несколько исписанных листов и принялась читать тот, на котором не было в верхнем правом углу печати, которую ставят в Доме советов.
“Дорогая Алевтина! Эти дни, проведенные с тобой, были без преувеличения чудесны, и я рад, что познакомился с таким светлым человеком как ты. Я вынужден был уехать раньше, за что прошу у тебя прощения — не смог попрощаться, я приходил, но тебя не было дома.
В конверте лежат документы на мой дом — теперь он твой. Ключ найдешь под ковриком у двери. Живи, наслаждайся, создавай уют в своем гнездышке такой, какой не смог создать я. Я был безмерно счастлив видеть тебя каждый день, говорить с тобой, а твоя улыбка затмила даже солнце. С огромной радостью презентую тебе этот скромный дар. Ты очень искренний, милый и добрый человек, а еще безумно красивая девушка. За свою жизнь я не встречал никого, кто смог бы так стойко пережить внезапное попадание в другой мир, но ты оказалась невероятно сильной. О других твоих замечательных качествах можно писать бесконечно, но красиво говорить я не умею, а сделать приятное очень хочется.
А теперь о главном: я не теряю надежды на то, что мой брат найдется, поскольку объявление, которое дал в новостной листок, было последним шансом. В твоих руках шкатулка — это очень ценный артефакт. Он сделан руками величайшего мастера — моего отца. Такие артефакты не делает никто кроме дроу, поэтому хочу предостеречь — спрячь ее и используй лишь по необходимости. С ее помощью ты сможешь писать мне письма, то только мне, потому что наши шкатулки связаны. Очень надеюсь однажды получить от тебя весточку, в которой будет написано, что мой брат нашелся.
И про меня не забывай, пиши, пожалуйста, чаще.
С нежностью, твой бывший сосед Эйран Флор.
Совсем забыл — пожалуйста, ухаживай за розой. Я назвал ее в твою честь, Алевтиной.”
Когда дочитала, поняла, что по щекам бегут слезы. Такое трогательное письмо просто не могло не вызвать эмоций! Всхлипнув, отложила лист и вытерев лицо, взяла в руки шкатулку. Она была небольшой, и полностью помещалась на ладони, но как ею пользоваться Эйран не сказал. Логично предположить, что письмо нужно вложить внутрь, но тогда это будет уже обычная записка — конверт в нее не засунешь.
— Алевтина?
— Он больше не вернется, Райндорр.
— Так и написал?
— Нет, но он попрощался, а еще дал мне вот этот артефакт, чтобы я могла писать ему.
— Так это же замечательно? — неуверенно спросил призрак, медленно подплывая к кровати. Секунду поразмыслив, дух лег рядом со мной, и попытался успокаивающе погладить меня по руке.
— Замечательно, да. Но что я ему напишу? Не хочу показаться навязчивой, а еще я уже смирилась с его отсутствием, и думала что вскоре смогу забыть, но как тут забудешь если мы будем переписываться?
— Ты любишь его, да?
— Райндорр! Ну о какой любви может быть речь, мы знакомы всего несколько дней, — я снова всхлипнула, вспоминая все общие моменты с Эйраном. Он очень милый, спокойный, и такой… такой уверенный в себе мужчина, которых я в своей жизни никогда не встречала.
— Тогда почему ты так расстроена?
— С ним я впервые почувствовала себя под защитой с того дня как попала в Молот. И пусть у Эйрана не было шансов проявить свою заботу, но даже те мелочи, что он делал для меня, были очень приятны. А еще, — я снова вытерла щеки и искренне улыбнулась. — Он подарил мне свой дом, представляешь?
— Совсем подарил? — старик вытаращил глаза. — Ты что, переедешь?
— Да, он мне очень нравится. Да и мне будет спокойнее и уютнее жить в чистом доме без фермы под боком, — я хохотнула сквозь слезы. — С радостью забрала бы вас с собой, но к несчастью это невозможно.
— Не волнуйся об этом, мы не можем жить нигде кроме как в этом поместье! Наши тела умерли здесь, и нашим душам здесь комфортно.
— А ты бы хотел в Призрачный мир? — я спросила это, потому что теперь только передо мной стоял выбор, рассказывать Райндорру правду или нет. Эйран Флор бессовестно смылся, взвалив на меня эту ответственность.
Призрак задумчиво пожевал губы, потом мотнул головой, пряча взгляд.
— Если ты не против, то мы бы хотели остаться с тобой. Потом ты конечно умрешь, но мы надеемся, что твои дети останутся с нами…
— Как часто ты думаешь о моей смерти, Райндорр? — рассмеялась я во весь голос. — Вот уж не думала, что вы меня уже похоронили.
— Что ты! Просто… для тебя твоя жизнь покажется очень длинной, а для нас это всего лишь мгновение вечности, понимаешь?
— Понимаю, Райндорр, понимаю.
— Мы обсудили с Сантери и хотим остаться, если позволишь.
— Я буду только рада, без вас этот дом и не дом вовсе. Да и мне нужна помощь, и Пирс к вам уже привязался.
— Отдыхай, Алевтина. Завтра сложный день, помнишь?
— Помню. Разбудите меня, если господин Воланд приедет рано.
— Не тревожься, — призрак уплыл к двери, и оттуда послал мне воздушный поцелуй. — А Эйрану все же напиши.
Райндорр ушел, а я еще долго вертела шкатулку в руках и собиралась с мыслями для первого письма. Но потом спрятала ее в прикроватную тумбочку, и закрыв глаза выкинула из головы все мысли.
Дальнейшие дни шли как в тумане.
Проснувшись наутро успела только выпить чаю, перекинуться парой слов с Пирсом и Индой, как приехал господин Воланд. За его экипажем тянулись повозки с кормом и соломой, а следом стройным рядом шли мои животные в сопровождении двух пастухов до самых ворот. Когда я сказала им, что скотину нужно загнать в дом, на меня посмотрели как на умалишенную.
К обеду привезли доски и камни, и призраки тут же принялись за работу. Довольно быстро, всего за два дня и одну ночь в бальном зале образовался хлев. У коровы, овец и козла были свои загоны, в них же Райндорр сделал кормушки из оставшихся досок, а поилками служили большие тазы, найденные в кладовой.
Холл был отдан под птичник. Главный вход теперь был закрыт, ручей было решено не сушить, и дыры в стенах, откуда вода и попала в дом, не заделывали. Единогласно было принято решение оставить ручеек для цыплят и взрослых куриц, чтобы те могли
