Мы сели в карету и под мерное цоканье копыт я снова расплакалась.
— Он никогда не простит меня! Я повела себя так глупо!
Бабушка ободряюще похлопала меня по руке.
— Он любит тебя, Маргарита! А значит, простит. Только прошу тебя, впредь не забывай — ты теперь принцесса и должна вести себя благоразумно. Ты должна вернуться во дворец. Скажи, что в день вашей свадьбы я почувствовала себя дурно, и ты беспокоилась о моем здоровье и просто не могла сегодня меня не навестить. Такую причину даже его величество сочтет достаточно убедительной.
Я прижалась к ее плечу и почувствовала себя чуточку увереннее. Но тут же снова дернулась:
— А Анабель? Что будет с Анабель?
Бабушка ответила с невозмутимостью, которую в этом вопросе я никак от нее не ждала:
— На свете еще много принцев, дорогая!
Я увидела лошадь его высочества у нашего крыльца, и мое сердце снова ушло в пятки.
— Ну же, Маргарита, улыбнись! — потребовала бабушка. — Это всего лишь твой муж!
Мы вошли в гостиную, и я увидела взволнованного, мерившего комнату шагами Лэнса. Он обернулся на скрип открывшейся двери — лицо его было бледнее обычного.
Бабушка поприветствовала его высочество и сразу же удалилась, тактично притворив дверь с той стороны.
Мы с Лэнсом одновременно двинулись навстречу друг другу и так же одновременно замерли спустя мгновение.
Мне так много нужно было ему сказать! Но я не находила нужных слов — все они казались банальными и недостаточно нежными.
— Ваш кузен месье д'Эрве будет выпущен на свободу завтра утром. Надеюсь, вы понимаете, что сделать это немедленно было невозможно — требуется оформить соответствующие документы.
— Благодарю вас, ваше высочество! — не знаю, почему я снова предпочла этот отвратительно-официальный тон.
— Он будет волен поселиться в любой части Асландии, кроме Мериды. Простите, если вам покажется оскорбительным это ограничение — я пытался убедить его величество, что оно ни к чему.
— Всё в порядке, — заверила я. — Антуан и сам ни за что не захотел бы остаться в столице.
— А вы? — голос его высочества дрогнул.
— Я? — я опешила.
— Если вы любите его, то, наверно, предпочтете отправиться в провинцию вместе с ним, — Лэнс покраснел.
Похоже, они с бабушкой решили свести меня с ума!
— Я люблю Антуана??? То есть, я, конечно, люблю его — как друга, как брата… О, Лэнс, как ты мог такое подумать?
Я всё еще не могла подобрать подходящие слова и посчитала, что одно решительное действие лучше тысячи слов. Я подошла к мужу (о, как приятно сейчас было думать о нём именно так!), привстала на цыпочки и, закрыв глаза, поцеловала его.
Он ответил мне и, если бы мы находились в наших апартаментах во дворце, то, думаю, столь сладкий процесс нашего примирения затянулся бы надолго.
— Если ты еще хоть раз попробуешь сбежать от меня, моя месть будет страшной, — с улыбкой пообещал Лэнс.
Он прижимал меня к себе так крепко, что я слышала, как бьется его сердце. А он наверняка слышал, как бьется мое. Они бились в унисон.
Эпилог
Вероник так нервничала, что, чтобы привести ее в чувство, мне пришлось на нее прикрикнуть. Я напомнила ей, что она не первая и не последняя выходит замуж, и ничего — все как-то переживали этот волнительный момент.
Полтора года назад его величество официально признал ее своей дочерью, и ее свадьба отмечалась с подобающим размахом. Хотя сами новобрачные, думаю, предпочли бы куда менее пышное торжество.
Она тоже выходила замуж по любви, и я надеялась, что они с герцогом де Клермоном будут счастливы. Робер расторг помолвку с мадемуазель де Треви после того, как она, не добившись разрешения на брак по доверенности, в ультимативной форме потребовала от больного жениха составить завещание в ее пользу.
Играл орган, и Вероник в сопровождении его величества шла к алтарю. А я вспоминала нашу с Лэнсом свадьбу. Даже не верилось, что с тех пор прошло уже два года. Муж посмотрел на меня, и я поняла, что он думает о том же самом. Наши чувства за это время ничуть не изменились, и их прекрасным продолжением стал маленький Эрл, сейчас гордо восседавший на коленях моей бабушки.
Бабушка так и не вернулась в Лакруа, предпочтя остаться в столице. А вот папенька и Натали приезжали в Мериду редко — замок потихоньку возвращал свое былое величие, и забот по хозяйству было много.
И, конечно, в Мериде осталась Ана. Каждый бальный сезон она получала предложения руки и сердца, но без раздумий отказывала всем своим обожателям. Поскольку я стала принцессой, сестра тоже не готова была довольствоваться меньшим. Вот и сейчас в церкви она то и дело косилась на стоявшего рядом с ней испанского принца, прибывшего в Асландию с дружественным визитом.
Ну, что же, мысленно я пожелала ей успеха. Как показал пример маркизы де Пуарье, терять надежду не следовало никогда.
Антуан после своего освобождения обосновался в приграничном городке на востоке. Вместе с ним туда отправилась и Элоиза. Нет, они так и не поженились, и я сомневалась, что это вообще когда-нибудь произойдет. Он по-прежнему посвящал свои стихи Анабель — иногда она читала их мне, презрительно пожимая плечами. Мне хотелось бы верить, что однажды Лиз встретит человека, который сможет оценить ее по достоинству, и вот тогда Антуан поймет, что он потерял.
Его величество Эрланд Второй постарел и всё больше отходил от дел, постепенно передавая их в руки Лэнса. Как ни странно, но я тоже занялась политикой — я пытаюсь наладить отношения королевской семьи с теми колдунами, которые еще остались в Асландии. Поначалу эта затея была воспринята Ангулемами скептически, но, как ни странно, я добилась на этом поприще немалых успехов. Было ли тому причиной мое происхождение или согласие его величества передать колдунам права на заповедный лес, я не знаю, но, похоже, скоро многовековой вражде будет положен конец.
Венчание закончилось, и когда мы шли по проходу вслед за новобрачными, Лэнс шепотом спросил:
— Может быть, мы сбежим со свадебного пира пораньше?
Я покачала головой, упрекая его за такую вольность, но взглядом уже ответила — да, конечно, любимый!
Конец
