голову руками и стала успокаивать саму себя, раскачиваясь в плетеном чуде.
– Это все не правда. Это все не со мной. Я просто сплю. Просто сплю. Я не сошла сума. Это сон, – шептала сама себе, и боролось с желанием рассмеяться в голос от абсурда ситуации.
Все звуки в помещении исчезли. Будто тут нет никого кроме меня. Все люди испарились, опасность миновала. Но стоило поднять голову, увидела совершенно иную картину. Четверка сильной половины человечества стояла и смотрела то на меня, то друг на друга. Азиз переглядывался с Яном. Во взгляде читался определенный диалог.
«Что с ней?» – спрашивали глаза Курта.
«Не знаю» – отвечал Ян.
Не хочу видеть это. Это все неправда. Сильнее впилась руками в голову, ощутимо оттягивая волосы у корней, до легкой боли, но проснуться это не помогло. Слезы покатились из глаз от того, что не удается избавиться от устрашающего видения. Господи, прошу, пусть все прекратится.
– Да что с ней? – голос Азиза пробился сквозь ворох мыслей, но был таким… Таким странным, из недр, глухим, раскатистым.
– Похоже у нее шок. Ты вслушайся что она говорит. Вся ситуация ее подкосила, – ответил ему Ян. Подняла голову во время разговора, но губы мужчин были плотно сжаты.
– Похоже я все же сошла с ума, – и уткнулась в колени. – Уже голоса мерещатся.
В этот момент стало так жалко себя. Плечи содрогались в немом рыдании. Силы покинули тело, лишая возможности бороться. Даже всхлипнуть казалось непосильным подвигом. Только чувство мокнущей ткани на коленях говорило о том, что я жива и что-то происходит. Ведь слезы так и катились из глаз, образуя неприятное липкое чувство в районе коленок. В комнате послышались шорохи, но не смогла среагировать. Было стойкое чувство, что, если подниму голову для осмотра, что-то со мной случиться. Голова рухнет на пол, к примеру, от напряжения. Вокруг шеи словно веревку накинули и привязали камень к другому концу, который нещадно тянет вниз.
А потом почувствовала теплый захват на лодыжках, нежные поглаживания и приятное успокаивающее тепло.
– Тшшшш, успокойся, – мягкий мужской голос с хриплыми нотками предал сил, которых хватило, чтобы немного оторвать лицо и взглянуть на говорящего.
Это был Курт. В его глазах было неприкрытое беспокойство за меня. Он пытался мне что-то сказать простым взглядом, но я не понимаю. Устало мотаю головой, но выходит слишком медленно. Мы как в замедленной съемке. Вернее я, ведь он все делает быстро. Почти все. Быстро моргает, хмурит брови, поджимает губы. Лишь пальцы, что держат меня, вырисовываю медленные дорожки, то мягко поглаживая, словно перышко, то впиваются, вызывая легкую боль, и снова перышком порхают.
– Я ничего не понимаю, – хриплый шепот сорвался с губ вместе с всхлипом. – Совершенно ничего. Я сошла с ума, да?
Но мужчина лишь разрывает зрительный контакт, представляя моему взору чернявую макушку, в которую непроизвольно хочется зарыться руками, пока он тяжело, даже обреченно вздыхает, отрицательно качая головой. И я позволяю себе эту маленькую вольность. Отрываю одну ладонь от ноги, и погружаюсь в шелковистые волосы. Странно. Думала, что они жесткие, а нет, мягкие, приятные. От таких ощущений сильнее погрузилась в шевелюра и даже прошлась по корневой зоне подушечками. И тут поняла, Азиз замер. Спина была натянута, как струна гитаре. Одно неверное касание и лопнет. Он даже дышать перестал. А потом очнулся ото сна, когда я немного схватилась за прядку и отпустив, стала выпутывать руку. Но он не дал мне это сделать. Поднял голову, и моя рука вместо того, чтобы безвольно скользнуть вниз, прошлась ласкающим движением по щеке, где была перехвачена лапищей мужчины. На мгновение Азиз отнял ее от себя, чтобы поцеловать прямо в центр, и вернул туда же, накрывая своей.
– Прошу, пусть все это будет сном. Я очень хочу проснуться, – шептала в пустоту между нами, устало прикрыв веки. Потому что было тяжело выдержать его взгляд. В нем была немая мольба, затаенная надежда, что я все пойму и приму.
– Это не сон, Каролина. Все это было. Все что было на трассе реально. Ты упала в обморок, в продолжительный обморок. Теперь ты в безопасности. Рядом со мной тебе нечего бояться. Просто верь мне.
Вот и крах надежд. Не сон. Слишком все реально. Особенно уверенность в голосе.
Утро для меня началось очень рано. На повторе снился все тот же кошмар, что мучил и предыдущие дни, но теперь финал другой. Рядом с ней не волк. Рядом с ней Томас, чтоб его на лево. Я вылетаю на поляну, где она зовет на помощь, но не могу подойти. Упираюсь в стеклянную стену. Кидаюсь на нее, пытаюсь разбить, но все тщетно. И тут на поляне появился он. Мягкой походкой идет в ее сторону. Заметив его, Каролина побежала со всех ног к нему и бросилась в объятья. Как только она оказалась в его руках, стена под моими руками исчезла. Причем так резко, что я начал падать вперед от неожиданности. Побежал к удаляющейся парочке и позвал пару, но обернувшись, увидел в ее глаза пустоту. Она смотрела на меня и не видела. Сложилось стойкое чувство, что она слышала, но не видела. Или не хотела видеть. Устало встряхнув головой, посмотрела на спасателя глазами полными любви и поцеловала.
В этот момент я рухнул на колени, как подкошенный. Видеть такое оказалось выше моих сил. Завыв на всю мощь легких, больно оттягивая руками корни волос, выпустил всю, скопившуюся за долгие годы, боль. Смотреть, как она улыбается только ему, как целует только его было невыносимо. Каждый вздох был сравним с пыткой. Воздух казался невыносимо горящим, обжигающим. Меня пронзали тысячи стрел, рождая жгучую боль при входе в тело. Но все это было мелочью.
Когда я увидел, как он ставит свою метку, вот тут меня пронзило чувство отчаянья. Она выбрала другого. Приняла его, ни секунды не задумывалась над принятием решения. Покорно перекинула волосы через плечо, освобождая место для их связки и наклонила голову в бок. Том не стал долго думать. Обнажил клыки, впиваясь в нежную кожу. В этот момент я вынырнул из пучины самобичевания и забыл о собственной боли. Поспешил к ним, оборачиваясь в волка. Потому что в груди было одно желание – сокрушить противника, не дав закончить привязку. И тут снова стена. Только теперь в считанных сантиметрах от парочки. Как бы я не пытался у меня ничего не получалось. Я скулил, рычал, бился всем телом о невидимый
