— Через пять дней, — посчитала в уме Аретта.
Ах, да. Это что-то вроде храмового выходного, каждую дюжину дней. Люди посещают храмы и ярмарки, отдыхают. На следующий день после праздного народ работает полдня. А вторую половину посвящает богам. Кто-то в храмах прибирается, кто-то готовит еду для нищих.
После чая я уселась в кресло и принялась раздумывать. «Эрра мама». Так меня назвала эта милая девочка. Не поспешила ли она ко мне привязаться?
Похолодало, за окном пошел дождь. Я потрясла колокольчик у кровати, явилась недовольная Кинна, принесла поленья для камина. Аретта пошла было вниз, но вернулась: занятия с эррой Абигэль закончились, дождь сорвал прогулку, Орима вышивала приданое у себя в комнате, а Аретту до серьезной вышивки еще не допускали, лишь учили некоторым швам. Она принесла с собой новую куклу и утроилась в уголке комнаты. Девочка выглядела очень расстроенной, даже шмыгала носом. Я принялась допытываться, в чем причина ее грусти, но Аретта только мотала головой. Даже пикси, заинтересовавшись, слетел со шкафа, устроился на спинке кресла, у меня за плечом.
— Абигэль злится, что я провела с тобой много времени и сейчас пошла, — призналась наконец Аретта. — Она…. Она … вот.
Девочка показала мне свою тряпичную куклу. Деревянные глаза-пуговки были выдраны с мясом, голова почти отделилась от шеи. Злость налицо. Эту куклу привезли мы с эром Аланом. Ее в последний момент успел купить на ярмарке у Скалы эр Абеней.
— Эрра Абигэль сказала, что я праздно трачу свое время на игрушки. А мне надо бы молиться, чтобы меня опять не утащили в Холмы сиды! Ведь это все за мои грехи!
Вот как?! Я не стала показывать, что заметила, как проговорился ребенок. Аретта побывала в Холмах! Не в этом ли причина поведения эра Алана? Я и дома читала сказки о людях, попавших в подземелья сидов, страшные сказки. Говорят, там и время течет совсем по-другому, и смертные частенько остаются навсегда, в качестве игрушек и возлюбленных для жителей Холмов. Мне очень нужны подробности, но я боюсь спугнуть ребенка. Наверняка ей запретили говорить со мной об этом.
— Ох, ну не беда! Посмотрим, что можно сделать, — решительно сказала я, скрывая страх и доставая из сундука шкатулку с нитками для вышивки.
Я аккуратно залатала дыры. Пришлось положить нить крест-накрест, почти звездой, но, как показывал опыт с лентой эра Алана, боги против вышивания крестиком ничего в моем случае не имели, хоть жрицей я и не была. Поверх заплаток синими, белыми и черными нитками я вышила кукле симпатичные глазки с ресницами. Голова игрушки встала на прежнее место, к гардеробу добавилось наскоро сшитое из шелковых лоскутков платье. На платье по подолу легла полоска вышивки. Это был забракованный мной первый вариант ленты для эра Алана.
— Хорошо? — спросила я.
— Хорошо! — сияя, воскликнула Аретта. — Лучше, чем прежде! А тебе нравится, маленький ши?
— Хорошо! — испуганно пискнул (и зарылся мне в воротник) пикси, когда девочка приблизила к нему куклу.
Дождь не прекращался. Я спустилась вниз, проверила содержимое кастрюль. Ладно, постараюсь сегодня вечером удовлетвориться тем, что приготовили кухарки под командованием Абигэль: рыбный суп выглядит неплохо, пахнет чуть хуже.
Прошлась по первому этажу. Заглянула в самую светлую комнату, застекленную красивым витражом, с книгами на полках. В комнате за пяльцами сидела Орима. Я не стала входить, принялась разглядывать девушку из-за колонны. Все-таки неважно она выглядит. Какие-то проблемы со здоровьем? Орима вдруг вскрикнула, поднесла палец к губам, потом тихо и зло засмеялась, произнеся:
— Приданое. Моя приданое! Насмешка Судьбы! О Богиня, как ты жестока! За что?
Ориа зарыдала. Изящные плечики ее вздрагивали. Поразмыслив и подавив порыв выйти из укрытия, я решила, что мое сочувствие вряд ли будет к месту, учитывая нашу первую встречу. Сдается мне, у девушки имеются проблемы. Может, не такие уж и страшные, но таком возрасте иногда лишняя веснушка на носу кажется трагедией.
Ночью спала я беспокойно. Дождь стучал в ставни. Мне было тревожно. Казалось, под окном кто-то есть. Мне невольно вспоминались слова Гвельса о дырах в магической Паутине. К счастью, туман накануне жертвами не обернулся — эл Вильго проехался по деревням и выяснил, что никто из жителей домена в пропавших не числится.
Глава 27
— Госпожа! — Гвельс несся по дорожке, чавкая грязью. — Прибыли вестники! Целых пять!
Подбежав поближе, мальчик раскрыл ладошки. Вестники на них слегка распустились, словно анемоны. Я уже знала, что «неактивированные» сообщения имеют форму сплетенного в комок нежного розового жгута, а прослушанные — тают.
— Целых пять? — удивилась я.
Я принялась «читать эсэмэски» прямо при Гвельсе. Одна из них была от матушки. Королева сообщала, что здоровье короля Бруна сильно ухудшилось, и справлялась о моей замужней жизни, напомнив о скором визите моего какого-то-там-юродного брата Мириэта. Во втором послании эр Родмар ставил меня в известность, что торговля в королевстве Коэд процветает благодаря коротким торговым путям, и желал мне всяких благ. Я вспомнила о Танни и обещании Аманиэля. Кто знает, быть может однажды, в случае самого худшего сценария развития событий, я вынуждена буду прибегнуть к его помощи. Но не хотелось бы. Гута коротко делилась впечатлениями от столицы и намекала на то, что их с эром Абенеем расследование смерти Тиля Дэлморского наконец-то сдвинулось с мертвой точки. Подробностей бы побольше.
Эр Алан. Мой муж удосужился прислать мне весточку, в которой лаконично сообщал о дне своего возвращения. Он будет в Аркадуне через восемь дней. Мило. И последним прочиталось сообщение… адресованное эрре Абигэль?
— Упс, — вырвалось у меня, пока я выслушивала письмо от моего мужа гувернантке:
… Уважаемая эрра. Прошу вас быть бдительнее с девочками. У меня есть сведения, что вскоре нам опять продемонстрируют то, как мы слабы и зависимы. Особо следите за Ареттой. Я не разделяю ваши тревоги и сомнения касательно эрры Илэль и очень рад тому, что моя младшая дочь сблизилась с моей фэррой. Не судите девочку строго и не ревнуйте: моя жена для Аретты — человек новый и интересный, а вы были и остаетесь воплощением строгости и ограничений. Напоминаю, что в ваши обязанности входит подчинение моей супруге в вопросах содержания дома и быта, если она изъявит желание их высказать, в чем я не уверен. На вас же по-прежнему обучение и воспитание девочек. Не сомневайтесь: моя благодарность вам за спасение Аретты, о котором вы напомнили мне в прошлом послании, остается столь же огромной. Однако в мое отсутствие хозяйка дома — эрра Илэль, моя жена.
Вестник растаял, словно кусочек сладкой ваты в чае. Губы мои растянулись в непроизвольной улыбке. Теперь я уверена, что между ними ничего нет и не было. Послание было направлено именно Абигэль, но эр Алан сухо и деловито обозначил их отношения.
Конечно, Абигэль будет повторять, что отвратительная еда — один из ее методов воспитания. А я считаю, что кухня — вотчина хозяйки, в то время как у некоторых рабочее место — классная комната.
— Я нечаянно прочитала письмо, предназначенное для эрры Абигэль, — покаялась я Гвельсу. — А его никак нельзя… ну… восстановить?
Лицо мальчика вытянулось. Он вздохнул и признался:
— Нет, эрра. Что прочитано, то все уже… Это из-за пикси, госпожа. Они шалуны, особенно вечерами и ночью. Ловят стрекоз для игр… и за мышами летучими гоняются. И вот… вестников… тоже… за ночь всех переловили. Магия лесная она такая — завсегда вестников с пути сбивает. Потому над Лесом они и не летают. Я не знал, простите. Даже эр Капаида недоглядел. Уж как ругался, словами чужеземными, переживал. Хорошо, что ши вестников на алтарь покидали, им забавы быстро надоедают.
— Ничего, ничего, — быстро проговорила я. — Скажи эру Капаиде, я не сержусь. Не прогонять же малышей из-за такой мелочи. Гвельс, сплети мне вестника. Только я не знаю, как там адрес… заполнять.
