«Стой снаружи», — решительно повторяю я.
«Уверена?» — направляясь к выходу, Арен обиженно на меня оглядывается, но чувствую — его просто забавляет моя реакция, да и собственно смущение немного веселит.
Оказавшись по другую сторону витрины, Арен улыбается и подмигивает: «Бери больше разновидностей, во дворце будем мерить».
Не сомневаюсь, но то будет во дворце. Развернувшись к стойке продавца-консультанта, снова ловлю ее заинтересованный взгляд на Арена.
— Это ваш молодой человек? — интересуется она.
— Муж, — почти лгу я самым собственническим тоном, и девушка слегка поникает. Снова косится на Арена, ловит мой взгляд — и поспешно опускает свой.
— Вам повезло. Что-нибудь подсказать? Ищите что-то конкретное или еще не определились?
Восхищенно оглядываю чудесные и наверняка удобные, красивые, привычные штучки, и сердце обмирает от радости.
«Бери все, — подзуживает Арен. — У нас гардеробная большая, всему места хватит, а мне просто жутко интересно, как это будет выглядеть на тебе».
Предложение... заманчивое ведь! До побега я в нижнем белье не нуждалась и даже не понимала, какая это на самом деле драгоценность. И хотя по привычке сознание пытается выбрать пару самых практичных комплектов, если подумать...
— Пожалуй, я и правда хочу все, — задумчиво тяну я.
У девушки изумленно распахиваются глаза.
Все не взяла: некоторые модели не понравились внешне, что-то оказалось неудобным, но даже так на Арена приходится повесить десять туго набитых пакета с нижним бельем. Я не жадная, нет, и это не проявление драконистости, хотя после вынужденного извлечения сокровищ то и дело их нервно тереблю. Просто я практичная. Это мой стратегический запас, так что некоторая расточительность простительна. Но о стоимости закупки даже думать боюсь!
«Арен, ты ведь позволишь все это тихо, без проверяющих комиссий провезти?» — прошу я, вспомнив, что вещи из других миров обычно уничтожают.
«И досматривать никому не позволю. Это будет наша маленькая контрабандная тайна».
Смеясь, тяну Арена свернуть с центральной аллеи торгового центра на боковую: «Похоже, я дурно на вас влияю, ваше высочество».
«О, ради таких интересных покупок можно пойти на небольшое преступление. Только Тарлону их не показывай — ни один мужчина не должен видеть то, что ты будешь носить под платьем».
Судя по вспыхнувшему в его сердце собственническому гневу, это не та просьба, которой стоит пренебрегать.
«Надеюсь, модисткам можно? Я чувствую, мой долг — спасти эеранских женщин от их ужасного нижнего белья».
«Я же говорил, ты будешь заботливой императрицей».
Мы смеемся, я через пакеты наклоняюсь, на миг прижимаюсь к плечу Арена виском.
— Почти пришли, — указываю на собранное из завитков и нарисованных леденцов название. — Нам сюда.
В любимом мамином магазинчике сладостей меня пробивает на слезы: кулек таких шоколадных печений мы купили, когда я сдала финальное тестирование, и мы с мамой сидели возле фонтанчика внизу, а я чувствовала невероятное умиротворение, потому что бешеная гонка подготовки, наконец, приостановилась, и можно было выдохнуть до самого известия о результатах. А конфетами в форме малины мы угощали дедушку. Папе дарили горький шоколад, братец мой обожает бизе...
«Что, здесь тоже берем все?» — спрашивает увешанный покупками Арен.
Чем ближе суровый многоэтажный дом почти в центре города, тем больше у меня дрожат коленки.
«Мы справимся», — обещает Арен. Обожаю его: он ведь может просто притащить моих родителей в Эеран, а ради меня собирается поговорить с ними деликатно, по всем земным и моим семейным строгим правилам.
Потому что другого варианта мой отец не примет и не простит, а он тот еще упертый... просто упертый, и с него станется обидеться на меня навсегда.
При виде двери в родной подъезд сердце обмирает.
Арен удобнее перехватывает многочисленные пакеты.
Вот и последние шаги к металлической двери, кнопочки домофона...
Он пикает, и дверь распахивается, выпуская бабульку с первого этажа.
— Лера, надо же, — старушка смотрит не на меня, а на Арена. — Давно тебя не видела...
— С наступающим Новым годом, — сдавленно желаю я. Арен подталкивает меня вперед и тоже желает изучающей его старушке счастливого Нового года.
В подъезде привычно пахнет влажным от нанесенного снега бетоном, дешевой типографской краской от вороха рекламных газет и листовок.
Арен идет следом за мной, будто отрезает пути к отступлению. Подталкивает пакетами, не давая остановиться.
Вздохнув, бегом преодолеваю последние несколько пролетов и вдавливаю кнопку звонка — убегать поздно, трястись глупо, пора уже встретиться. Позади шуршат пакеты, Арен быстро меня догоняет.
Мне вдруг очень хочется, чтобы дома никого не оказалось, чтобы я могла передохнуть, снова порепетировать речь, проверить, как подготовился Арен.
Но замок в двери щелкает, ручка проворачивается, и дверь перед нами открывается.
Глава 26
По другую сторону порога стоит мама. Светло-русые волосы уложены в высокую аккуратную прическу, грудь и талию плотно облегает зеленое в цвет глаз платье, мягкие складки подола спускаются чуть ниже колен, миниатюрные ноги заключены в туфли-лодочки на низком каблуке. Мама у меня домохозяйка, но всегда выглядит, как на торжестве. И каким-то чудом даже во время приготовления еды умудряется сохранить чистоту своих модельных платьев.
«Вы очень похожи», — мягко произносит Арен, он чуть сдвигается, и золотые монеты в мешочке тихо звякают.
Но мама внимания на него не обращает, смотрит только на меня. От слез радужки ее глаз меняют зеленый на яркий и сочный цвет морской волны.
«Только бы не прогнала», — в ужасе думаю я, потому что мама всегда слушается папу, а папа четко сказал, что если поступлю по-своему, домой могу не возвращаться.
— Лера! — мама в несколько шагов преодолевает разделяющее нас расстояние и крепко-крепко меня обнимает.
Слезы проливаются сразу, будто плотину прорывает, я судорожно вдыхаю, пытаюсь что-то сказать, но не могу из-за удушающих меня рыданий. И мама тоже плачет.
То, что мама пропускает нас на кухню, говорит о ее взволнованности не меньше, чем раскрасневшиеся глаза, суетливость и постоянные всплескивания руками: обычно гостей, каковым в данный момент является Арен, проводят или в гостиную, или в столовую, появившиеся у нас после объединения дедушкиной трехкомнатной квартиры с соседней двушкой.
А нас с порога и сразу в святая святых — к семейному очагу. Судя по аккуратно разложенным на мраморной столешнице овощам, мама как раз собиралась готовить, а теперь она судорожно раскладывает принесенные сладости.
«Лера, выкуп твоей маме когда отдавать? Сейчас или позже, когда отец появится?»
Арен, оставивший пакеты с покупками в кладовке, в обнимку со шкатулкой и мешочком сидит на стуле. Вид у него презабавный. Он следит за суетящейся мамой. Да, она не обладает такой железной выдержкой, как Ланабет, и то и дело утирает проступающие слезы, бормоча:
— Как же так, без предупреждения? Я не приготовилась, не купила ничего... Ох, что отец твой скажет? — Она опять поднимает на меня влажный взгляд. — Что же ты не предупредила?
— Мама... — поднявшись, снова обнимаю ее. — Успокойся, все в порядке.
— Ты молодого человека привела, а у нас дома не прибрано, накормить нечем.
— Ничего страшного, — отзывается Арен, — я выносливый, несколько дней могу не есть.
Мама замирает, пытаясь понять, шутка это или нет.
— Мамуль, все в порядке. Мы, собственно, только пообщаться пришли.
«И на свадьбу их пригласить», — в мыслях Арена прорезается ворчание.
«Давай не будем сразу пугать, сначала подготовим... морально».
«Ты правда думаешь, что за такой короткий срок их можно подготовить ко всему? Давай сразу с порога напугаем, и пока они в шоке, перекинем в Эеран, там осознать будет проще».
