Я взяла с подноса чистый стакан и смачно отпечатала на нем след от большого пальца. Затем показала его альтену Ташшеру и остальным присутствующим.
— Неужели у всех отпечатки разные?
— Да, в моём мире есть наука об этом, дактилоскопия. Для доказательств вины преступников следователи собирают улики и сведения, отпечатки пальцев — одно из важнейших, потому что их практически нереально подделать и довольно легко обнаружить. Если не на графине и стакане, то на подносе, тумбочке, входной ручке, двери.
— Допустим, мы нашли отпечатки, но графин могли трогать разные люди, а тот, кто домешал яд, мог его и не касаться.
— Это так, но по крайней мере можно лучше узнать, кто касался кувшина. У нас в мире нет магии, поэтому мы используем науку. Вот смотрите, рисунок может быть петлевой, дуговой или завитковый. Причём на разных пальцах у нас с вами разные рисунки. Если преступник зачистил магические следы или не обладает магией, то я предполагаю, что его можно вычислить и с помощью отпечатков пальцев.
— Но как потом найти нужный среди сотен людей?
— Собираете отпечатки у всех, а дальше делите их по признакам. Каждый уникален, петли могут быть замкнутые, половинчатые, параллельные или встречные, также может быть арка как у вас или вот круговой рисунок, как у меня на указательном пальце. Причём смотрите, на одном петля, а на втором замкнутый кружок. Пели бывают радиальные, ориентированные наружу в сторону большого пальца, и ульнарные, направленные в сторону мизинца. Вот смотрите, у меня почти везде ульнарные петли, кроме двух пальцев.
— А этот рисунок не меняется?
— Нет, они от младенчества до старости остаются одинаковыми, по крайней мере в моём мире так.
Мужчины в комнате все как один рассматривали свои пальцы, некоторые сравнивали друг с другом, некоторые находили различия между руками. Да, это очень увлекательно, я в своё время не один час потратила на изучение дерматоглифики.
Графин, конечно, уже был залапан до невозможности, а вот на подносе были чёткие отпечатки и принадлежали они, как выяснилось, Салли, но допрос с магией показал, что горничная невиновна. В чём лично я и не сомневалась.
Первое покушение прошло скомкано — я не смогла в полной мере осознать, что кто-то пытался меня убить, что я могла погибнуть, а мир вокруг продолжил бы своё существование. А сейчас время у меня было, но сидя на диване с поджатыми ногами я размышляла о реальности этого мира. Действительно ли он существует или это плод моей больной фантазии? Что если я лежу где-нибудь в уютном помещении на шесть коек, вязаная и пускающая слюни, а моя соседка по палате смотрит мультики с покрывала?
Ринар так и не появился, хотя мне хотелось сказать ему что-нибудь обидное. В итоге ужинала я с Сарлемом, Итаном и Тамилой. Рядом с влюблёнными парами я всегда чувствовала себя несколько неловко — то ли вторгающейся в их личное пространство, то ли не имеющей своего. С одной стороны, наблюдать за чужими чувствами со стороны было сладко и щемяще интересно, а с другой приходилось одёргивать себя, чтобы не думать о том, будет ли на меня кто-то смотреть с таким же обожанием, как Итан на Тамилу?
Сарлем чувствовал себя вполне комфортно, но, возможно, он просто хорошо контролировал свои эмоции. Игроком в Мафию он был отменным, с одинаковой спокойной флегматичностью убивая других и вычисляя убийц.
— Господин Сарлем, сколько вам лет?
— Пятьдесят семь, мы с Эром вместе учились.
— Наверное, я никогда не привыкну к такой огромной разнице в том, как человек выглядит и сколько ему лет. В моём мире всё гораздо однозначнее.
— Со временем у вас получится чувствовать возраст собеседника, ведь его выдают не только морщины, но и глаза, реакции, рассуждения.
— Вам нравится быть при дворце?
— Не особо, госпожа Алина, в отличие от Итана, я пока не нашёл плюсов в нашем здесь пребывании. — он улыбнулся и качнул головой в сторону Тамилы. — Кроме того, меня нервирует обстановка. Предпочитаю видимых противников, а все эти заговоры действуют мне на нервы.
— В этом я вас прекрасно понимаю. Но вы хотя бы смыслите в ситуации и можете постоять за себя, я же просто словно плыву по течению. И складывается ощущение, что это ненадолго. Неужели Ринар не в состоянии навести порядок в собственном дворце?
— Вполне в состоянии, но на это требуется время. Не верите в него?
— Он что, бог, чтобы я в него верила?
Мой собеседник снова улыбнулся.
— К счастью, нет. У богов как правило очень специфическое чувство юмора.
— Убийственная ирония божественного провидения?
— Именно так, госпожа Алина. Не завидую людям, которые попали под их пристальное внимание.
— Разве плохо быть любимчиком богов? — удивилась я.
— Если вы предпочитаете быть пешкой в шахматной партии, где следующий ход уже предопределён, а ваша гибель — лишь шаг на пути к чужой победе, то не плохо.
— Большинство людей пешки и играют по чужим правилам. — пожала плечами я.
— А вы играете по чужим правилам, Алина?
— Если они кажутся мне понятными и справедливыми. По крайней мере мне хочется так думать.
— Вы поэтому любите эти игры? Это для вас жизнь по понятным правилам?
— Нет, игры мне нравятся по другой причине, а предложила я их вам для того, чтобы иметь компанию. Человек — существо социальное, и я не исключение.
— Мне понравилась наша прошлая игра, сегодня мы продолжим?
— Да, сегодня будем играть в Убийцу. — я заговорчески подмигнула Сарлему. Ужин был окончен, и мы переместились в гостиную, которую я про себя уже называла игровой.
Несмотря на мои попытки предложить другую игру, большинство приняло решение остановиться на Мафии. Сегодня к нам присоединился Эддар, и даже в игре он оставался миротворцем. Мафиози ему быть не выпало, но он с упоением занимался вычислением противников. Вечер пролетел быстро и приятно, так, словно никаких ядов в графинах в моей комнате не было.
А я приняла окончательное решение слинять из этого гостеприимнейшего места на пару месяцев. Случайные опасности путешествия казались мне более приемлемыми, чем планомерные покушения. Кроме того, интересно посмотреть страну, пообщаться с обычными людьми. К вечеру я уже знала, что не буду ждать похода в горы или другого запланированного для меня Шаритоном мероприятия. Пусть сам альпинизмом занимается, говорят, что горный воздух полезен для пожилых, а он уже давно перешёл в категорию пережилых.
Завтра схожу в город, зачарую вещи, куплю карту и решу, куда и как хочу попасть. С наслаждением посидев в горячей ванной перед сном, засыпала с чётким планом на завтра.
Глава 17
Утром парковые дорожки были похожи на каток, и я скользила по ним, вспоминая детство. Хорошенько подкрепившись и упаковав с собой все мои вещи, мы с Салли двинулись в город. Первым на очереди был сапожник.
— Доброе утро! Вы знаете, я принимаю ваше предложение о возврате трёх золотых. Ещё у меня к вам просьба — могли бы вы зачаровать мои сапоги и вот эти ботинки от промокания, повреждений и загрязнений? И ботинки ещё подогнать по ноге. Во сколько это обойдётся?
— Думаю, что в пять серебряных уложимся, госпожа.
— Отлично. Приступайте, пожалуйста.
Наблюдать за работой мастера всегда интересно, но в этом мире ещё и волнительно. Магия была настолько привычна для людей, что на неё на самом деле уже мало обращали внимания. И только я замирала в ожидании того, как довольно неудобные грубые ботинки вдруг внезапно сядут по ноге так, словно я прямо в них родилась из мамы ногами вперёд.
В сапожной лавке меня накрыла острая необходимость иметь больше обуви. Сандалии на платформе в путешествии мне не понадобятся скорее всего, хотя я их всё равно возьму. Но вот иметь только две пары для ходьбы было как-то волнительно, поэтому я поискала глазами что-то наподобие кроссовок, но мой взгляд привлекли берцы.
Тёмно-серые, грубые и даже несколько агрессивные, они стояли на небольшом пьедестале среди мужской обуви и манили меня своей жёсткой привлекательностью.
