Призыв ведьмы. Часть 2 - Эйлин Торен

— А феран, Хэла, он же тоже законом связан? — и Хэла отвела от неё взгляд, устремила его в никуда.

— Связан, — ответила она, едва слышно.

Больше не нужно было ничего спрашивать. Девушка видела столько боли в этих серо-голубых глазах. Хэла и вправду любила ферана?

— Ты его любишь? — спросила она, словно завороженная, и тут же пожалела.

— Любовь… любить… любимый, — вздохнула женщина. — Это просто слова, просто они ставят рамки и иногда внутри нас столько желания это услышать или сказать, но Милена, слова — всего лишь слова. Их можно говорить бесконечно. Реально же только действие — наши поступки, то, что мы делаем. Я знаю, что отдам за него жизнь, если будет надо. Любовь ли это? Люблю ли я его?

Тоска внутри Милены взвыла ураганом, а Хэла повела плечом, а потом запела:

 Джанго "Холодная весна"

Обратно они шли молча, Милена словно боялась что-то ещё сказать, причинить Хэле ещё больше боли, чем уже причинила. В её голове было столько вопросов и столько мыслей, что стало не по себе.

Они зашли в кухню и встретились с жёстким взглядом Миты.

Девушка никогда не видела женщину такой злой, обычно кухарка была доброй, приветливой и такой смешливой. Они с Хэлой постоянно шутили и подкалывали друг друга, а тут словно не было этого никогда — Мита смотрела с нескрываемой обидой и, Милена могла бы поклясться, ненавистью. Почему?

Сначала девушка, как это ей свойственно, приняла всё на свой счёт, но потом поняла, что нет, дело было в чёрной ведьме, именно на неё было обращено это негодование. Милене стало не по себе, Хэла же опустила глаза и, взяв приготовленное для хараг мясо, вышла из кухни, оставив белую ведьму наедине с Митой.

Повариха издала какой-то странный звук, такой девушка частенько слышала от своей бабушки, когда та была чем-то или кем-то недовольна, а потом отвернулась.

— Завтракать будешь, Мила? Совсем щёчки впали, так и совсем пропасть можно. Кушать надо, девочка, — говорила кухарка как обычно, ни намёка на её настроение при виде Хэлы.

— Спасибо, Мита, я не хочу, — ответила она. — В смысле, я благодарна, просто что-то сейчас не хочется.

— Похлёбку чтобы пришла есть, поняла? — строгость в голосе женщины была не настоящей и это совсем вводило в замешательство.

— Хорошо, — понять, что происходит, очень хотелось бы, но кажется сейчас это было вообще лишнее.

Взяв две кружки отвара для себя и для Хэлы, Милена выскользнула в коридор, а потом на улицу, где напротив загона с харагами сидела чёрная ведьма.

— Хэла, — девушка протянула ей кружку, посмотрела с вопросом.

— Не спрашивай, — покачала она головой. — Это теперь так всегда будет.

— Почему?

— Я же сказала, чтобы не спрашивала, — она улыбнулась такой горькой улыбкой, что Милене стало не по себе.

— Это из-за ферана? — почему белая ведьма так решила ей было не понятно.

— Да, — подтвердила её догадку Хэла.

Милена промолчала. Да и можно ли было что-то сказать?

Мита была в доме так давно, она знала мужчин Горанов с детства. Они росли на её глазах. Как она рыдала, когда Роар был ранен, Милена не видела, но слышала её пронзительный, нет не плачь, а вой. Это было так жутко. Но совершенно непонятно, что не так с тем, что происходило между фераном и Хэлой.

Да, закон запрещал, но… да какое всем действительно, как сказала Оань, было дело? Они два взрослых человека, почему вообще кому-то должно быть дело до того, что и как у них там происходит за закрытыми дверями?

А может Мита злилась, потому что знала, что у Хэлы в её мире осталась семья? Может она считала, что аморально спать с другим мужчиной при живом муже, даже если этого мужа уже никогда не увидишь в своей жизни? Может это потому что тут муж это навсегда?

Милена тряхнула головой, словно стараясь вытряхнуть все эти зудящие внутри вопросы. Вот же, чёрт! Несправедливо как. Стало обидно — ведь Мита и Хэла, казалось, были дружны.

— Что там у тебя с вязанием? — спросила чёрная ведьма, вытаскивая её из тяжёлых размышлений.

— Ничего, — ответила Мила. — Сначала я была сама не своя из-за всего этого, что случилось. А теперь даже не представляю что тут можно связать.

— А носки умеешь?

— Умею.

— Вот и свяжи мне носки, — улыбнулась Хэла.

— Зачем? — удивилась Мила. — У тебя наконец-то есть сапоги.

И обувь и вправду на вид была офигенной. Кажется такого же вида сапоги были у всех Горанов.

— Ну, я же не сплю в сапогах, — повела плечами женщина, — а иногда не могу заснуть, пока ногам холодно.

— Тут не так холодно, Хэла! — улыбнулась девушка, понимая, что скорее всего Хэла просто придумала ей задание, чтобы Мила себя не изводила пустыми мыслями, страданиями и прочим, а делом занималась.

— Вот будем в Зарне и поймёшь о чём я, — подмигнула ей чёрная ведьма. — Себе тоже свяжи.

День полз улиткой. Милена сидела во дворе и наблюдала за суетой связанной со сборами дома в Зарну. Она несколько раз видела ферана, потом бронара, потом митара. Ей попадались на глаза командиры отрядов, имена которых она всё время забывала, ну кроме Тёрка, конечно, его невозможно было забыть.

И имя Шерга… и, к невероятному облегчению Милены, его не было видно в доме с тех пор, как вернулся феран. Она пару раз видела его в отрядах патруля, которые бродили по округе и это было связано с нападением на ярмарку. Но и только. Вот бы он вообще всё время там был.

Пообедав с серыми, Милена заметила, что Хэлы не было с ними, впрочем, наверное она ела с фераном, почему бы и нет. Наверняка у него на обед не простая похлёбка, как у них всех.

После обеда серые разошлись по своим делам, а Милена устроилась на солнышке, точнее не солнышке, но она не помнила как там это светило называлось, которое сейчас было в небе. Выпросив для себя корзинку для вязания, девушка решила всё-таки хотя бы вспомнить, как это делается — не брала в руки спицы столько времени! Спицами были две гладкие палочки, которые для неё лично выстругал местный мальчонка, сын следившей за прислугой в Трите женщины, которую кажется звали Целсой.

Милена точно не знала, сколько