— Да, Шша была очень сильна тогда, — кивнул Сэлл. — Это немного пугает, учитывая, что, вероятнее всего, этот Хозяин — человек.
— Почему? Это не может быть, например, эльф? А дракон?
— Исключено. — Гаррет укоризненно на меня посмотрел. — Я же говорил тебе, помнишь? Драконы — соль земли этого мира, плоть от ее плоти, последнее воплощение перед Демиургами. Каждый наш шаг отражается в мироздании. — Гаррет на секунду замер, решительно замотал головой. — Драконы в большинстве своем неспособны на столь неблаговидные поступки.
— Да нам много и не надо, хватит одного маньяка, — парировала я.
— Гаррет, прости, но ты снова приписываешь драконам куда больше благородства, чем есть на самом деле, — вмешался Сэлл, — и искажаешь нашей девочке картину мира. Все гораздо проще, малышка, — обратился он ко мне. — Дракону практически невозможно скрыть неблаговидный поступок. Любое совершенное нами зло отражается сперва в ауре, затем в магии. Если и это не останавливает безумца, он быстро гибнет, мир перестает поддерживать его. Так что будь это дракон, мы бы давно знали, кто это. Вокруг такого дракона, если предположить, что он способен на все эти ужасы, еще в раннем детстве перестала бы расти трава, Мир не принял бы такого монстра. Гаррет благороден и склонен судить о других по себе, что не всегда верно.
— Ну, возможно, кто-то и так смотрит на вещи, — упрямо наклонил голову Гаррет. — Я полагаю, что все мы изначально действуем из наилучших побуждений.
— Да-да, — проворчала я, — особенно те злобные доходяги, которые меня едва не прикончили. И которых, по вашим же словам, кто-то целенаправленно натравливал на молодых драконов.
От этих воспоминаний я передернулась, а Гаррет виновато опустил глаза.
— Интересно, эта ответственность за все происходящее в этом мире — общее свойство всех драконов или ваша индивидуальная особенность? — ехидно пробурчала я себе под нос, копируя задумчивые интонации Гаррета.
— Несса, вы дерзите! — Дракон окинул меня подчеркнуто неодобрительным взглядом и быстро отвернулся, пытаясь спрятать улыбку. Отвлекаться на чтение нотации не стал, продолжая рассуждать: — Старшие расы не могут выйти за пределы своей магии, это техническое ограничение, у них ауры иные. Остаются люди. Они теоретически могут творить такое волшебство, и в этой магии, — его передернуло, — есть что-то такое… человеческое. Впрочем, Совет магов Тесса в полном составе рвал на себе мантии, отрицая причастность своих людей к этому инциденту. Мы с ними вели совместное расследование, я думаю, придется возобновить работу объединенной комиссии. Но мы не можем пока ничего конкретного предпринимать, нам противостоит неуловимая тень.
— Ну, это временно, и теперь у нас целых три зацепки: религия, земной след — как-то этот человек получает оттуда технологии, надо понять, как это возможно, — и странная магия. — Сэлл задумчиво вертел в руках очередной сушеный фрукт. В такие моменты, несмотря на сюрреалистическую внешность, он напоминал мне Винни-Пуха — большой добрый сладкоежка.
Распрощавшись с Сэллом, мы спустились к себе в покои. Я продолжала напряженно размышлять о загадочном Хозяине и возможных источниках его могущества.
— Гаррет, а что, если есть третий мир? Мир, в котором есть вот такая вот магия? — осенило меня.
— Маловероятно, но можно проверить. — Гаррет задумчиво посмотрел на меня, в его глазах замерцали оранжевые искры. — Что-то, мне кажется, мы слишком много говорим о делах, — вкрадчиво произнес он.
Я отмахнулась:
— Смотри, что получается…
Но дракона было уже не остановить. Он потрогал мой нос и объявил, что я замерзла, а разговоры о всяких мрачностях вредны для здоровья хорошеньких юных несс. Воспользовавшись этим поводом, он унес меня в спальню, где мы посвятили некоторое время поправке моего здоровья передовыми драконьими методами.
— А вот насчет крови, — заинтересовалась я, когда Гаррет торжественно заявил, что в ближайшие полчаса моему здоровью точно ничего не угрожает. — Если Маруська дракон, то ее отец тоже должен быть драконом? Драконов намного меньше, чем людей, почему же их кровь не растворилась до сих пор в человеческой? Или мы каким-то образом сходимся и на Земле?
— Да нет, глупости какие! — рассмеялся Гаррет. — Я тебе уже говорил. Дракон — это этап становления души, а не тела. Физическое состояние лишь подстраивается под потребности души, драконьей крови может быть и половина. Я подозреваю, Демиурги на Земле использовали для создания людей драконью кровь, поэтому рождение драконов на Земле стало возможным. Физическое тело все-таки самый последний, поверхностный слой нашей сущности. Каким оно будет, зависит от состояния более тонких уровней. Переродиться из человека или эльфа в дракона в течение жизни невозможно лишь потому, что для этого нужно совершить слишком большой скачок на тонких планах, этого не сделаешь за одно воплощение. А уж отцовство дракона на Земле совсем необязательно. Куда более загадочным обстоятельством мне представляется то, что ты ухитрилась выжить после рождения своей красавицы. — Гаррет болезненно поморщился. — Вот это мне непонятно.
— А почему здесь у драконов не рождаются, например, люди? Вообще как, интересно, они могли «сами завестись» на Тассине, если на Земле другая плотность сущностей? Откуда-то самые первые люди должны были взяться. А что будет, если притащить сюда земного человека в коконе из магии, типа того, в который меня упаковали в святилище? Может, наш Хозяин так и путешествует? Сколько нужно энергии, интересно, чтобы поддерживать кокон на Земле в течение, скажем, суток? — Я рассуждала вслух, в задумчивости накручивая прядь волос на палец, как часто делала в детстве.
— О-о-о, нет! Где, хотелось бы мне знать, в столь крохотной нессе умещаются все эти вопросы? Сколько их и есть ли им конец? Как же заставить ее замолчать? — Гаррет ухватил меня в охапку, опрокинул на постель и заставил замолчать самым примитивным, но надежным способом.
Таинственные происшествия далекого и недавнего прошлого занимали меня, но все отступило перед предвкушением поездки к. «старикам» Гаррета. В день поездки я не могла ничем толком заняться и то неприкаянно слонялась по комнате, то рассеянно листала толстые трактаты, открывая их наугад. Все равно же понимаю с пятого на десятое, так какая разница, на какой странице начинать читать непонятную книгу.
Надо сказать, книги на Тассине были просто мечта — плотные шелковистые страницы, тяжелые кожаные переплеты с изящными застежками, бережно выписанные буквы, затейливые буквицы и картинки, каждую из которых можно было рассматривать часами. Первый экземпляр, как объяснил мне Грашх, отрисовывался вручную, остальные получались путем магического копирования, которое, по сути, являлось клонированием.
