У меня есть цель. Практически невыполнимая — все равно, что искать иголку в стоге сена — но она есть. Я живу, пока в этом есть смысл.
* * *
— Эни, привет! — радостно воскликнула Ева, подсаживаясь за мой столик. Ева — первый человек, которого я встретила в этом мире. Она научила меня языку Роокхела, и стала единственным другом. А я была одной из немногих, кто без содрогания мог смотреть на нее. Ева выросла в храме Тан Вейи — змеиной богини. А у поклонников этого культа довольно специфические представления о том, как должна выглядеть жрица.
Детям, предназначенным для служения Тан Вейе, еще в младенчестве разрезают язык, делая его похожим на змеиный. И Ева тоже не избежала этой участи. Из-за этого ее речь была шипящей и немного неразборчивой. Ева уже давно покинула храм, который долгое время был для нее домом. Но ее кожа и глаза, до сих пор несли отпечаток тех зелий и заклинаний, которыми пользовались жрицы. Поэтому все тело девушки было покрыто мелкой золотистой чешуей, а зрачок напоминал узкое черное веретено.
Именно бывшая жрица Тан Вейи дала мне новое имя: Энигма или просто Эни. Когда я в первый раз заговорила с Евой, не зная еще языка Роокхела, она сразу поняла, что говорю я на одном из наречий другого мира — Земли. Не помню, правда ли я жила там когда-то…
Энигма — значит загадка. Подходящее имя для той, кто не знает себя.
— Привет, — отозвалась я.
— Эни, мне нужно тебе кое-что рассказать. Но, — она оглядела многолюдную, шумную таверну, — не здесь. Я скоро закончу работать, дождись меня, пожалуйста.
Я кивнула. Змейка не из тех, кто любит болтать попросту. Если она хочет со мной поговорить — значит это действительно важно.
Заручившись моим согласием, Ева, грациозно покачивая бедрами, отправилась на сцену. Девушка зарабатывала себе на жизнь танцами. Могу сказать честно — и у настоящей змеи вряд ли получились бы более гибкие и грациозные движения.
В общем, коротая время, я съела скромный ужин за счет заведения (дружба с работниками таверны — вещь полезная), и любовалась пластичными па, в исполнении Евы. Да, вот, что значит — кому-то дано, а кому-то — нет. Я утешила себя мыслью, что сражаюсь я точно лучше Змейки.
Неожиданно, мое внимание привлекла фигура, сидящая в самом дальнем и темном углу помещения. И меня насторожил даже не огромный черный плащ, из-за которого было невозможно определить ни пол посетителя, ни возраст. В этом мире очень многие предпочитают скрывать свою личность — и это далеко не всегда показатель дурных намерений. Однако у меня сложилось стойкое ощущение, что этот человек (а человек ли?) внимательно наблюдает за мной. Тогда и я принялась краем глаза, осторожно рассматривать его.
И кое-что мне удалось выяснить. Во-первых, я заметила, что под капюшоном плаща сверкнул белый металл. Серебряная маска. Значит, этот посетитель — вампир-каинит, который вынужден тщательно закрывать свое тело (особенно лицо) от солнечных лучей. Во-вторых, это была девушка. Это стало мне ясно, после того, как на секунду из рукава показалась белоснежная рука, слишком тонкая и хрупкая, чтобы принадлежать мужчине.
Получается, сейчас, по неизвестным причинам, за мной наблюдает некая вампиресса. Я осторожно нащупала знакомую рукоятку кинжала — подарка Евы. От кровопийц добра ждать не стоит, особенно оборотню. Жаль, обычным лезвием большого вреда причинить не удастся, а позолоченного у меня нет. Серебро не опасно ни для вампиров, ни для вервольфов. Это лишь легенды, придуманные для того, чтобы по возможности избавить нас от нападений людей. Но вампиры, как истинные дети ночи не выносят золота — солнечного металла. Особенно боятся его каиниты — вампиры, именуемые также Красным родом — одного точного удара хватит, чтобы ослабить их, и, возможно, даже убить.
Тут, словно услышав мои мысли, фигура в плаще поднялась и быстро (даже слишком быстро!) покинула таверну. Мне захотелось пойти следом, но я обещала дождаться Еву… Черт, неужели вампирша действительно подслушала мои мысли? Я, конечно, знала, что они такое могут — но, к счастью, пока не сталкивалась лично… Это может сильно осложнить дело.
Время ожидания Змейки показалось мне вечностью. Наконец, представление закончилось, и танцовщица, соскочив со сцены, подошла ко мне.
— Прежде всего, хочу сказать, что рада твоему возвращению, — немного сбивчиво начала она, — Тебя долго не было, Эни…
— Да. Я и в этот раз не задержусь…
Взгляд Евы стал настороженно-испытующим.
— А… Ты нашла, кого искала?
Я покачала головой.
— Нет. И порой мне кажется, что я сама его выдумала… Разве можно верить искалеченному разуму?
— Но, ты все еще хочешь этого? — осторожно осведомилась она.
— Можно сказать, это моя мания, — усмехнулась я.
— Эни, знаешь, кое-кто хотел бы нанять тебя. Дело непростое, но оплата будет щедрой. Я слышала, ты подрабатывала наемницей и…
— Я очищала мир от нечисти, — возразила я, — И больше я этим не занимаюсь.
— Нечисть! — фыркнула Ева, — Как-то странно слышать это слово от
оборотня.
— Я не выбирала этого! Я даже не помню, как это случилось.
— Знаю, прости меня. Но все же… Давай ты просто поговоришь с заказчиком, и если условия тебя устроят… Пожалуйста, — неожиданно добавила она.
— Тебе угрожали? — догадалась я.
— Открытым текстом — нет, но… — Ева вздохнула, — Он очень могуществен. И я, правда, боюсь…
— Ладно. Где я могу встретиться с ним?
— Сегодня в полночь. Здесь тебя встретит проводник, который и отведет в нужное место, — Змейка виновато опустила глаза, — Спасибо тебе, Эни. Извини, я знаю, что не должна была…
— Все в порядке, — прервала я, — Но я просто поговорю с ним, и все. Ничего большего обещать не могу.
Ева покачала головой.
— Если не хочешь делать это — лучше вовсе не ходи на встречу.
— Я приду, — повторила я, — Им нечего мне предложить, а если ты будешь осторожна — нечем пригрозить.
Ева непонимающе посмотрела не меня.
Я объяснила.
— Я не желаю денег ни власти. Не боюсь смерти. Что они могут мне сделать?
Как же я тогда ошибалась…
Два года… Для меня они сравнялись с вечностью… До сих пор, каждую минуту, каждую секунду я прокручиваю в голове события, случившиеся тогда.
Ложь. Я должна была ее почувствовать, но не почувствовала.
…Я помню, как лишив Аню памяти и отправив в другой мир для новой жизни, я торопилась вновь увидеть отца. И, конечно, вовсе не из-за родственных чувств. Я не могла дождаться того момента, когда стану, наконец, свободной. Почти человеком, а не проклятой провидицей.
