Вскоре мы уже заняли спальню на втором этаже, но с приходом тьмы все шёпоты и песни прекратились: дом стал почти обычным.
Я застелила постель единственной найденной простынёй, Ульф развёл огонь, а Йан принёс еду. Есть хотели все, и первые несколько минут мы уминали принесённое с жадным нетерпением.
— Вот скажи, берёзка, что мы печём замечательный хлеб!
— Да, — отозвалась я. — Налей ещё киселя, пожалуйста.
— Пожалуйста. Ульф, ты не подашь мне сыр?
— Пожалуйста. А не передашь ли мне помидорки? Пожалуйста.
Мы переглянулись и рассмеялись. Было по-домашнему радостно, и я сказала:
— Зальмит может не только хлебом похвастаться, но ещё и прекрасными овцами. Никогда такой шерсти не видела! А ещё кедровые шишки — громадные!
— А что ещё? — весело сощурился Йан.
— Оружие. Оно тоже особенное. Только волки умеют создавать подобную сталь?
— Да. А вот лисы превосходят нас в стрельбе.
— Кстати, ты не думала о том, почему кинжалы твоего дедушки очень похожи на те, что носит Йан? — вдруг спросил старший.
— Думала, но не разобралась. Мне даже приснилась одна странная мысль о взаимосвязи Леты и Зальмита, но я понимала её только в стране грёз.
— Может. Я видела его, когда выходила из тела, но понимала происходящее только там. А что вы думаете о моём дедушке?
— Он был связан с зальмами, это точно.
— Но как? Даже если два государства могли иногда связываться с помощью магии, им всё-таки было довольно сложно «видеться»…
— Издревле Зальмит и Лета были соединены благодаря пространственной магии стихий, но несколько лет назад эта связь внезапно прервалась, — сказал Ульф.
— Наши отцы ещё могли общаться с королём, и я не понимаю, почему он не позвал зальмов на подмогу, когда напали тёмные маги, — нахмурился Йан.
— Значит, кланы были в союзе с правителем моей страны? Но я бы никогда и не подумала, что такое возможно… То есть почему нам никогда об этом не говорили?
— Вам — это кому? — улыбнулся Йан. — Десятилетней девчушке, которая любила лошадей, поля и солнце, и просто наслаждалась жизнью?
— Ну да, — признала я. — Но дедушка-то мог сказать мне!
— А зачем?
— Чтобы я не чувствовала себя всеми покинутой. Чтобы могла найти в жизни новый смысл.
— Так неужели вы вместе не строили планов на будущее? Если он знал, что умирает, он должен был подсказать тебе, что делать дальше!
— Он велел мне не задерживаться в городе и отправляться на запад, к Голодным холмам. Там есть пристанище для всех, кого коснулась недавняя война. Но когда я уже собиралась отправиться в путь, узнала из разговоров стражи, что Тюр уничтожен подземными толчками.
— А если бы ты знала о том, что зальмы были прежними союзниками летов? — спросил Йан.
— Это бы ничего не изменило. Доберись я сюда, даже чудом миновав разбойничьи леса, и не попав в пасть к голодной нечисти, а потом ещё как-то пройдя через Врата, где была гарантия того, что не напоролась бы на кого-то вроде хряков? К сожалению, не все зальмы такие, как вы.
— Верно, — вздохнул младший. — Но нам всё-таки не даёт покоя эта связь.
— Почему вы раньше не рассказывали о ней? — любопытно спросила я. В самом деле, прежде мы подобного не обсуждали.
— Потому что знаем ничтожно мало, — ответил старший. — Отец рассказывал мне обо всём, кроме своего общения с летами посредством магии.
— Значит, оно и правда было?
— Почему не сказали сразу, как поняли это? — настаивала я.
— Время не пришло, — спокойно ответил Ульф. — Мы ждали, когда ты привыкнешь, почувствуешь себя частью семьи.
— Будущей весной состоится Собрание Кланов, и ты должна знать всё, — сказал Йан. — Мы думаем, что среди вожаков есть кто-то, кто повинен в утраченной связи.
— Предатель?
— Да.
— А что за собрание?
— Ежегодное, для глав всех кланов, — ответил Ульф. — Лет двадцать назад, когда мы были мальчишками, такая честь выпала Драгнуру. И три года назад снова на замок волков пал жребий.
— И в этот год тоже. Везёт, что называется, — криво усмехнулся младший.
— Ох, как страшно! А если кто-то не утерпит и устроит драку?
— Нет. Никогда. Это строго запрещено. На собраниях бывает всякое, странное и неприятное, но кровопролитие — нет.
— Неприятное?
— Да. Например, когда одному из вожаков вдруг приходит в голову свою дочь или сестру выдать за вожака из враждебного клана, пытаясь тем самым создать новый, выгодный обеим сторонам союз. И всем от этого неплохо, кроме самой избранницы.
— Кошмар… — выдохнула я.
— Да уж. Помнится, подошёл к нам в прошлый раз сам Град Саблезуб, — как-то странно усмехнулся Ульф.
— К тебе, — с улыбкой поправил брата Йан.
— И предложил свою дочь, — кивнул старший. — Причём в такой гадкой манере — мол, лиса-то дохлая была, а его крепкое дитя никаких болезней не боится.
— А дитя стояло чуть в сторонке, поигрывая мускулами, — добавил Йан. В глазах его искрился смех.
— И тогда мне впервые в жизни стало не по себе, — сказал Ульф совершенно серьёзно. — Потому что девица была с меня ростом, и так же широка в плечах. Нет, ты не подумай, я не против воительниц, но у каждого свои вкусы, и саблезубка была, мягко говоря, не в моём.
— Что, в самом деле могла бы? — рассмеялась я.
— Не с нами, — улыбнулся Йан. — Но в тот вечер я чувствовал напряжение, сковывающее Драгнур. Особенно после того, как Ульф отверг предложение, и Град весьма недобро на него посмотрел.
— Но разве мир не дороже чьих-то предпочтений? — осторожно спросила я. — В высших кругах браки всегда были по расчёту.
— Не у волков, — сказал Ульф. — Тем более что это совершенно точно был не союз, а ловушка.
— И часто вам такие предложения делали? — улыбнулась я.
— Бывало. Йан вон почти женился на медведице…
— Не почти, — проворчал младший. — Просто мне стало её жалко.
И он рассказал о девушке, потерявшей родителей, которая могла бы быть на моём месте. А я рассказала о своих «женихах», которые никогда бы не смогли стать мужьями.
— Неужели тебе не было горько осознавать своё одиночество? — спросил Йан. Он держал меня за руку, поглаживая кончиками пальцев, и это приятной дрожью отзывалось в теле.
— Я убедила себя, что не хочу зависеть от мужчины. Вы знаете, что ждало меня за пределами города. Первое время я старалась изо всех сил не быть собой: грубила, изображала идиотку, горбилась и делала противное лицо. Иногда принималась чихать без перерыва… Знаю, это глупо, но на мужчин любой изъян действовал отрезвляюще. Они видеть не видели ни моих глаз, ни волос, когда я принималась говорить монотонно, нарочно растягивая слова. Или визгливо, то и дело почёсывая нос. А могла громко и надрывно, будто меня злая магия терзает.
Мужчины улыбнулись, и Ульф коснулся моих связанных в хвост прядей.
— Но мне ты представление не устроила, — заметил Йан.
— Потому что ты не был похож на остальных. Я как-то сразу поняла, что никуда от тебя не денусь. Не помогли бы ни кривляния, ни даже храп.
Йан довольно улыбнулся, и мы уничтожили остатки еды.
— Пора ложиться, — сказал Ульф. — После лунной ванны нужно выспаться.
— Хорошо. Я только сейчас поняла, как сильно устала.
Вечерами я читала мужьям одну и ту же толстую «Книгу Легенд страны Лета», а они рассказывали мне о Зальмите. Теперь я жила с постоянным ощущением чуда и совершенно не боялась предстоящей зимы. Осень прощалась ледяными беспрерывными дождями, и пришлось мне надевать высокие непромокаемые сапоги жуткого вида. В них ходили все, и я не сразу привыкла к тому, что теперь воины тренировались под большим навесом, где их нельзя было увидеть. Правда, я быстро приноровилась просыпаться вместе с супругами и тихонько стоять в уголке, наблюдая и учась. Вскоре Йан и Ульф даже начали давать мне уроки, и, когда выпал первый снег, я уже сносно умела метать кинжал и безболезненно приземляться после бросков.
Холода пришли в горы неожиданно, но не были нестерпимы. Я ожидала гораздо худшего, а оказалось, что всё не так уж и страшно. К тому же почти всё время шёл снег, и я обожала подолгу смотреть в окно. Конечно, если не было других занятий, а они стали появляться одно за другим в середине месяца Люта. Тогда-то я и узнала, что старшего так прозвали вовсе не за его нрав, а всего лишь потому, что он родился как раз десятого числа этого месяца — раньше срока, к тому же когда мама его гуляла по лесу в сопровождении супругов. Повитуха добежать так и не успела, мужья сами приняли роды, но всем запомнилось, как малыш активно боролся за жизнь и не боялся холода.
