class="p1">— И многим дамам ты делал предложение выйти за тебя? — коварно поинтересовалась я.
Алекс повторно расхохотался. Вот же… Обормот! Что такого смешного я сейчас сказала?!
— Если бы я предложил кому-то руку и сердце, то сейчас точно был бы женат. А я, как видишь, холост, — насмешливо просветил меня Алекс.
— Ну мало ли, — язвительно ответила я. — Вдруг невеста от счастья коньки отбросила. Прямо перед алтарем. И ты оказался бы не вдовцом, но уже и не… Алекс!
Мне закрыли рот поцелуем. Мол, много болтаешь, женщина. Займись лучше чем-нибудь полезным. Например, поцелуй своего будущего мужа.
Я отбросила посторонние мысли и стала наслаждаться ощущениями. Легкий невесомый поцелуй заставлял мою голову кружиться. Губы Алекса порхали по моим губам. Я растворилась в океане нахлынувших чувств.
— Ну что, плохо тебе? — внезапно отстранившись, спросил Алекс. Он тяжело дышал, но смотрел с иронией. — Не хочешь замуж?
— Хорошо. Не хочу, — упрямо отозвалась я.
Зачем замуж? Это же столько обязанностей разом! А как же моя работа редактором в газете?! Я ведь, считай, только жить начала, вкус почувствовала!
Алекс изогнул чувственные губы в ухмылке.
— Упрямая. Но ты все равно будешь моей. Женой.
И снова приник к моим губам, ни на миг не позволяя отдышаться.
К свадьбе готовились тщательно. Мама, Маринка, бабушка, успевшая уже прийти в себя, прабабушка и пра-пра-пра… В общем, Дарая, жена Арисириуса, приходившаяся нам очень, очень дальней родственницей. И Шарик, куда же без него.
Он решил, что хозяйке слишком легко и спокойно живется в замке будущего мужа, переместился туда и стал наводить свои порядки. Алекс за голову хватался и то и дело обещал отправить его в чертоги богов. Имелись в виду мои предки, конечно, не его начальство.
Я злорадно хохотала и отвечала, что это моя месть за скорую свадьбу и позволяла Шарику резвиться, как он хотел, в том числе и донимать своими выходками слуг.
Дарая только головой качала, говорила, что я чересчур его балую, и немного строгости не помешает. Во время подготовки к свадьбе она перемещалась к Алексу почти каждый день — укрепляла божественной силой стены замка.
— На всякий случай, — лукаво улыбнулась она, когда я спросила о причине. — Случаи, они разные бывают.
— Боишься, что я сбегу? — понимающе уточнила я.
— Я же сбежала в свое время, — напомнила мне она.
О да. Дарая внезапно оказалась той самой Великой Хозяйкой, легенда о которой так сильно в свое время меня заинтересовала. Перед тем как простить Арисириуса, она, впечатлившись наказанием своего возлюбленного, переместилась в эти земли, тогда еще почти пустые и малопригодные для жизни. И долго находилась здесь. Пока Арисириус не нашел ее и не вымолил прощения. Тогда-то и случилась буря, разрушившая замок Дараи. Тогда-то и исчезла она из этого края, оставив после себя лишь загадочную легенду.
И вот теперь, помня о собственной молодости, она укрепляла замок Алекса.
— Вы с ним отличная пара, детка, — решительно заявила она. — У вас родится много здоровых деток.
— Не надо! — в панике вскинула я руки. — Не надо «много»! Я же помру при первых родах! Ба, пощади меня!
Дарая только рассмеялась и крепко прижала меня к себе.
— Не бойся, милая. Ты — потомок богов, ничего ужасного с тобой не случится. Даже роды будут почти безболезненными, обещаю.
Я тяжело вздохнула. Угу, почти, да. Насколько «почти», никто не уточнял. В общем, похоже, в замужней жизни мне придется не раз повеселиться.
Свадебное платье мне выбирали долго, трое суток. Ну как выбирали. Замучили портниху эскизами и поправками. Прадед порталом переправил ее из столицы сюда, в замок Алекса, на тот срок, что будет шиться платье.
Она не протестовала — прадед щедро заплатил и за вынужденный переезд, и за придирки своих родственниц, и за само платье. Я не удивлюсь, если, вернувшись после заказа в столицу, она прикупит на гонорар там небольшой домик где-нибудь в не особо богатом квартале. Так что портниха терпеливо старалась угодить всем женщинам моего семейства.
— Нет, конечно. В этом сезоне не носится широкий пояс. Лоресса показывала мне последние модели платьев в столице, — горячилась Маринка.
— Да кто там будет смотреть на то, что носится в столице, — фыркала мама. — Вике идут широкие пояса. Главное — чтобы платье сидело на ней идеально. А широкий или узкий пояс будет, вообще не важно.
— Декольте, — вмешивалась Дарая. — Оно должно быть не сильно глубоким, иначе жених в нужный момент позабудет слова клятвы.
Весело смеялись все, включая портниху.
— Слишком длинный подол. Она же невеста, а не вдова, ей позволены некоторые вольности, — уверяла прабабушка.
— Рукава. Длинные, до запястий. Без перчаток, — вставляла свои «пять копеек» бабушка.
Она уже отправилась после пребывания в психиатрической клинике и существенно помолодела. Сейчас ей можно было дать на первый взгляд лет сорок с хвостиком, не больше. Прадед тщательно следил за душевным и физическим состоянием дочери и снабжал ее магическими амулетами и качественной косметикой, чтобы она выглядела красавицей в свои годы.
Я с тоской наблюдала за постоянными баталиями из угла. Меня, модель, поставили на табуретку в углу, приложили ко мне несколько рулонов ткани, выбрали нужный и забыли обо мне. Впрочем, я не жаловалась: спустилась с табуретки, уселась на нее и постаралась не отсвечивать. Все равно дорвавшиеся до свадебного платья женщины слова не дадут вставить. Как же, старую деву, меня то есть, замуж выдают.
И вообще, надо было казать спасибо мирозданию, что здесь не присутствовали Лорресса и мать Алекса. Иначе шума и гама было бы в разы больше.
А так… Так жить можно. Недолго, правда.
Время до свадьбы сокращалось неумолимо. Я не то чтобы нервничала, но была напряжена. Причем не только из-за самого обряда у алтаря.
— Мы об этом событии в газете расскажем, — то ли пообещала, то ли пригрозила недавно Маринка. — В красках все опишем. Тебя каждый крестьянин узнавать будет.
Зачем крестьянам узнавать меня, она не объяснила. Теперь я со страхом ждала следующего выпуска. Кто их знает, эту парочку, что они там напишут и в каких красках меня «нарисуют». Так-то черный с коричневым тоже краски…
Алексу я о своих опасениях не рассказывала. Мало ли. Вдруг решит пойти выяснить отношения с мужем Лорессы. И плакала тогда наша газета горькими слезами. Даже прадед не
