Капитан Краббас не стал опускать паруса, а, вероятнее всего от удовольствия, сменил галс и принялся маневрировать ими, гоняя всю команду. «Зверобой», делая в небе большой круг, пошёл на снижение, поскрипывая крепким набором.
***
Уандер неплохо устроился в племени Ай-те-Кона и, даже, научился ездить в седле, помогая кочевникам маео выпасать табун, но пользоваться кетой[24], метательным оружием маео, он так и не научился, как не учил его сам Ай-те-Кон. Эти странные деревянные ложки, в которые вкладывался и метался круглый камень, вызывали у Уандера ничем не аргументированный ужас и Ай-те-Кон, наблюдая переживания Уандера, оставил в покое своё намерение сделать из него образцового воина.
Маео уже не удивлялись странной способности Уандера быть невидимым, а даже научились извлекать из неё видимую пользу. Значимость племени Ай-те-Кона намного поднялась, когда другие племена узнали о живом невидимом духе, обитающим у них. Каждодневные делегации других племён, которыми вначале гордился Ай-те-Кон, ему порядком уже надоели, и, иногда, он говорил гостям, что дух устал и отправлял их назад ни с чем.
Сегодня правая рука Ай-те-Кона, крепыш Метин привёл к шатру бегуна. Высокий старик в красном полевом костюме бодро вышагивал рядом с Метином, и мало кто мог предположить, что он перед этим преодолел путь от самого Роша. Ай-те-Кон вежливо предложил бегуну место возле костра, а Метин подал ему тарелку из глины наполненную варёным зайцем.
— Ай-те-Кон, — представился вождь, склоняя свою голову. Бегун, прекрасно зная обычаи маео, тоже склонил голову и произнёс:
— Бегун Бодди.
Уандер, сидящий по правую руку вождя, сразу не узнал Бодди, и, склонив голову, назвался:
— Уандер.
Бегун Бодди, даже не посмотрел на человека, с накинутым на голову капюшоном, а устремил свой взгляд на тарелку, так как давно не кушал. Он с удовольствием отведал зайца, предполагая, что дальнейшая дорога будет ещё пустыннее, и вряд ли в следующее полное солнце, он встретит кого-нибудь в пути.
Вкусный заяц настроил бегуна Бодди на благодушное настроение, и, запивая его травяным чаем, он позволил себе поделиться гурманскими заедками.
— А в прошлый путь мне довелось пробовать пирожки, слепленные котом, — мечтательно изрёк бегун Бодди, наблюдая за реакцией собеседников.
— Котом? – переспросил Уандер. Бодди бросил взгляд Уандера, и продолжил:
— Да, котом! Огромным котом, к тому же говорящим.
— Мо? – переспросил Уандер и Бодди настороженно на него посмотрел.
— Вы знаете кота Мо? — переспросил Уандер.
— И вы знаете кота Мо? – удивился Бодди, и вдруг поделился с Уандером сокровенным:
— Вы знаете, этот кот – самый лучший из котов, которых я видел.
Тут они, неожиданно, узнали друг друга и принялись, перебивая, делиться своими воспоминаниями. Бегун Бодди даже прослезился, когда узнал, что Онти жива и счастлива. В конце концов, Бодди вызвался проводить Уандера до станции и, несмотря на важность его миссии, как он многозначительно сообщил, он дождётся с Уандером кота Мо, чтобы приветствовать того лично.
На самом деле в сумке бегуна Бодди лежало всего одно письмо, с подтверждением счета, которое тому следовало доставить в Мессаку, и Бодди всего лишь искал попутчика, так как дикие звери ему одному могли доставить большие хлопоты.
А Ай-те-Кон слушал и удивлялся интересным гостям, впитывая в себя истории говорящего кота, умеющего лепить пирожки, его хозяйки Маргины, странных зелёных человечков, называющих маленькую девочку с именем Онтэинуола своей королевой. И представлял в уме удивлённые лица вождей на совете, которым он скормит эти истории, добавив кое-что от себя.
Репликация седьмая. Монсдорф
Такой грозы Монсдорф не видел никогда. Казалось, небо бросило вниз все запасы подвластной ему воды, не говоря уже о силе молний, сыпавшихся на землю беспрерывным потоком. Они застряли в долине, куда с гор ринулся грязный поток, и составило большого труда убрать с его пути кибитки, чтобы их не смыло вместе с имуществом. Обессиленные быки, тяжело вздыхая, вздымали свои бока, мокрые от дождя и напряжения, и жалобно смотрели на людей, задавшим им такую непосильную работу.
Артисты во главе с Занзиром, разбили большую палатку, и пытались разжечь в ней костёр, чтобы согреться и обсушиться, но мокрые дрова долго не хотели гореть. Монсдорф сидел в распряжённой кибитке, отделяясь от других, и, освещённый одними молниями, внимательно наблюдал за брошенным на карту кольцом с камнем, который пылал пульсирующим кровавым огнём. «Совсем, совсем рядом. Нужно быстрее идти», — торопил себя Монсдорф, но вспышки молний не давали надежды на скорый путь.
Кристлин сидел рядом Миралин, прижавшись к ней, и укрывшись большим плащом из реквизита. Кот Орвик лежал у их ног, повернув спину к огню. В последнее время они сдружились с Миралин, что выглядело естественно, так как других молодых людей в наличии не имелось, а взрослым не всегда понятны интересы юных.
— А что ты будешь делать, когда придём в Мессаку, — спросила Миралин, протягивая руки костру и, мимоходом, поглаживая Орвика.
— Убегу от Монсдорфа, — ответил Кристлин, на всякий случай оглядываясь.
— Он же твой отец, — возразила Миралин.
— Какой он мне… — начал Кристлин, но остановился и перевёл разговор на другое: — Ты не видела Грохо Мома?
— Нет, — сказала Миралин, — может он в какой-нибудь кибитке.
***
— Таинственный остров поднял я, — повторил мужчина в широкой шляпе, внимательно рассматривая всех.
— Папа! — воскликнул Русик и подошёл к незнакомцу. Тот погладил его по голове, отчего Русик просиял и обнял его крылом. Вета встревожено смотрела на Русика, не зная, что делать – оставить его или забирать у незваного отца.
— Кто вы такой? — спросила Маргина незнакомца, так неожиданно появившегося в доме Лотта. Незнакомец подошёл к столу, невозмутимо сел на лавку и, положив шляпу на стол, сказал:
— Меня называют Блуждающим Нефом. Можете звать просто – Неф.
— И где вы блуждаете? – спросил Вава, подлетая прямо к лицу Блуждающего Нефа и манипулируя своей пикой.
— Нигде, — улыбаясь, ответил Неф, и щёлкнул Вава указательным пальцем. Тот, кувыркаясь, полетел в угол и запутался в паутине. Несчастный паук удрал от него подальше.
— Я не позволю своих друзей… — зарычал Балумут, двинувшись к Нефу.
— Замри… — протянул руку Неф, и Балумут замер с раскрытой пастью. Маргина напряглась, и хотела обездвижить нахального незнакомца, но тот её опередил:
