— Но не Кьело запустила процесс! — взорвался опять Орино. — Не она, а Регина. И да, я виноват, что допустил это, но как можно было предвидеть подобное?!
— Какая разница кто его запустил? Но ты — высший, и твои ньехи активны, а, значит, отцом ты станешь, и уже не имеет значения, кто будет матерью. Дождись Кьело! Раз ты так сведущ в вопросах именно таких отношений, ты сумеешь перебороть ее страх, убедить стать матерью и таким путем. Услышь же меня — это оптимальный вариант! Это самый лучший выход. Оставь земную женщину в покое. В любом случае с ней шанс зачатия минимален, а с Кьело — нет никаких ограничений в возможностях!
Орино сжал голову руками и закрыл глаза. Я очень надеялся на то, что друг сумеет перебороть эту необъяснимую и нездоровую увлеченность Региной. Да, она интересная, да красивая, да притягательная, но она — чужая. И это всегда останется с ней, она — другая, и изменить это невозможно. Поэтому выбирать ее неверно. Орино должен понять этот факт, должен суметь простить Кьело и поддержать ее сейчас в непростом решении. А земная женщина…
— Ты и так очень навредил ей, столько жизненных потрясений, возможно уже сейчас она не сможет вернуться к своей изначальной жизни. Используй свое открытие. С помощью генетической памяти матрицы воды вернись к тому моменту, когда все началось и… верни ей ее жизнь, ту, которую она должна была прожить изначально! — напирал я на Орино, видя, что он колеблется, не решается сделать выбор.
— Но ньехи… Кьело не могла их активировать, — прошептал он еле слышно.
— Наверняка, дело в том, что вы были на разных ступенях! После трансформации она смогла бы сделать это. В крайнем случае, ты все равно не будешь одинок больше — вы будете вдвоем, — уверил я его.
— Как ты можешь так спокойно говорить об этом? — прошептал Орино. — Так безразлично. Ты не хотел бы себе потомка? Кого-то рядом навсегда?
Вопрос застал врасплох.
— Не знаю. Я уже задавал себе этот вопрос после твоего первого рассказа о Регине. Для меня это не так первостепенно, поскольку я изначально, соглашаясь перейти на высшую ступень, поступал так ради задачи служить нашей цивилизации. Но со временем это угнетает, тут я понимаю, что тобой двигает. И я даже позавидовал тебе. Но увидев сегодня Регину… Ты же находишься с ней рядом постоянно, и пусть не помнит она, но ты помнишь… И будешь помнить уже всегда, что бы не случилось дальше. Нет, я не хотел бы оказаться на твоем месте, — я отвел настолько честно, насколько чувствовал сейчас.
Орино простонал:
— Не поверишь, меня это не мучает. Все заслоняет ощущение наполненности жизни, полноты существования, когда я рядом с ней.
— Это противоестественно! Это насилие над ней. Она изначально не пошла на это добровольно. Ты не можешь продолжать это. Я не позволю!
Друг вскинул голову, впиваясь в меня взглядом. Но и я своего не отвел, подтверждая его опасения:
— Да, я намерен сообщить Совету. Ты и так в лучшем положении из нас — Кьело все же пойдет по твоему пути. А ты… ты слишком заигрался с землянами. Тебя надо заменить тем, кто беспристрастен!
Орино яростно выдохнул, сжав ладони в кулаки. Это потрясло меня — он сдерживался, чтобы не кинуться на меня!
— До чего ты дошел! Посмотри на себя — готов взорваться, но истины не признаешь! — я был потрясен. Все же это болезнь, это определенно заразно.
— Истина для меня в другом! На мою работу это не влияет. И я хочу, чтобы рядом была земная женщина, и хочу потомка от нее. Я не уверен, что смогу убедить Кьело! Тут вероятность не больше, чем с Региной! И да, когда ощущаешь себя в гармонии с миром, с собственной жизнь — работать легче.
— Ты не переубедишь ни меня, ни остальных, — я был неумолим. Он просто не осознает сам масштабности своих заблуждений.
Орино отвернулся вновь и сделал несколько медленных шагов, отдаляясь от меня.
— Хорошо, — он неожиданно остановился, но не обернулся ко мне лицом. — Дай мне год! Через год я отпущу Регину. Даже, если зачатия не произойдет. И завтра мы улетим на базу, и больше я ее не привезу на планету.
Фигура Орино выражала напряжение. Если бы я обратился к нему с подобной просьбой, он бы поддержал. Я знал это. И что такое год?
— Согласен. Но ты должен обещать мне, что не просто отпустишь ее. Через год, ты вернешься в прошлое и сделаешь так, что ваша встреча никогда не состоится, предварительно, конечно, извлечешь из нее зародыш, если зачатие произойдет. Тогда у тебя не будет пути назад, водная матрица не позволил вернуться снова, не изменив настоящего — ты лишишься потомка. Вы разойдетесь навсегда, и она останется лишь в твоих воспоминаниях! Или так, или Совет сегодня! — я не позволю другу раствориться в этом противоестественном забвении чуждых отношений.
Орино молчал долго. А потом, так и не обернувшись ко мне, холодно бросил:
— Обещаю! — и, не задерживаясь, стремительно отправился к своему транспорту, оставив меня с ощущением недопонимания.
Глядя на спину друга, я по его движениям понял, что он для себя в это мгновение что-то решил, и его сейчас ничто бы не остановило. И это пугало вдвойне.
Регина
С момента возвращения с Верлинеи прошло больше восьми месяцев. Жизнь вошла в определенный ритм, рабочий процесс наладился, взаимоотношения с коллективом установились, а наши с Орино отношения… тут все было очень неоднозначно.
— Регин, девочки, — вырвала меня из глубинных мыслей голос Людмилы, которая хоть и бывает сколопендрой временами, но, по факту, оказалась не такой уж и плохой женщиной, — вы меня слышите? Я вам уже десять минут шепчу, что начинаю подозревать, что руководитель нашего ведомства на меня запал! Вот уже месяца три как он повадился посещать столовую в одно время с нами, хотя никто из верлианцев больше в принципе сюда не ходит. Да и он почти ничего не ест, зато я периодически ловлю на себе его взгляд!
Последнее было сказано с нотками триумфа. А вот мне было грустно. Я тоже отметила, что он стал появляться в общем пищевом блоке в одно с нами время, а мы в большинстве случаев обедали вчетвером: я, Люда, Анна и Теи. Это 'новшество' в расписании руководителя примерно совпала с переменой во мне — по прошествии полнейшего пятимесячного погружения в любовную связь с шефом и я вдруг поняла, что люблю его. Дышу им, живу от встречи до встречи… А Орино…, он был всегда сдержан, очень выдержан во всем, что не касалось постели. И когда я, на миг замерев в своем круговороте эмоций и прожигаемых чувств, осознала контраст между моей открытостью и наверняка наивной надеждой на бесконечное счастье вдвоем и его красноречивой скрытностью и спокойствием, едва не граничащим с безразличием, это меня ужаснуло, потрясло, встряхнуло… Давно пора было остановиться в этой гонке за недосягаемой надеждой — его взаимностью. Вот только я не хотела верить, гнала от себя любые мысли о несбыточности и абсурдности подобных мечтаний. А в один прекрасный миг все осознала. И даже не было конкретной причины, просто вот однажды проснулась с утра и поняла, что по-настоящему серьезно я ему не нужна, просто безразлична.
