— Не пытайся, будет хуже, — он подошёл к Маргине и заглянул ей в глаза, — я не люблю, когда мне мешают.
Адел схватился за свой нож, но тот раскалился в его руке, и юноша, вскрикнув от боли, выпустил его на пол, где он прожёг дыру и провалился на землю.
— Что вы от нас хотите? — спросила Маргина, отворачиваясь от холодного взгляда, и понимая, что её сила здесь не поможет.
— Ничего, — ответил Неф, — вы должны знать – это мой летающий остров.
Он улыбнулся и добавил:
— Как красиво вы его назвали – «Таинственный остров», — он глянул на Маргину и сказал: — Мне нравится.
— И что нам теперь делать? – спросила Маргина.
— Ничего, — ответил Неф, — живите, как жили раньше. Пока мы двигаемся в попутном направлении.
— Медведя отпустите, — попросила Маргина.
— Нет ничего проще, — ответил Неф и Балумут ожил, жалобно глядя на Маргину. Неф пристально посмотрел на Маргину, и она сразу же почувствовала сеточку, накинутую на неё, и напряглась.
— Вы интересная женщина, — сказал Неф и пошёл к двери.
— Русик, пойдём, — сказал, не оборачиваясь, Неф, и Русик ответил: — Сейчас, папа.
Они вышли, а возле окна стояла Вета и по её лицу ручьём текли слёзы.
***
Маремон дождался своего освобождения и сошёл в порту Рош, где на берегу уже ждала Бие, его жена. Перед самым уходом Маремон подробно рассказал, как к нему в случае чего добраться, и, пожав Анапису руку, пожелал ему удачи. Анапис видел, как громадный Маремон обнял свою крохотную жену, и, взмахнув на прощанье рукой в сторону летаки, пошёл вместе с ней к выходу в город. Несмотря на то, что Маремон его не видел, Анапис в ответ вскинул руку и в душе пожелал им счастья, что по его характеру не совсем обычно.
— Не заглядывайся, тебе ещё рано, — огрел его кончиком бича главный кормчий, который сходил на берег, оставляя летаку на своего помощника. Вскоре к пирсу подъехали подводы, груженные обделочным камнем, и грузчики загремели сходнями, наполняя трюм грузом.
Анапис оглянулся. Помощники, занятые загрузкой камня, на гребцов не обращали внимания, давая тем возможность отдохнуть и поспать. Вместо Маремона ещё никого не заковали, а крайний по веслу дохляк спал, положив голову на лавку. Анапис, откинувшись к борту, завёл руку вниз и принялся пилить замок на ноге металлическим рашпилем, поглядывая полуоткрытыми глазами вокруг.
Топот, ругань грузчиков и крики надсмотрщиков позволяли Анапису спокойно заниматься своим делом, а когда, через четверть полного солнца, он сломал оставшийся тонкий слой – никто ничего не заметил. Он нырнул под весло и хотел спрыгнуть в трюм, но его остановил спящий дохляк:
— Мне, — сказал он, протягивая руку. Анапис сунул ему в руку рашпиль и тихо спрыгнул с обрешётки вниз. Вскинув на плече брошенные кем-то носилки, он поднялся по трапу вверх, прикрывая ими лицо.
— Быстрее, — подгонял надсмотрщик, и Анапис считал, что он прав. На пирсе Анапис прислонил носилки к телеге и пошёл прочь.
— Ты куда? — спросил его кто-то из грузчиков.
— Я сейчас, — махнул на него Анапис, продвигаясь к выходу с порта.
— Я за тебя работать, что ли, буду? — недовольно бросил вопрошавший, но Анапис его уже не слышал. Ныряя в улочки, он быстро пробирался по городу, минуя оживлённые места и следуя по проложенному в уме пути. Он сразу нашёл дом Маремона и постучал в дверь. Её долго не открывали, и Анапис собирался постучать снова, но в открытом проёме появился сам Маремон. На нем красовалось только полотенце, завёрнутое на поясе, и Анапис понял, чем занимался его друг.
— Извини, но время выбирать не приходится, — сказал он Маремону, улыбаясь. Тот посмотрел вдоль улицы и кивнул:
— Заходи.
Анапис зашёл в общую комнату. В двери спальни мелькнуло раскрасневшееся лицо Бие, и, вскоре, она вышла оттуда, наспех одетая и отправилась в сторону кухни. Маремон ковырялся в шкафу, вытряхивая оттуда одежду.
— Примеряй, — кивнул он, подавая Анапису очередную одёжку. Анапис не надеялся найти что-либо подходящее, так, как Маремон был значительно крупнее.
Наконец подошли старые брюки и курточка, вероятно, лежащие в шкафу целую вечность. Подошла Бие, держа в руках большую сумку, наполненную едой. Анапис взял её в руки и, расчувствовавшись, сказал:
— Спасибо, я никогда не забуду твоей щедрости.
Маремон и Бие, не скрывая, провожали Анаписа радостно – им не терпелось продолжить свои занятия.
— Счастья вам, ребята, — сказал Анапис от всего сердца.
— А тебе – удачи, — пожелал Маремон и они, вместе с Бией, улыбнувшись, скрылись за дверью.
***
Рохо хорош тем, что имел часть сознания Блуждающего Нефа и руководствовался в мире его правилами и принципами. Кроме того, его невозможно идентифицировать и узнать, как Блуждающего Нефа, и он сигнально невидимым для Хранителей и Наблюдателей.
К тому же, так же, как и его хозяин, он впитывал окружающую информацию, которая давала ему возможность развиваться. Блуждающий Неф с сожалением ждал той минуты, когда эго Рохо возрастёт настолько, что он станет автономной единицей. Он понимал, что Рохо уже выполнил своё предначертание – освободил его, Блуждающего Нефа, из заточения и его нужно отпустить.
Рохо, оставляя своего хозяина и отправляясь в путь, привычно перебирал в памяти способы передвижения и решил, что добраться до места удобнее всего оказавшись птицей. Он тут же сделал трансформацию и превратился в огромного белоснежного лебедя. Расправив для тренировки крылья, Рохо взмахнул ими и ощутил каждое перо в отдельности. Он оттолкнулся от естественного балкона, в том месте, где находилась капсула с пленённым Блуждающим Нефом, и всем телом ощутил тугую упругость воздуха.
Таинственный остров плыл рядом, как огромный кит, которые в этом мире никогда не водились. Рохо сделал несколько взмахов, набирая высоту, с радостным упоением глядя вниз, на проплывающую землю.
Рядом, круто развернувшись в воздухе, возник летающий мальчик, Русик, как его называют. Он улыбнулся Рохо и пристроился лететь рядом. Чуть-чуть подальше в их направлении жужжала пара трутней. Рохо засмеялся в душе, глядя на их грозные манипуляции с маленькими пиками, и спикировал вниз, набирая огромную скорость.
— Испугался! — довольно сказал Жужу.
— Я бы его так шпинанул, — грозно сообщил Вава.
— Не нужно, — остановил их Русик, — он как папа, хороший.
И весёлая компания повернула к Таинственному острову, а Рохо, разогнавшись по дуге, пошёл на взлёт, испытывая кончиками пера с пружиненные струи воздуха и нащупывая восходящие потоки. Мощные взмахи огромных крыльев быстро несли Рохо вперёд и вверх и вскоре облака приблизились настолько, что крылья покрылись капельками влаги.
