю все, чтобы этого не произошло.
Напряжение в комнате постепенно ослабевало, пока мы обсуждали, как планируем захватить Оук-Эмблер, а затем то, что, по нашему мнению, Кровавая Королева открыла способ использовать энергию Первородных. Но когда Валин повернулся ко мне, я поняла, что это будет лишь короткая передышка.
— Что будет после того, как мы возьмем Оук-Эмблер?
— С таким же успехом мы все можем снова встать на колени, — со вздохом сказал Эмиль. — Потому что вам это тоже не понравится, и тогда она снова
