не хуже. Протошнится.
— Вы невыносимы и бесчувственны!
— Спасибо за комплимент. А разве ты не должна готовить кулинарный шедевр? Не помню, чтобы в рецепте было «приползите под стол к своему преподавателю и отберите у него последнюю радость в жизни».
— Будете издеваться, расскажу всем, что вы пользуетесь приемами адептов, чтобы пить на лекциях!
— Тебе никто не поверит. Кыш отсюда. Где там этот тролль-алкоголик? Давай сюда, буду воспитывать.
— На диване сидит, — буркнула я.
— Нет там никого.
— Только что был там.
Я вылезла из-под стола, отряхнулась и, пока Малкольм искал Осю, все же сунула нос в кружку. Совершенно удивительный мужчина! Как в нем сочетаются строгость, граничащая с тиранией, и ребячество? И почему мне хочется узнать его так хорошо, как только возможно?
Узнать, как Малкольм попал на войну.
Как познакомился с отцом.
Как оказался в столице.
Где его семья.
Зачем он меня поцеловал и собирается ли сделать это снова?
— Ау-у-у, где зверюга?
Оси не оказалось на диване, под диваном, и вообще где либо в гостиной.
— До чего неуловимая тварища, — выругался Малкольм. — Стоит только отвернуться, оно уже или тырит винище, или…
Мы переглянулись. Мне вдруг начало не хватать воздуха, а руки похолодели.
— Мое блюдо!
Одновременно ломанувшись на кухню, мы застали ставшую уже привычной картину: Осю на столе, сунувшего длинный нос в миску со сливочной пастой. Миска с тестом уже пустовала.
— Ося. — упавшим голосом произнесла я. — Ну как так.
— Зачем ты его оставила, Ась? — вздохнул Малкольм.
— Я просто… я хотела узнать… мне было любопытно.
Хотелось посмотреть на Малкольма, который решил подурачиться. Подурачиться самой.
Выяснить, не грозит ли что-то Осе и хоть как-то отвлечься от накатившей тоски.
Отвлеклась. Но ценой конкурса, выиграть который теперь не осталось шансов.
Сами собой, против воли, накатили слезы. Как Малкольм может воспринимать меня всерьез, если я не способна отнестись ответственно к простейшему заданию? Как вообще мне можно доверить хоть толику магии?
— Эй, ну ты чего. — Малкольм притянул меня к себе и обнял. — Рыдать-то зачем.
Знакомый запах напомнил о поцелуе, и губы обожгло огнем. Я всхлипнула от жалости к себе. Представила, как все будут смеяться, когда одна из участниц не пришлет никакое блюдо. И как на следующий день мое имя не окажется в числе прошедших в следующий тур конкурсанток.
Ося быстро смекнул, что к чему. Понял, что я плачу из-за него, и виновато потупился. Впрочем, вряд ли он жалел о съеденном. Сколько же в этого тролля влезает!
И как же он умеет делать виноватый вид. Повесить нос, прижать уши, смотреть огромными жалобными глазищами и вздыхать. На него совершенно невозможно злиться. Я погладила его по носу, ощутив прилив совершенно излишней нежности к чужому питомцу. Как я буду жить, когда из этого дома придется вернуться в шумное и холодное общежитие?
— Ладно, — я заставила себя успокоиться, — сама виновата. Скажу, что испортила блюдо или не успела. Все равно было здорово.
Малкольм проигнорировал намеки и не стал меня выпускать.
— Учишь вас, учишь. А вы не хотите учиться. Ты же маг, Анастасия.
— И что? Маг не может наколдовать новые продукты. Особенно с учетом того, что осталось… меньше часа! Я собиралась испечь булочки и заняться ростбифом, чтобы он приехал к жюри еще горячим, на чуть подтаявшей сливочной пасте. Даже если я найду ещё продукты, то не успею за оставшееся время все и сразу. Помогать мне нельзя, это сразу заметят. Выбора особого нет.
— А я говорю не о магическом решении проблемы. А о мышлении мага. Который по долгу службы оказывается в какой-то ж… кхм… трудной ситуации. И у него нет другого выхода, кроме как пытаться из этой ситуации выпутаться. Маг должен уметь находить пути и решения. Выкручиваться на ходу. И не сдаваться.
Его размеренный бархатистый голос успокаивал и убаюкивал.
— Я не знаю, как искать решения.
— Но ты хочешь победить? Ты до сих пор воспринимаешь конкурс как каторгу или все же хочешь побороться?
Я подняла голову и посмотрела Малкольму в глаза. Сквозь слезы сложно было рассмотреть его лицо. Медленно, не веря до конца самой себе, я кивнула.
— Хочу. Мне нравится побеждать, чувствовать себя красивой и популярной. Я хочу участвовать в конкурсе.
— Тогда делай то, что получается у тебя лучше всего. И за что хотя бы один член жюри поставит высший бал.
С этими словами Малкольм сделал совсем уж неожиданное: наклонился и чмокнул меня в макушку. Почти неосязаемо, но в то же время обжигающе нежно.
Жаль, что ситуацию это не прояснило.
— Пошли, вредитель домашний. — Он подхватил Осю под мышку.
— Ик! — ответил Ося.
— Будешь опять тошниться — сошью воротник.
Они ушли, оставив меня в недоумении с мыслью о том, что вот у нас уже почти появились семейные традиции. Ося всасывает мое конкурсное блюдо, а Малкольм придумывает способ выкрутиться. Только вот я совсем не поняла, на что он сейчас намекнул.
— То, что у меня получается лучше всего… и то, что понравится хотя бы одному члену жюри. Это что?
Обычно я готовлю простые и недорогие блюда. Когда моя очередь в общежитии — это котлеты или супы, иногда салаты и яйца во всех формах и видах. По моему скромному мнению, лучше всего у меня получается готовить зелья. Но отравить жюри — определенно не кратчайший путь к победе.
Потом взгляд упал на холодный шкаф, куда я убрала кусок мяса. Это его и спасло от Оси, ведь, как мы выяснили не без помощи Генри, тролль отказывался жевать продукты из принципа, а не от невозможности. Зубы у него в носу вполне себе имелись.
Сделать что-то из мяса? Просто ростбиф с соусом? Но это не блюдо, это ерунда какая-то. К ростбифу нужны дополнения. Да и овощей в моем списке продуктов почти нет, а надо придерживаться заявленного состава. И.
Я осеклась.
Тартар! Вот о чем сказал Малкольм. Тартар — то блюдо, которое я приготовлю с закрытыми глазами и съем в неограниченном количестве. Его я готовила тысячу раз за время жизни здесь. И Малкольму он нравился.
— Не-е-ет. — протянула я с сомнением. — Это же сырое мясо! Жюри не будет есть сырое мясо, приготовленное демоном.
— Будут! — раздался голос из гостиной. — А не то я их уволю.
— Тебе нельзя мне помогать!
— А я и не помогаю, я воспитываю преподавательский состав. Это моя святая обязанность, как заместителя господина ректора. Кто вообще придумал, что заведующий по воспитательной работе — это обязательно про воспитание адептов? Будут есть. Лучше
