прошипела я, схватив его за руку. Малец пожал плечами и спокойно выкрутился из захвата.
– А как звали вашего учителя-вора?
– А где ты видел учеников, которые разглашают имя учителя?
Такой ответ вполне устроил мальчишку, он важно кивнул и отошел назад. Потом нахмурился, осторожно ощупал свой карман и нахмурился еще больше, когда обнаружил там пару мелких монет. То-то же, умник! Думал, Гаррисон пошутил насчет моей компетенции?
– Итак, – снова заговорила я только тогда, когда все обратили на меня внимание, – занятие мы начнем с тренировки самого важного навыка для любого мастера. Мы будем бегать! Так что поворачиваемся и начинаем движение по кругу, наша цель не устать, а только разогреть мышцы, поэтому без перегрузок!
Я хлопнула в ладоши, обозначая старт, но все ученики одновременно повернулись к Гаррисону и, только дождавшись его одобрения, двинулись с места. Некоторые просто пошли, другие – бодро побежали, улыбающаяся девушка осталась на месте, а вторую по кругу повела ее мать. Я не знала, как дальше строить занятие, поймала взгляд Гаррисона, после чего просто вспомнила стандартную программу занятий по физической подготовке и работала уже по ней.
Группа была разновозрастной, с разными физическими возможностями и потенциалом. Что одним давалось легко, то для других становилось непосильной задачей, отчего мне трудно было вести занятие сразу для всех. В конце концов не выдержала, разбила на подгруппы и выдавала задания каждой отдельно. Все старались, хотя и постоянно бросали взгляды на Гаррисона. Как там их любимый наставник? Одобряет ли действия наставника нового? Не хочет ли изменить их или дополнить? Но Гаррисон только молчал, изредка ходил по залу, кивал ученикам, заполнил какой-то журнал и ближе к завершению занятия вышел в центр.
– Всем спасибо, вы большие молодцы! Каков наш девиз?
– Путь воина конечен, но в наших силах каждый шаг на нем делать достойно! – ответили ему нестройным хором голосов, а потом облепили со всех сторон с вопросами и рассказами о своих успехах.
Я даже не обиделась, что меня игнорируют, настолько устала. Сил хватило доползти до тренерской и повалиться на стул. Не монстры, конечно, но тоже выматывают. И это Гаррисон еще следил за порядком, не то бы вообще не выдержала! Он вошел через минуту, протянул мне бутыль с водой и потер подбородок.
– Красивое белье. Хотя цвет внезапен. Слишком порочный для неприступной Тейт.
Я опустила взгляд и сразу же потянула полы формы друг к другу. Филчев мальчишка все-таки добрался до моих завязок! И точно рассчитал момент: к тому моменту я слишком устала и расслабилась, потому как уже входила в тренерскую и не ждала подвоха. Цвет, кстати, был вполне приличный, черный. И кружев не так много.
– Да многое ли ты там видел? Без очков.
– Я многое дофантазировал. Ладно, шучу, ни Филча я не вижу, только размытое черное пятно и бледную кожу. Подашь очки?
По его ухмылке было не понять, правда это или ложь, но вместо помощи я еще плотнее запахнула форму, сгребла свои вещи и скрылась в ванной.
На улице, когда мы брели обратно в академию, я не удержалась от вопроса:
– И как же ты нашел такую работу? Прости, но все эти не самые э… способные детишки не вяжутся с образом Уилла Гаррисона. Как и «Путь воина конечен, пусть в каждом твоем шаге сквозит достоинство!».
– Это группа реабилитации при школе, наставник отправил меня к ним, когда появилось первое пятно сквернотомы. Сказал, что это поможет посмотреть на жизнь под другим углом. А заодно останется меньше времени на жалость к себе. Желающих заниматься с ними немного, платят за это не слишком щедро, но я быстро втянулся.
Пока говорил, Уилл уже привычно взял меня за руку и переплел пальцы. Кожа его ладоней была очень горячей и шершавой, как бывает от долгих тренировок с мечом. Интересно, что чувствуешь, когда эти руки скользят по голой коже? Гладят по волосам? Стягивают одежду?
Но с Персивалем в голове я до таких практических познаний точно не доберусь. Стоило подумать о нем, как я почувствовала себя стоящей за спиной у Клариссы, с руками поверх ее вытянутых рук. Я-Перси помогала ей с расстановкой в пространстве магических знаков и болтала об удержании центра тяжести тела. Не выдержав такого, я нарочно запуталась в ногах и позволила себе упасть поверх нашего капитана группы поддержки. Надеюсь, ей нравится, когда сверху напористый и опытный мужчина без одной кости, хе-хе-хе.
– Говорю же: не вяжется, – вздохнула я и попыталась сконцентрироваться на стенах домов, а то мысли из возвышенно-мстительных вдруг стали низменно-романтическими. Если еще немного узнаю Уилла, придется признавать, что он украл мое сердце. Не вслух, конечно. – Как поступление в академию вяжется с путем воина? Он конечен, и все такое, но ты мог быть до сих пор здоров, поступил бы уже в воинство Света или гвардию, готовился к экзамену на право называться «мастером»…
– Отчим женился на моей матери ради родства с Макгратом. Верил, что, смешав свою кровь с его кровью, произведет на свет наследника уровня десятого не меньше, а в моем нулевом видел проявление слабой отцовской крови. Но у них родилась девочка, Эстер, и ей предрекли второй с натяжкой. Отчим был вне себя от ярости и начал пилить мать, будто она подделала свою родословную, а у Макграта не могло быть потомков, не способных даже окончить академию магии. Мне тогда исполнилось шестнадцать, поругался с ним и заключил пари: если смогу получить диплом, то он выплачивает матери все положенные ей деньги, возвращает имущество, которое отошло к отчиму по брачному договору, как компенсация за «неправильного» ребенка, затем проваливает подальше от нашей семьи. Так что диплом мне очень нужен.
На языке вертелось немало лестных слов о матушке, которая за устройство личной жизни расплатилась здоровьем ребенка, но Уилл наверняка и сам думал о том же.
– Ладно, если провалишь экзамены, мы выкрадем этот договор.
– Э, нет, Лиз, я передумал становиться тем парнем, который толкает тебя на преступления. Найду и другой выход. Но за предложение спасибо.
Он чуть приподнял уголки губ в улыбке. Мои ноги тут же стали ватными, носок правой зацепился за булыжник, и я полетела вниз. Точнее, полетела бы, но Уилл удержал меня и потянул к себе. Было бы мило, не звени в голове навязчивый смешок папочки Перси. Да, один-один, магистр Фрибуш, один-один.
* * *
К вечеру наша связь с Перси настолько окрепла, что стоило закрыть глаза, и я ощущала себя в его теле. К тому же постоянно мерзли пальцы и было тяжело дышать. Воздух будто сгустился и стал очень горячим, обжигающим, ползущим по бронхам густой кашей. Зато и вдыхать можно было реже, кислород расходовался меньше.
Идти на работу я не решилась: ведь чем сильнее удаляюсь от Перси, тем хуже себя чувствую, а дневная передышка закончилась. Казалось, что теперь лич стремился выкачать все недополученное за время моего отсутствия в академии. Поэтому я кое-как сделала домашнее задание, затем просто упала на скамью в парке и сидела там, пока совсем не стемнело. Гаррисон почти все время торчал рядом и читал мне вслух какую-то поэму на языке перводетей. Растягивал гласные он с чувством, от сердца, при этом достаточно монотонно, словно убаюкивал. И в его теплых объятиях было так уютно прятаться от вечернего холода, что я не заметила, как уснула.
Очнулась в комнате Гаррисона, это поняла сразу: только его подушка могла так пахнуть, а клетчатый плед был у него единственный на всю академию. Остальные студенты
