Серебряный свет вырвался из артефакта на моей шее, купол полетел в стороны, отбрасывая Василия, два стула и других вампиров. Диван перевернулся со стуком. Только Заилас, защищённый моими руками на нем, не пострадал.
Три вампира рухнули, но Заилас приземлился на ноги, не страдал из-за дыры в груди. Он погладил гримуар, словно проверял, цел ли он, и повернулся. Он перешагнул подоконник, битое стекло хрустело под его ногами. Он спрыгнул на снег.
Голодные глаза сияли, вампиры наступали, чтобы убрать следы, пока их хозяин уходил с бесценным гримуаром.
И гримуар отдала ему я. Что за монстр мог пережить выстрел в сердце?
Я сжала плечи Заиласа, но он не шевелился. Вампиры подбирались ближе, слюна текла по их подбородкам, они смотрели на беспомощного демона и его вкусную кровь.
Громкий металлический звон. Вампиры подняли головы.
Дядя Джек перезарядил ружье и нажал на курок. Снова раздался оглушительный выстрел, и пуля пробила двух вампиров, сбивая их. Они упали, и дядя Джек отбросил ружье и сжал инфернус. Его демон пошел вперед, размахивая сильными руками. Оставшийся вампир оскалился и осторожно отпрянул.
Но он не был один. Захрустело стекло, и вампиры, что прятались снаружи, прошли по подоконникам — их было четыре, их зловещие глаза пялились, губы радостно изгибались. Один рассмеялся при виде нашей беспомощной команды.
Отчаяние сдавило меня.
«Заилас?».
Дядя Джек послал демона на вампиров. Он и Амалия пятились к двери, звали меня, но я знала, что это бессмысленно. Врагов было слишком много, они были быстрыми.
Я перевернула Заиласа на спину. Его темные глаза были пустыми, но грудь слабо двигалась от дыхания. Укус Василия вызвал у демона состояние, близкое к коме.
Три вампира прыгнули на большого, но медленного демона дяди Джека, двое других наступали к отцу и дочери. Амалия вскинула визитку и закричала заклинание, но вампир едва пошатнулся от кантрипа. Дядя Джек сжал инфернус. Его демон повернулся на зов хозяина, но три вампира остановили его.
— Заилас, — прошептала я, прижав ладонь к его лицу. — Прошу, проснись.
Огонек мелькнул в глубине глаз.
Демон дяди Джека рухнул с грохотом, три вампира прижали его к полу, пытались прокусить чешуйчатую кожу.
Я склонилась и прижалась лбом ко лбу Заиласа, зажмурилась, ужас сотрясал мое тело.
«Заилас, помоги нам».
Амалия кричала, ее голос пронзал мои уши.
Заилас тихо захрипел. Его холодные пальцы нашли мое запястье и крепко сжали. Я смотрела в его темные глаза, наши лбы все еще соприкасались.
«Драда».
В голове всплыла картинка. Алые руны с шипами, сплетенные линии и круги. Заклинание из его сияющей магии ярко горело в моей голове. Я узнала его — это заклинание взрыва он применил в башне. Его пальцы сжали мое запястье, он убрал мою ладонь с его лица, поднял ее над нами.
Я не знала, почему, но широко растопырила пальцы.
Кончики пальцев покалывало. Жар возрастал — в ладони, в груди. Картинка заклинания пылала в разуме. Комната потемнела вокруг меня. Стало холодно.
«Примени его».
Я закрыла глаза, прижав лицо к его лицу. Грудь горела все сильнее. Огонь был в моей руке, в моей ладони. Заклинание было в моей голове, но и вне моей головы. Оно потянулось над нами сияющими линиями, демоническими рунами и спиралями опасной силы. Воздух трещал, шипел.
Вампиры наступали. Они спешили, скаля зубы, их глаза сияли алыми кольцами от ярости и голода.
Но мои глаза были закрытыми. Как я могла это видеть?
Другая ладонь Заиласа прижалась к моей шее сзади, задела и щеку, его дыхание согревало мою кожу. Я ощущала его физическую близость, но не только это. Я ощущала его. Яростное присутствие в моем разуме, алое с чернильным ядром.
«Закончи его!».
Мои глаза открылись, на миг я увидела алую силу на своей ладони, вены магии поднимались по моей руке, сияли сквозь рукав. Заклинание изогнулось над нами, вампиры бросились к нам, тянулись когтями-пальцами к моей открытой спине.
— Evashvā vīsh!
Мой голос прозвенел, я слышала его голос в голове, он произносил те же чужие слова. Жар пронесся по моему телу, и комната взорвалась.
Заилас перевернул меня, обвил руками мою голову, мое лицо уткнулось в его шею. Свет пылал за моими веками, рев оглушал, холод бил по коже порывами ветра. Все разбивалось и рушилось, раздался второй взрыв.
Шар огня вырвался из кухни. Заилас подвинул наши тела, закрывая меня. Ревущее пламя летело, и холод ответил, поглощая его. Жар и свет впитались в тело Заиласа, он притянул к себе силу.
Волна огня плясала вокруг нас, а потом угасла. Едкий запах жженого пластика бил по носу.
Заилас уперся локтями по бокам от меня, поднял голову. Наши взгляды пересеклись, дюймы разделяли лица. Яркая и жаркая сила сияла в его глазах, пополненная огнем.
Мои глаза расширились, рот приоткрылся от потрясения. Я не помнила, как двигала рукой, но мои пальцы лежали на его челюсти.
Я ощущала его. Он был там, в моей голове, тень со вкусом всего, чем он был — сила и жестокость, хитрость и ум, решимость и напряжение. Стальная воля. Острый юмор. И тихое отчаяние.
— Что… — выдохнула я со страхом и потрясением.
— Ты всегда могла меня слышать, драда, — его хриплый шепот звучал и в моих ушах, и в разуме. — Ты не слушала.
Хриплый вой отвлек меня. Заилас поднялся, сел на моих ногах и огляделся. Мебель была разбита на обломки и клочки ткани. Кухня была разрушена, останки почернели от огня, газовая плита стала оболочкой. Демон дяди Джека стоял и не двигался среди разрушений, но пять вампиров лежали замертво на разгромленном полу.
— Папа, — прохрипела Амалия, голос дрожал за столом, лежащим на боку, пронзенным осколками. Я вытащила ноги из-под Заиласа, поднялась. Тяжело дыша, словно пробежала милю, я шагнула к столу. Ощущение Заиласа в голове угасало.
За столом Амалия сидела на коленях рядом с отцом, прижимала ладони к его животу. Он лежал на спине, раскрыв рот от боли и ужаса. Кровь текла по ладоням Амалии, собиралась лужей вокруг него. Раны от когтей вампира рассекали его живот.
— Пап, — выдавила Амалия. — Держись.
Сила покинула мои ноги, и я упала на колени, сжала край перевернутого стола, все еще не на той стороне его. Дядя Джек задыхался, ладони слабо сжимали руки Амалии. Слезы лились по его щекам, ее лицо исказилось.
— Не бросай меня, папа, — прошептала она. — Прошу, не надо.
Боль сдавила мою грудь. Горе пронзило меня снова — боль по потерянным родителям, боль за Амалию, которая могла вот-вот потерять единственного оставшегося родителя.
Она давила на живот Джека, отчаянно пытаясь остановить кровотечение. Всхлипы сотрясали ее тело, звенели высоко и с болью.
Шаркнув по полу, Заилас появился рядом со мной. Он без эмоций смотрел на умирающего мужчину. Я склонила голову, не могла смотреть, сердце разбивалось за Амалию.
Заилас пошевелился, задел мою руку. Я вскинула голову, а он обошел стол. Он замер на миг, а потом опустился рядом с дядей Джеком, прищурился, глядя на призывателя, забравшего его из дома, пленившего и пытавшегося поработить его.
Демон посмотрел на заплаканную Амалию, на меня, на дядю Джека.
— Zh’ūltis, — буркнул он.
А потом прижал ладонь к груди дяди Джека, и алая магия обвила его руку.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Сила Заиласа угасла. Его чары рассеялись, и демон убрал ладонь с груди дяди Джека. Морща нос, он вытер кровь с ладони о штанину мужчины.
Дядя Джек с дрожью вдохнул и выдохнул. Амалия сжимала руку отца, но смотрела с потрясением на Заиласа.
— Ты исцелил его, — хрипло прошептала она.
Заилас выпрямился во весь рост, раздраженно щелкнул хвостом и перепрыгнул стол. Он поймал меня за локоть и потянул вверх. Я удивленно вскрикнула, рухнув на его спину, автоматически обвила его руками и ногами.
— Что… — начала я.
Он перепрыгнул гостиную, чуть не сбросив меня со спины, и вылетел в разбитое окно. Приземлившись на крыльцо, он замер, озираясь, нюхая ветер.
