Ну вот, хотела отвлечь, а вышло наоборот.
А ещё я вдруг заметила, что Шоэ с братом были чем-то похожи, но кроме этой неуловимой черты, я не видела сходств вообще. Роуранцы словно являли собой противоположные качества друг друга. Один жгучий брюнет, у другого волосы белее снега. У императора глаза словно синий лёд, когда как у герцога – тёплое медовое пламя. Первый бел кожей в человеческом обличии, второй смуглый и немного серый, да и не особо прикрывается личиной, если не считать попытки сделать тело более гуманоидным.
Арв - хитёр и гибок, Шоэ – прямой и жёсткий.
Две крайности, но единая опора. Они держатся друг друга. Не только потому, что семья. Ещё их связывает, наверное, общая беда их расы. Это заметно невооружённым взглядом. Пусть Шоэ был недоволен тем, как поступил со мной его брат, но перед другими готов отстаивать его место рядом со мной. Вон как даже вторую пару глаз открыл и сверлит ими Ридена за хоть и придирку, но правду.
- Делай, как считаешь нужным, - вернул меня к реальности голос Арва. – Я уверен, Совет не найдёт в моих действиях ничего неправильного. А лазейки есть в любом законе и любой системе, - и сразу же косвенно признался, что использовал их, чтобы добиться своего.
Мне же вдруг стало обидно. Мои ли чувства накатили в тот момент, или это то, что жило в теле Эристины всю её жизнь? Не знаю. Но эта страшная определённость будущего с призрачной иллюзией выбора, решение чужих существ за тебя, предательства собственного тела, стоит настоять на своём, что уж говорить о предательствах тех, кому решил довериться, - всё это сломало её, и вдруг навалилось на меня. Аж душа в теле заметалась, сжимаясь от обиды на безысходность, а из глаз ручьём хлынули слёзы.
Прекрасный мир будущего? Да здесь ещё хуже. Вечная борьба, но не за ресурсы, а за банальное выживание рода для одних и попытки отстоять свою свободу для других. Тебя холят и лелеют? Клетка всё равно остаётся клеткой, как бы её ни украшали: кандалами из стали или из шёлка. И Эристина, растущая в подобной среде, видя любовь в семье и чувствуя её, искала её в других, стараясь подстроиться под гнёт правил жизни, но сломалась под чужим влиянием, а затем и вовсе была убита той, что хотела на её место.
Да сдалось гадине это место! Что она там говорила? Прекрасная раса, которую хочет спасти, потому что видит в них идеальных мужей. Рабов она в них видит! Рабов отчаяния и системы! Эри не была виновата, просто что-то глобальное случится…
- Тина! – мои мокрые щёки обхватили тёплые огромные ладони и передо мной оказалось лицо Ридена. Он был хмур и мрачен, когда как в его глазах плескался страх.
- Биан вот-вот прибудет, - полным беспокойства голосом отозвался Зирон, смотрящий в свой браслет.
- Не терпи, малыш-ш-шка, скаш-ш-ши, где болит, - шипел на ухо встревоженный Шаркар.
Котики молчали и только прижимались лицами к взлёту стоп. А вот пауки опять метались по комнате, колошматя друг друга. Шоэ при этом причитал, что Арв что-то сделал не так или недосмотрел плохой ингредиент в еде. Вид дерущихся роуранцев напомнил ещё парочку слов дамочки: причиной их раздора являлась сама Эристина, что привело к гибели как их, так и расу.
Ну а я вижу и почти даже слышу цепи из инстинктов и гнёта жизненных трудностей и устоев, коими окутал этот мир не только женщин, но и мужчин. Им было ещё хуже в среде повсеместной и ежеминутной конкуренции за всё.
«Этот мир так жесток», - громкий плач в голове заставил вздрогнуть всем телом. И я знала его обладательницу. Словно это сама Эристина сейчас кричала в моей голове. – «Так жесток! Я не могу так, не могу… Пожалуйста!»
Это было как воспоминание, что вдруг нашло в себе тело, почувствовав моё состояние и откликнувшись. И смотря на Ридена, а видела и его, и странное видение: Эри металась по своей комнате в гаремной пристройке, что-то выискивая. Затем был скандал с дядей, и её просьба не делать чего-то, не заставлять её, и его грустное лицо. Потом полёт к станции для Встречи.
И вот она одна в каюте. Удалось выкроить минутку. Буквально совсем чуть-чуть времени, чтобы побыть одной. Отчаяние захлестнуло её настолько, что руки дрожали, а глаза были полны слёз, как у меня сейчас. Девушка беззвучно кричала в подушку, а затем вдруг нахлынуло такое отрешение пополам с обречённой решимостью, что меня в свою очередь обуял страх вместе с ужасной догадкой.
Эри же достала небольшой флакончик из потайного кармана в грудном отделе корсета, подошла к вину и всё содержимое плеснула в уже наполовину заполненный алкоголем бокал, который тут же залпом вылила в себя.
«Какой жестокий мир», - шептала она, опуская бокал на место и возвращаясь на кровать. – «Слишком жестокий. Простите, я больше не могу», - и улыбнулась улыбкой побудительницы, чувствуя, как холод и боль смерти расползается по телу. Но она считала это благословением и более прекрасным чувством, чувством грядущей свободы.
- Жестокий мир, - повторила я её последние слова, едва видение пропало.
С моими словами остановились и мужчины. Они все замерли, включая забежавшего в каюту Биана, чьи глаза сверкали ярче от накрывавших его эмоций. А ещё я заметила резко побледневшее лицо Туоса, с которым успел связаться Шаркар, пока Риден пытался до меня достучаться.
- Ты знал? – повернула я к нему взгляд, смотря точно в глаза. – Туос. Она сама убила себя. Ваш мир убил её. Полный цепей, он словно клетка сломал её… Хрупкий цветок, взращённый в любви, легко умирает на холодном ветру.
На последнем сравнении дядя вздрогнул всем телом, ведь это были его слова. Когда-то в детстве он так назвал её, когда говорил брату не быть таким размазнёй с семьёй, а малышка подслушала их разговор. А эти слова и вовсе стали для неё пророческими.
- И та попаданка к этому случаю была не причастна. Так, сложившиеся обстоятельства, необходимая прибавка к уровню сложности. Просто организатор большинства бед последних месяцев жизни Эри, подтолкнувших её к главному действу чужими руками, - мои слова били не в бровь, а в глаза. Все четыре, заставляя роуранца их поражённо прикрыть. А моим мужчины внимательно прислушивались к моим словам. Почему-то картинка сама складывалась в голове, едва то воспоминание пришло, ужасая своей логичностью и продуманностью. – Вот только она пришла не за ней. Она точно знала, где и когда я буду, подготовив ловушки. Эри бы всё равно себя убила, а на её место было суждено прийти мне, отдав своё тело в мире полном куда больших свобод и менее жестоких законов. Я пришла на всё готовое, подготовленное. И сейчас вы ведёте меня прямо в западню.
Лица мужчин мгновенно потеряли все признаки человечности. Для них тоже сложилось несколько кусочков паззлов, словно они знали ещё что-то такое, что просто не говорили мне. Риден даже рванул было к дверям, видимо, чтобы остановить корабль и задать ему другой вектор движения. Но я перехватила его руку, останавливая.
- Тина, отпусти, пожалуйста, – осторожно начал высвобождать он её.
- Не меняй курс. Мы летим на Роуран, где уже всё готово, - мотнула я головой.
- Вот именно, там нас-с-с ждёт только с-с-с-смерть, малыш-ш-шка, - негодующе выпалил мой змей. Зато слёту понял Шоэ:
- Хочешь подготовить ловушку в уже готовой ловушке? – и предвкушающе заулыбался вместе с братом, принимая паучий вид. Кажется, их раззадорил намёк на будущую охоту.
Да, этот мир жесток, и не для таких нежных цветов, каким была Эри. Но я – не она. Земля в моё время тоже была не тем местом, где легко выжить даже на готовом, и нужно повертеться как белка в колесе. Просто колёса у всех разные. Вот и моё было бы для неё легче, чем виделось ей своё. Для меня же… Я буду биться за своё счастье даже здесь, коль была его лишена там. Приму всю жестокость этого мира, гибко пристроюсь, но выбью лучшее для себя. А той гадине глаза и помыслы о сладеньком с моими паучками на одно место натяну.
И оставшись с наложниками и вторым мужем наедине, если не считать всё ещё поддерживающего связь дядю, немного перевела дыхание, успокаиваясь и утирая остатки слёз.
