Я стояла в душе какое-то время, игнорируя боль, давая всему смыться с меня. Мне было больно, голова болела, тело болело, душа болела. У меня не было времени даже дышать, разобраться с тем, что происходило, но я знала, что это еще не закончилось. Не могло.
Если я останусь в душе дольше, лучше не станет. Все станет только хуже.
Я надела штаны из мягкой кожи, которые мне предоставили в поместье Воздуха, и я была благодарна. Насколько я видела, все носили или их, или длинные развевающиеся платья и мантии, которые всегда раздувал ветер. Мне нравилось, что они дали мне то, в чем можно было сражаться, а не платье. Как я ни пыталась это избегать, я всегда сражалась.
Я устала и хотела пойти в кровать, но не могла. И не скоро смогу. Я не доверяла себе. Не тогда, когда не могла управлять силой в себе.
Я посмотрела на свои ладони, постаралась делать то, что обычно делала, когда начинала день, просто размяться. Я попыталась выпустить магию Воздуха, чуть пошевелив пальцами, словно крутила медную монету. Но магия не пришла. Воздух просто зашипел. Я нахмурилась.
Я сосредоточилась на том, что было внутри меня, на магии, которая пульсировала во мне, но она не приходила. Я посмотрела на графин воды, указала на него пальцем, чтобы увидеть, подниму ли я воду. Ничего не получилось.
Я не могла дотянуться до земли, когда была в здании, ведь могла его нечаянно обрушить. И я просто посмотрела на свои ладони и пыталась колдовать.
Ничего не появилось.
— Тебе нужно отдохнуть, — сказал низкий голос с порога. Я быстро повернулась, и вода разбила графин, все три мои стихии ударили по нему одновременно.
Я посмотрела на Истона и моргнула.
— Почему ты не в кровати? — я подбежала к нему, прижала ладони к его лицу, опустила их к груди, где он был ранен. Хоть он был в тунике, она не была завязана спереди, и я видела место, где его ранили. Все выглядело зажившим, даже шрама не осталось.
— Я в порядке, Лирика. Тут хорошие целители. Всех подлатали. Даже тебя, — он убрал прядь волос с моего лица за ухо, и я постаралась не прильнуть к его ладони. — Похоже, и ты меня исцелила.
Я посмотрела на него, потом на свои ладони, лежащие на его груди. Я быстро убрала ладони и отошла на пару шагов. Я ощущала, что покраснела, но игнорировала это.
— Я не знаю, как сделала это.
— И я не знаю, но ты умеешь удивлять, Лирика. Когда у тебя будет энергия и тренировка, — он сделал паузу. — И когда ты снова поверишь в себя.
Я не понимала, что смеялась, пока не задрожала от этого.
— Поверю в себя?
— Верь в себя, — рявкнул он, но без злости. — У тебя были проблемы. Помнишь слова дяди Ридли? Магия изнутри. Тебе нужно сосредоточиться на том, что ты, чтобы зайти дальше в том, что ты можешь делать магией.
Я покачала головой, глядя на его лицо.
— Я не понимаю, что происходит.
— Ты использовала слишком много магии. Она вернется. И ты дрожишь на месте. Я это вижу.
— Я не знаю, Истон. Я уже ничего не знаю.
— Ты очнулся, — сказал Родес, проходя мимо Истона, стараясь не задеть его.
— Да, — тихо сказал Истон.
Я посмотрела на них по очереди, они вдруг показались уставшими, потрепанными боем. Не важно, что они были в другой одежде и чистые.
Мы все были потрепаны.
Но это все еще ощущалось как начало.
— Тебе нужно больше тренироваться, понять, что говорится в легенде, и тогда ты сможешь разобраться в своей магии. Ни у кого нет трех стихий, как у тебя. Конечно, на это уйдет время.
— Думаю, нам нужно добраться со временем до южной территории Духа, чтобы понять, что в остальном пророчестве.
— Ты знаешь часть пророчества? — голос Родеса был высоким.
— Часть. Но мы не знаем ее значение. Только в одном месте мы еще не были — в руинах южной территории Духа. Там должно что-то быть для нее.
— Что ж, — начал Родес, и я влезла между ними.
— Мне нравится, что вы говорите так, словно меня тут нет. Но мы разберемся со следующей частью плана после этой. Потому что я не знаю, что со мной такое. Думаю, я просто устала. Точно, так и есть.
Истон поймал мой взгляд, дал мне понять глазами, что знал, что я врала. Он знал, что я боялась. Я боялась, потому что каждый раз, когда я применяла сразу три стихии, происходило что-то плохое. И Истон спасал меня каждый раз. Я ненавидела это.
Я не хотела полагаться на него.
Что бы там ни было.
— Если ты этого хочешь, — тихо сказал Родес.
Они не успели ничего сказать, раздался крик, и мы побежали к тронному залу.
Воздух дул, Вин, Арвин и Тиган спешили за нами, когда мы вошли.
Леди Воздуха стояла на возвышении, прижав ладони к лицам, и рыдала. Лорд Воздуха стоял и приглядывал за ней, в его глазах тоже были слезы, тело дрожало от гнева.
Я заметила комок смятого пергамента в его ладони и поняла.
Поняла, что кто-то послал записку, хоть послал и Родеса с нами сюда.
Кто-то прислал письмо, как и могли сделать. И Родес должен был оставаться на землях Воды.
Потому что, как только лорд Воздуха заговорил, я знала, какими будут слова.
— Леди Воды мертва. Эйна мертва. Моя дочь мертва.
Родес упал на колени рядом со мной. Я не двигалась. Я ничего не могла.
Потому что я ощущала горе и не знала, как помочь. Нас отослали не просто так. Я не знала причину.
Нас не было там, в доме Родеса.
И теперь леди Воды была мертва. Родес потерял мать.
Но нам нужно было как-то понять, что будет дальше.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Я стояла и смотрела, как Родес спокойно прошел к бабушке и обнял ее. Она прильнула к нему на миг, а потом отодвинулась, чтобы выглядеть как королева, хоть она была только леди.
Я сказала «спокойно», но в Родесе не было ничего спокойного. Я видела, как были напряжены его плечи, как он сжимал кулаки, пока обнимал бабушку.
В нем были напряжение, горе и вся боль, которые я ощущала, хотя не могла помочь.
Я отпрянула, растерявшись, словно все снова изменилось. Но как все могло измениться, когда я даже не знала, какой была моя основа? А если это была просто жизнь, следующий вдох, следующий миг. Потому что все менялось в эти дни с каждым вдохом, с каждым выбором и решением.
А теперь и с каждой смертью.
Леди Воды была мертва.
Дочь лорда и леди Воздуха была мертва.
Мама Родеса была мертва.
Лорд Воздуха посмотрел на нас с огнем в глазах, хмурился.
Тяжелые шторы на окнах в три этажа высотой поднял ветер, и мы словно оказались в туннеле, Воздух двигался быстро.
Воздух не коснулся нас, он был вокруг нас. Угрожал, но не ранил.
— Холдар, — сказала тихо Лания. — Не надо.
— Я никого не трогаю, — прорычал он, хмуро глядя на мир. Он словно не смотрел ни на кого из нас, а видел что-то вдали, чего не мог коснуться, не мог спасти. — Ты знала, что мне почти две тысячи лет? Две тысячи лет прошло, и я смотрел, как этот мир рушится, поднимается и рушится снова. Две тысячи лет, и моя дочь должна быть еще жива. Она должна еще быть тут, замужем, счастливая, а не жертва этой войны. Но теперь ее нет. Я хочу ответов. Кто-нибудь лучше бы дал мне ответы.
Ветер утих, и он сглотнул.
Родес стоял перед ним, ладонь лежала на плече дедушки, пока мы смотрели.
Истон был рядом со мной, и я не понимала, что он приблизился. Он словно хотел защитить меня, но тут было не от чего меня защищать.
Даже в гневе Холдар не напал на нас, не использовал силы так, чтобы ранить кого-то. Он выпустил гнев, энергии было так много, но он управлял собой достаточно, чтобы не навредить нам.
Такая сила захватывала дух.
Тиган, Вин и Арвин были за мной, и я знала, что они были готовы вот-вот использовать магию, но я не думала, что это понадобится.
Пока что.
— Дедушка, — прошептал Родес. — Она была слабой какое-то время. Ты знаешь это.
— Она никогда не была слабой, пока жила тут. Она была сильной. Счастливой, — он ударил кулаком по груди, но я видела гнев там, силу воина.
