Молча взяв салфетку, я расстелила ее на коленях, тщательно разгладила, затем дождалась приближения лакея, поднесшего мне первое блюдо — овсянку. Набирав порцию традиционного, но не слишком любимого завтрака, я все же сочла нужным заметить:
— Не стоило ради меня идти на подобные жертвы.
— Вы так думаете? — полюбопытствовал лорд Грэйд.
Я промолчала. Лакей приблизился к герцогу, но тот, отказавшись от его услуг, самостоятельно наполнил тарелку, налил себе чаю и вдруг произнес:
— Боюсь, вы ошибаетесь, Ариэлла, — так как я отказывалась смотреть в его лицо, выражение, с каким фраза была сказана осталось для меня неведомым. — Я уже достаточно хорошо знаю вас, чтобы понимать — вы не поднимете взор от пола после случившегося, а каждый взгляд станет для вас весьма… неприятным.
Ложка выпала из моих вмиг похолодевших пальцев.
На герцога я все так же не могла смотреть, но движение ладонью, едва он отослал лакея, увидела. В следующее мгновение лорд оттон Грэйд поднялся, обошел стол, встал позади меня и его тяжелые ладони легли на мои плечи… Я должна быть сильной, я…
— Ари, я прошу прощения, за инцидент, произошедший накануне, — тихо произнес последний представитель династии Грэйд.
Я леди Ариэлла оттон Грэйд, я леди, я сильная, я…
— Я не должен был так поступать, — продолжил герцог, и его пальцы переместились на мою шею, легко поглаживая обнаженную кожу, — мне не следовало оставлять вас одну в нашу первую ночь, так же, надеюсь, вы простите мне неисполнение супружеских обязанностей. Я обещаю исправить совершенное уже сегодня.
Медленно подняла голову от стола, поискала взглядом лакея, обнаружившегося стоящим с безукоризненной выправкой и переброшенным через руку полотенцем, не далее чем в двадцати шагах от нас. Подозвала жестом, и едва он приблизился, попросила:
— Будьте гак любезны подать чай.
Поклонившись, лакей принес для меня заварник, кувшин со сливками, сахар.
— Ну что вы, — я укоризненно взглянула на лакея, полностью игнорируя стоящего за моей спиной герцога, — лорд оттон Грэйд запрещает мне прикасаться к сладкому. Уберите сахар, пожалуйста.
Пальцы на моих плечах на мгновение сжались, а затем прозвучало недовольное:
— Я не настолько жесток, леди оттон Грэйд.
— Боюсь, вы слишком добры к себе, лорд оттон Грэйд, — достаточно язвительно ответила я.
Ладонь герцога медленно скользнула вверх, и осторожно погладив меня по щеке, лорд произнес:
— Тороп, с сегодняшнего дня не подавать леди сахар, сироп, и да — сливки так же.
Лакей незамедлительно забрал с подноса все перечисленное, вновь поклонился и покинул нас с самым невозмутимым выражением лица, на которое только был способен. Я дождалась момента, когда останемся одни, чтобы с улыбкой произнести:
— А говорили, что вы не настолько жестоки, лорд оттон Грэйд.
— Прилагаю все усилия к тому, чтобы соответствовать вашим представлениям, леди оттон Грэйд, — ядовито произнес он.
— Надеетесь, что Пресвятой оценит ваши старания и причислит к лику святых? — с трудом сдерживая злость, поинтересовалась я.
— Не ставил столь высоких целей.
— Не удивительно, — я налила себе чаю, — стремление исключительно к низменным целям столь характерно для жестоких людей.
Меня отпустили, герцог вернулся на свое место и приступил к завтраку. Я так же сочла за лучшее есть молча, и осознала, что несколько поторопилась, услышав:
— Попробуем договориться, Ари. Я снимаю запрет на сладкое, вы… следите за выражениями.
И вот тогда я впервые прямо посмотрела на лорда оттон Грэйда. Зрение меня не обмануло — во внешности герцога действительно произошли значительные изменения — волосы теперь были иссиня-черными, без намека на седину, а вот от шрама осталась тонкая едва заметная белесая полоса, словно это было очень давний, и уже заживший шрам.
— Магия? — поинтересовалась я, разглядывая супруга.
Ответ был неожиданным:
— Проклятие.
— Обобщим, и придем к уже сказанному — магия, — безучастно подытожила я.
— Боюсь, вам стоит обратить внимание на формулировку, озвученную мной, леди оттон Грэйд, — ледяным тоном произнес герцог.
Я отвернулась, а затем, вглядываясь в горизонт, тихо сказала:
— Сомневаюсь, что вам ведом страх, лорд оттон Грэйд, иначе вы не были бы столь безжалостны к тем, кому внушаете откровенный ужас.
Мне не ответили, и не глядя на супруга, я вернулась к завтраку, не чувствуя вкуса пищи. Мне вообще казалось, что после случившегося, в моей душе образовалась странная пустота, а чувства, словно стали на полтона тише, приглушенные горем и скорбью… а еще мучительным осознанием, что уже ничего не изменить.
— Ариэлла, — голос оттон Грэйда прозвучал неожиданно мягко, и я все же взглянула на него.
Лорд улыбнулся, странно и грустно, а затем тихо произнес:
— В детстве я боялся воды — отец схватил меня и бросил в ручей. Зимой. Я выплыл, и с тех пор вода стала моим хорошим другом. В юности, я не желал причинять боль людям — пожалел бедолагу во время Дерткой компании… Спустя месяц этот «несчастный» всадил мне нож в спину. Он сумел подобраться на расстояние удара, использовав фразу «Господин, господин, помните, вы меня спасли тогда». Мне было двадцать шесть, когда я полюбил впервые в жизни. Неистово и всепоглощающе, сходя с ума от одной ее улыбки. Леди предала меня в ночь, когда темный предложил ей вечную молодость, в качестве оплаты… за мою смерть. Да, я понимал, что это ловушка — эн-Аури никогда не писала мне подобных посланий, но в отличие от нее, я знал, чем грозит сговор с темным магом. И я пришел за ней, и мне даже удалось уничтожить мерзавца, но перед этим было трое суток пыток, и издевательский ритуал — Вернаг возжелал, чтобы леди испытывала все, что довелось испытать мне. Так уж вышло, что его предсмертное заклинание я не мог снять. Не смог. До прошлой ночи, Ари.
Я слушала его исповедь едва дыша, веря и не веря словам, за которыми скрывались истории и события из жизни лорда оттон Грэйда, но… он продолжил:
— И я вам весьма благодарен, леди оттон Грэйд, — усмешка. Теперь жесткая, почти жестокая, а после: — Вчера вы упомянули нюанс, вступающий в силу после ритуала клятвы на крови. Мне искренне жаль, что вам не довелось услышать слова клятвы, но они были произнесены, и да, предвосхищая ваш вопрос — мы связаны отныне и навеки. Это не пафосное выражение, это истина, леди Грэйд, с которой нам предстоит жить.
Теперь я не просто молчала, у меня уже не было желания что-либо говорить. И опустив взгляд, я принялась бессмысленно помешивать кашу.
