его.
— Зачем? — Брижине вдруг захотелось отказаться от этой затеи. Должно быть, она выжила из ума, раз доверилась незнакомцу с непонятной силой и привела его в своё убежище. Уединилась с ним, никому не сказав.
— А вот и страх, — улыбнулся взывей. Он легонько погладил её по плечу, и по коже побежал холодок. — Страх — хороший катализатор, Бирижна, — продолжил он, наблюдая, как у неё сбивается дыхание и расширяются зрачки. — Как и гнев. Твой дар проявляется, когда ты боишься или гневаешься. Ничего, что я на ты?
Сердце уже гулко стучало в груди, и Брижина машинально кивнула.
— Теперь мы можем звать друг друга по имени, — обрадовался взывей. — Я буду называть тебя просто Брижиной, а ты меня — Эмельеном. Договорились?
Его голос эхом разносился по убежищу, и от каждого клокочущего звука страх нарастал. Холодный пот, покрывавший спину Брижины, казался до отвращения липким.
— Договорились? — повторил взывей, подталкивая её назад к каменной стене.
Осознание, что стена её убежища окажется первым камнем, которого она коснётся, превратило охвативший её страх в ужас. Если дар вырвется наружу и взывей не сможет его остановить, то вся скала омертвеет и больше не будет поддаваться заклинаниям. Они с Эмельеном навеки останутся в ней замурованы.
— Д-договорились, — выдохнула Брижина, желая, чтобы эта пытка закончилась. Но взывей, удовлетворённый ответом, на радостях подтолкнул её сильнее. Она ударилась лопатками о стену и ладонью коснулась выступа.
Как и предупреждал Эмельен, страх — хороший катализатор. Дремавший в Брижине дар, встрепенулся и хлынул наружу, впиваясь в несчастные камни. Опустошая их. Высасывая жизнь, а вместе с ней и всё прожитое.
Перед глазами Брижины начали вспыхивать картины былого. Она видела себя со стороны ещё ребёнком. Когда загнанная и отчаявшаяся, пришла к этой скале и стала вырезать её изнутри. Создавать для себя единственный угол спокойствия.
— Пожалуйста, останови это, — прошептала она, пытаясь отдёрнуть руку. Но когда дар находит жертву, он выпивает её досуха.
— Останови это сама, — ответил взывей и едва заметно коснулся её запястья. Страх, сковывавший движения, начал отступать. — Убери руку с камня, Брижина. Попробуй, это не сложно.
Его слова казались издёвкой. Если бы это было несложно, она бы не мучилась все эти годы.
— Давай же, — шепнул взывей, кладя ладонь поверх её прикованной и снова успокаивая. В душе, до этого взбаламученной страхом, наступил непривычный штиль. — Ты можешь это сделать.
Медленно, будто не веря в происходящее, она повела руку вниз, скользя ладонью по шершавой поверхности камня и наконец разрывая прикосновение. Стена за её спиной уцелела.
— А говорила, не справишься, — приободрил её взывей.
— Я и так не справилась. Без вас у меня бы не получилось.
Он хмыкнул и взглянул на неё обиженно. Луч света, искоса падавший на его хмурое, словно грозовая туча, лицо, теперь казался не к месту.
— Мы же только что договорились на ты, — укорил он.
— Мы сделали это, пока я была не в себе, — ответила Брижина, сползая на пол и морщась. Мокрое и холодное от пота платье неприятно прилипало к спине.
Взывей тоже присел рядом, подхватил с пола небольшой камушек и всунул ей в руку.
— Давай-ка ещё раз, но теперь сама. Злить или пугать больше не буду. Просто постарайся отпустить свой дар. Позволь неизбежному случиться.
— Позволить ему умереть? — Брижина подкинула камень в руке.
— Допустить это, — подтвердил взывей. — Однажды всё, — он обвёл нишу широким жестом, — неминуемо обратится в пыль. Если не сегодня, то через годы. Это случится точно. Так какая тогда разница?
Но для Брижины разница была. Даже если время однажды иссушит реки и сотрёт горы, это хотя бы случится не по её вине.
— Пока я рядом, всегда смогу тебя остановить, — сказал взывей. — Поэтому больше не бойся. И отпусти себя.
Он накрыл ладонями её руку, сжимавшую камень.
— Забери его жизнь, Брижина.
Эти слова казались ей дикими. Неправильными. Но позади было столько лет страха. Столько лет отчаяния и безуспешного самоконтроля. Что ей вдруг захотелось избавиться от собственноручно надетой удавки. Снять с себя путы хотя бы здесь, хотя бы в этот раз. Убить камень и не сожалеть после.
Она снова подкинула его в ладони и сжала.
— Отпустить, говоришь? — теперь и ей казалось вычурным и ненужным обращаться к взывею на «вы». — Что ж… можно попробовать.
Она прикрыла глаза и попыталась найти в себе ту разрушительную и необратимую силу. Ту черноту, которая овладевала ей и иссушала в камнях жизнь. Сделать эту черноту шире, свободнее. Отпустить.
Разбуженный дар заворочался и потянулся наружу. Коснулся камня, нагревая его и вытягивая энергию. Заставляя отдавать накопленные воспоминания и живую суть. Всю до последней капли. Почтидо последней.
Взывей положил ладонь на запястье Брижины, и спустя мгновение дар, напуганный неожиданным прикосновением, словно улитка, спрятался в раковину. Отхлынул, унося забранное, но оставляя камень живым. Лишённым от нажитого, но живым.
— Смерть — не всегда нужно понимать дословно, — сказал взывей, забирая у неё камень и откидывая в сторону. — Осень — это тоже маленькая смерть. Листва опадает и начинает гнить, но зато деревья чувствуют себя свободней, а земля становится плодороднее.
— И даже так мне не нравится осень, — ответила Брижина.
Взывей хмыкнул и улыбнулся.
— Весна — это тоже маленькая смерть. Холод вынужден отступить, а снега растаять и впитаться в землю. Но вскоре благодаря этому зазеленеют луга. Для природы смерть — это очищение, Брижина. Для неё это не проклятье. Так почему для тебя должно быть иначе?
— Никогда не думала о весне в таком ключе… — Брижина оперлась затылком о холодную стену.
— То есть ты считаешь, что я несу не смерть, а очищение? — спросила она, сквозь прикрытые от усталости веки.
— Именно так и никак иначе.
— Представляю, как скажу об этом другим нари, когда они узнают о моём существовании. «Вы заблуждаетесь. Я приношу в мир очищение», — спародировала она взывея и вдруг рассмеялась. Поначалу этот смех прозвучал не к месту, но вскоре Брижина уже смеялась от души. Впервые за долгое время ей было легко.
Эмельен тоже улыбался.
— А как вы… — Брижина осеклась, — ты… сумел вызвать во мне такой страх? А потом успокоить его, — поинтересовалась она, вдоволь насмеявшись. — Это умеют делать все взывеи?
— Нет, — покачал он головой. — Этому надо учиться. И даже тогда не у каждого получается. Зависит от наследия. Кто был в роду.
— А кто был у тебя? — ей вдруг стало интересно, что за человек сидел рядом с ней и с такой лёгкостью управлялся не только с эмоциями, но и с её даром.
— Хм… Много известных людей, — ответил
