— Магия бывает разной, Соле. Бывает, что эта сила направлена на разрушение, огонь — как у Хагена, да и у меня тоже. Огонь бывает чаще всего. Бывает, что на созидание, сотворение нового, как у мастера Патеру. Бывает, что на подчинение разума, как у Ил-Танки. Твоя сила направлена на сохранение целостности, на защиту. Ты просто пока еще не разобралась с этим, тебе не говорили, ты не знала, в какую сторону идти. И если тебе это официально не говорят, скрывают, выдают липовые бумажки, значит, у Литьяте на тебя другие планы. Мне это не нравится. Очень не нравится. Я видел, как там обходятся с людьми, поэтому не смогу просто взять и передать тебя в их руки. Но если я буду понимать, что ты в безопасности, то, возможно, смогу найти лазейку и для себя.
Я почувствовала, как внутри сжимается холод.
— Мне нужно убежать, да? Спрятаться?
— Нет. Это не поможет. Они найдут тебя, куда бы ты не спряталась, и будет хуже. Я хочу предложить тебе защиту своей семьи. Ты ведь знаешь, кто мой отец? Очень богатый и очень влиятельный человек. Да, он далек от магии, но владелец металлургической корпорации. Мой дядя псионик очень высокого уровня, моя троюродная сестра входит в Общественный Совет Литьяте. То, что я порвал с семьей — неправда, это легенда, часть моей работы. Я принес присягу, согласился сам, тут уже ничего сделать нельзя. Но тебя они защитить смогут. Особенно, если ты станешь частью семьи. Если ты станешь моей женой, они не смогут отказать тебе в защите.
Мне показалось, я расслышала неправильно…я чего-то не понимаю. Чего- то важного.
Наверно, у меня было такое лицо, что Лан даже чуть рассмеялся.
— Соле, прости. Я знаю, что не так нужно делать предложение девушке. Если все закончится хорошо, я буду вставать на колени, говорить кучу всяких важный и правильных красивых слов, осыпать тебя цветами и петь серенады под окнами. Но сейчас можешь считать это деловым предложением. Я свяжусь со своими, нас встретят на границе, нас будет сопровождать охрана. Тебя уже не смогут схватить и утащит неизвестно куда, придется отчитываться перед моей семьей за каждый шаг. А уж отец потребует от них отчета, можешь не сомневаться! Он их за горло возьмет, у него тоже свои счеты с Литьяте, — Лан перевел дыхание, словно после долгого бега. — Соле, — сказал он тихо, — у меня собственное поместье за Алтаратой на побережье, большой светлый дом, кипарисы, оливы, прямо с террасы выход к морю. Тебе понравится. Даже если ты останешься вдовой, оно достанется тебе.
Я смотрела на Лана и понимала — он не очень-то рассчитывал остаться в живых. Все эти судорожные попытки ухватиться, сделать хоть что-то… Он сам не верил. Что бы я не решила — ему это не поможет. Он не умеет быть осторожным, я помню, как он спорил с инспектором.
Он влез в игру, не понимая правил, а теперь не может выпутаться.
Я зажмурилась.
Лан молчал, ждал, я слышала только его дыхание.
— Нет, — сказала я. — Не надо. Я не поеду с тобой. Возвращайся один, пока можно. Не нужно меня защищать. Я пойду в Одле с остальными.
Я пока никому больше не говорила о своем решении. Сейчас, утром, мне казалось — из этого тоже ничего не выйдет. Я чужая. Я илитрийка. Они не возьмут меня с собой, зачем я им. У них своя компания, я даже особо с ними не общалась. Я опять словно маленькая девочка, которая боится подойти и заговорить. Даже Ине сказать… Ей, наверно, страшнее прочих.
Остаться с Джарой? Джаре и без меня хватает забот.
Я пойду сама.
Да, поезда не ходят, но можно по дороге добраться до следующей станции, и уехать уже оттуда. У меня есть немного денег. Ничего, справлюсь.
Страшно, конечно.
Я никогда еще не оставалась одна.
Даже не представляю, что буду делать.
— Мы вчера съели всю рыбу, — сказала Джара. — Надо бы сходить, наловить еще.
У нее были красные глаза, она не спала всю ночь.
— Я схожу, — сказал Лан.
Мне снился сон.
Салотто. Но огня не было. Было пусто.
Я сначала даже не узнала, не поняла, что это мой город. Я привыкла, что Салотто утопал в зелени, что все цвело круглый год. Привыкла, что на улицах полно людей. В моей памяти Салотто был другим.
Я шла по улице, а вокруг пустота. Ветер гонял по розовой брусчатке старый мусор. Где-то скрипнула дверь. Тихо.
Деревья стояли голые, без единого листочка. Жухлая сухая трава. Пустые фонтаны. Словно подняя-поздняя осень на севере, в Салотто такого не бывает. Только еще и люди ушли. Что делать людям в таком месте.
Мои шаги отдавались гулким эхом.
Я одна… пустой мертвый город.
Странный сон.
Я всю ночь не могла уснуть. Лежала, глядела в потолок.
Боги! Мне хватало одного огня, а тут еще!
Или это просто сон? Обычный кошмар на нервной почве? Может и так. Мертвая земля, мертвый город… Это просто усталость. Я не понимала, что это значит. Единственное, что могло хоть немного успокоить — город в моем сне не был разрушен, не был сожжен. Огненная гора не падала на него. Из него просто все ушли… ушла жизнь.
Ушла магия.
Без магии Салотто превратился в пустыню.
Страшно.
Я старалась лежать тихо, не мешать остальным.
Слышала, как рано утром встал Лан, еще в полной темноте. Зябко ежась, подкинул немного дров в печку, разжег огонь. Посидел немного, грея руки, и ушел.
Слышала, как встала Джара, пошла на кухню, поставила чайник.
Я все лежала. Не хотелось вставать. Какое-то странное оцепенение овладело мной. Я не понимала, что делать дальше, и даже не хотела ничего делать. У меня не было сил.
— Не спишь? — Джара вернулась.
— Нет, — сказала я.
Джара пошарила на столе, нашла спичечный коробок, чиркнула, зажгла свечку.
— Чай будешь? — спросила она. — Я принесу. Не хочу на кухне сидеть.
— Буду, — сказала я.
Чай оказался с чабрецом и даже медом, который мы доставали по особым случаям.
— Надо доесть, — сказала Джара, — все равно больше не понадобится.
Я взяла кружку и села на кровати, завернувшись в одеяло.
Скоро мы все отсюда уйдем.
— Ты тоже пойдешь в Одле? — спросила я.
Джара неопределенно дернула плечом, последние пару дней она сама не своя — тихая, молчаливая. Нам всем, конечно, не особенно весело, но Джара… я не привыкла видеть ее такой.
— Я подожду Олиша, — сказала она. — Там посмотрим.
— А где он?
Я ведь раньше так и не решалась спросить. Хотя догадывалась.
— В деревне, — сказала Джара.
— В… в той?
— Да. Он пошел к Юнани. Я заставила его.
— Ты? Заставила его?
Джара посмотрела на меня.
— Да, — спокойно сказала она. — Олиш, конечно, великий и ужасный маг, он сам кого хочешь заставит, хоть на голове стоять. Но что с того? Он такой же мужчина, как и прочие.
