Николас притянул ее ближе и погладил руками волосы, внимательно посмотрев ей в глаза.
— Буду тебя ждать, — произнес он после нескольких секунд молчания, которые показались ей невероятно долгими.
Радостно улыбнувшись, Эспер стянула с Ника полотенце и засмеялась, когда он в отместку стянул одеяло, под которым она лежала обнаженной и, защекотав, перевернул на спину. Через полтора часа они расстались, обменявшись на прощание долгим поцелуем и грустными улыбками.
— Ты ведь будешь звонить? — спросила Эспер.
— Каждый день, пока ты сама от меня не устанешь, — пообещал Ник. — До встречи.
Дверь закрылась, а Эспер еще долго смотрела на белую створку, а затем с разбегу прыгнула на кровать, раскинув руки, и широко улыбнулась. Ей вдруг захотелось громко-громко закричать. Через полтора года она вернется в Солинари и они, наконец, будут вместе.
* * *
Блаженно полежав несколько минут в постели, Эспер решила сходить в душ. Взяв зубную щетку и полотенце, она зашла в ванную и открыла старые скрипучие краны. Вода текла почти холодная, но даже несовершенства окружающего мира сейчас казались Эспер необыкновенно прекрасными. Хотелось бесконечно петь, прыгать и танцевать. Она не могла припомнить, когда чувствовала себя настолько счастливой. Наверное, два с лишним года назад, когда собственное заклинание сна заставило ее ненадолго попасть в плен своих иллюзий?.. Но сейчас живописные картинки счастливых грез прошлого, наконец, обрели не выдуманные, а вполне настоящие контуры, раскрашенные цветами реальности.
Встав под прохладные струи воды, Эспер блаженно откинула голову и медленно помассировала волосы, но не успела выдавить шампунь на руку, как сквозь шум капель услышала хлопнувшую створку двери.
«Неужели Ник вернулся?», — мельком задумалась Эспер и потянулась к крану. В следующую секунду кто-то грубо схватил ее сзади и, сдавив плечи руками, закрыл куском какой-то ткани рот и поволок прочь из ванны. Эспер сдавлено закричала, начала брыкаться, молотить руками и царапать запястья неизвестного, но это не помогло. Немного успокоившись, она попыталась вырваться: сильно вцепилась в руки нападавшего, уперлась ногами в скользкий кафель и с силой оттолкнулась от стены. Прием удался — неизвестный с размаху ударился спиной об пол и немного ослабил хватку. Эспер смогла вырваться, но не успела встать, как ее вдруг что-то больно ужалило в бок. Резко обернувшись, она подняла глаза и увидела над собой обезображенное лицо второго неизвестного мужчины. Казалось, вся кожа (человека?) состояла из одного плохо зажившего шрама.
— Помнишь меня? — спросил незнакомец. Тонкая линия губ перекосилась в жутком подобии улыбки. — Неважно, — произнес он, а в глазах Эспер вдруг стало стремительно темнеть. — Главное я тебя помню.
Глава 28. Бельмо на глазу
Иногда самого лучшего варианта не бывает. Иногда нам предлагают два плохих.
Так устроено в жизни.
(Кэти Макгэрри "Скажи, что будешь помнить").
Маленький пульсирующий огонек постепенно светлел, увеличивался, разрастался, пока не заполнил мутную бесконечность яркими и слепящими лучами, пронизывающими словно рентген.
Николас плутал на границе сна и реальности, но трепыхающееся где-то глубоко внутри чувство паники постепенно привело его в сознание. Неясные образы мельтешили под веками, скреблись когтями, выползая один за другим из кошмара, суть которого он никак не мог вспомнить. Нечто мерзкое, тревожное засело ядовитым шипом между ребер, удушающим дымом забилось в легкие и мешало глубоко вздохнуть.
«Эспер! Эспер! Только не Эспер!»
Воспоминание пронеслось ракетной вспышкой, и страх захлестнул Николаса с головой. Резко раскрыв глаза, он с шумом вдохнул огромную порцию воздуха, сильно закашлявшись, и чуть не захлебнулся собственной рвотой. Рот закрывал кляп, который не получалось выплюнуть.
Кружилась голова, стучало в висках, а глаза слипались от крови, горчащий вкус ощущался даже на пересохшем языке. Николас никак не мог разобрать, где он, до конца понять что произошло. Связанные руки и ноги онемели, плечи сводила судорога. Ноющие от напряжения мышцы не давали сосредоточиться. Кровь скопилась в перетянутых веревками венах, причиняя острую боль с каждым новым ударом сердца.
Постепенно тьма вокруг стала проясняться, мутные очертания обретали ясность, с каждой секундой набирая цвет. Николас наконец смог разглядеть, что находится вокруг.
Небольшая полутемная комната. Душный воздух насыщенно пах горечью, железом, застарелой пылью и нечистотами. Крохотные лучики света едва пробивались сквозь мутное оконце в металлической двери, похожей на дверь каюты на корабле.
Теперь Нику стало понятно, что это не головокружение, а судно покачивается на морских волнах. Его тело плотно привязали к какой-то опоре. Толстая грубая бечевка опоясывала запястья рук, болезненно перетягивала живот и каждую ногу в области щиколотки.
С огромным трудом он повернул голову и смог разглядеть во тьме краешек женской ладошки. Эспер привязали рядом к другой опоре, спиной к нему.
«Эспер! Эспер!» — хотел закричать Николас, но получился лишь сдавленный крик, больше похожий на приглушенное мычание. Но Эспер все же услышала звук его голоса и пошевелила кончиками пальцев. Вероятно, ей также запихали в рот кляп. Ник на секунду испытал облегчение, узнав, что любимая еще жива.
Проклятый Вальктор, которого он уже семь лет считал мертвецом, воскрес до ужаса внезапно. Николас давно ничего не слышал о мерзкой шайке охотников и считал, что уродец-главарь подох вместе со своими шестерками, когда Эспер спалила лагерь. Оказалось, Вальктор сумел выжить, и теперь еще сильнее соответствует характеристике «урод». Сейчас внутренний облик бесчувственного охотника в полной мере соответствовал внешнему.
Николас со злым удовлетворением и искренней радостью вспомнил обожженное, перекосившееся лицо Вальктора. Красно-белые паутинки шрамов, покрывающие тело от макушки до пят, — самое меньшее, чего был достоин монстр в человеческом обличии, после того, как приказал истребить целиком клан «Вааца».
В прошлом, когда Ник погряз в безумной жажде мести и всеми силами желал убить Ренато, он сам нашел шайку Вальктора. Но пожив месяц с охотниками, понял, что в желании истребить существ, они мало чем отличались от современных неонацистов, а в своих методах борьбы проявляли не меньшую злобу и невероятную жестокость: пытали, истязали, ставили опыты и могли годами держать в заточении. Но для существа, попавшего в плен, не оставалось шанса вновь обрести свободу, муки рано или поздно кончались смертью.
Увиденное глубоко шокировало Ника и, словно мерзкий запах нашатыря, быстро прочистило ему мозги. Тогда он сбежал от Вальктора, придумал до ужаса тупую отговорку, но его не искали… Охотники решили отпустить простого мальчишку, сочли слабаком и трусом, а Николас зарекся никогда не повторять подобную ошибку. Он считал себя человеком, и больше не мог оставаться с «людьми», которые в стремлении избавить мир от монстров, сами превратились в нечто худшее. Гораздо страшнее тех, с кем они боролись…
Размышления Ника вдруг прервало приглушенное мычание.
Эспер указывала пальцем куда-то в темный угол. Через пару минут глаза достаточно привыкли к темноте и Ник, наконец, смог разглядеть, что скрывают неясные тени. Сердце болезненно сжалось в груди, а тело окатила новая волна страха…
Дана неподвижно лежала, изогнувшись в неестественной позе. Вместо глаз горгоны зияли две пустые дыры, потоки крови черными полосами окрасили темно-зеленый шифон платья, а вокруг изуродованного тела валялись длинные пряди волнистых волос, похожие на шкурки освежеванных змей. Дана была мертва.
Исход, который ожидает его и Эспер, если они не сумеют выбраться. Николас с трудом заставил себя отвести взгляд от истерзанного тела Даны, и закрыл глаза.
«Ничем не заслужила подобного. Просто пыталась выжить, скрывалась и защищалась. И была хорошим человеком. Могла помочь Кэсси».
