Этого Катализа не простила Фредерику. Потеря желанного ребенка слишком остро сказалась на ней. А уж зная о том, что у ее мужа как раз живет спокойно внебрачный бастард… Горе и обида переплавились в ненависть и к супругу, и к собственным детям, рожденным от него. И постепенно, год за годом, в ее разуме зрел план мести, дикий и нечеловеческий в понимании Ройса. Морту же было все равно.
Катализа хотела уничтожить Фредерика и «выродков» от него. Впрочем, зная историю родного мира, и прекрасно понимая, что это не принесет ей успеха, она сделала ставку на ту самую незаконную дочь. Катализа рассчитывала, что кровь Фредерика в этой девчонке обезопасит их от смуты и краха.
Через доверенных помощников и слуг она разыскала девочку, чья семья к тому времени почти совсем разорилась. И, под видом новой реформы Герцога для своих подданных, ребенка предложили взять на обучение в престижную школу бесплатно, еще и с обеспечением. Видимо, такое предложение оказалось большим искушением для семьи. А, может, те еще на что-то надеялись. Так или иначе, но эта девочка попала в поле влияния Катализы…
Любовник Герцогини погиб на охоте через несколько лет, так и не вернувшись в столицу. Зато милости и покровительства при дворе попросил в память о дяде его племянник — виконт Дрейк, который охотно поддержал свою благодетельницу в плане мести за дядю…
Постепенно они находили себе все новых и новых соратников. Недовольных властью хватает в любом из миров. И, хоть Фредерик был далеко не худшим из правителей, угодить всем невозможно. А Катализа выжидала, используя любой «промах» супруга, чтобы заручиться помощью очередных дворян, тем более что ей было кого предложить им взамен… Разумеется, она не планировала передавать незаконнорожденной девчонке истинную власть! Хватит и того, что та будет сидеть на троне, сама же Катализа планировала играть при ней роль «серого кардинала», управляя Миртой, и уже предвкушая, как уничтожит ненавистного супруга и его «выродков» руками другого его ребенка.
Что ж, сейчас уже смело можно было сделать вывод, что этим Катализа уничтожила и саму себя. Потому как отныне не существовало препятствий для Ройса, чтобы воплотить в жизнь возмездие…
Глава 19
Эти люди появились неожиданно. После никто точно не смог вспомнить, как именно все закрутилось.
Триша и вовсе не стала бы настаивать на том, что знает что-то достоверно. Кухня с горами посуды и постоянным паром от горячей воды, обжигающим ее руки и отнимающим то слабое зрение, что она в принципе еще имела; зал харчевни, где Триша иногда помогала, если болел кто-то из девчонок-подавальщиц, хоть и без особого успеха справляясь с обязанностями наощупь; вечное недовольство и крик мастера Тарга да редкие походы на главную площадь у герцогского дворца, чем-то невыносимо и необъяснимо манившего девушку, — составляли всю ее жизнь. И тут уж не особо разберешься, что вокруг творится.
Кажется, поначалу до нее «добрались» слухи. Тихие, едва слышные перешептывания людей на той самой площади. Говорили, что принц выжил, а значит, у Герцогского дома Мирты есть законный наследник. И надежда для всего их мира…
Новость, казавшаяся невероятной после стольких месяцев отчаяния и страха, непонимания будущего. Чудо Пресветлой! Спасение от разрухи и упадка, что добрались до каждого дома как в провинциях, так и в столице.
Триша не знала, можно ли этим слухам верить. Но очень хотелось.
Она садилась на холодный камень парапета центрального фонтана, притворяясь, что целиком поглощена кормлением птиц крошками, заблаговременно припасенными на кухне мастера Тарга, и старалась услышать как можно больше. Уже даже не так старательно пытаясь рассмотреть дворец и понять, чем он ее манит… Хорошо, наверное, что фонтан уже давно не работал, и шум воды не мешал. То ли из-за усиливающихся осенних холодов, то ли потому, что в мире все явственней становились признаки краха, и заговорщикам было не до городского благоустройства, даже в столице. Впрочем, если хоть часть этих слухов правда, то было понятно, что самозванке вовсе не до фонтанов…
После появились небольшие группы людей…
Они притворялись путниками, ищущими средство пропитания или пристанище в столице, но Триша откуда-то точно знала, что это не так. И искренне не понимала, почему другие, со здоровыми глазами, не видят и не ощущают солдатской выправки и какого-то «ищущего» интереса, буквально излучаемого этими странниками. Сплошь мужчинами, при которых никогда не было женщин. Да и на «ночных бабочек», околачивающихся возле харчевни, а то и заглядывающих внутрь, эти люди не реагировали.
Они были сосредоточены и поглощены, будто воины на задании, и все свое время посвящали… наблюдениям и разговорам. Однако, казалось, никто кроме Триши, на это внимание не обращал.
Она и раньше замечала, что часто улавливает и чувствует то, что незаметно для окружающих. Эмоции, мотивы, некие тайные порывы людей… Но говорить или признаваться кому-то в подобном было страшно, учитывая, что ни жрецов Мирты, ни целителей новая власть не щадила. Что, в таком случае, ждет ее, полуслепую «почти-бродяжку»?
А как оно было в ее жизни раньше, до переворота, Триша почти не помнила, все спуталось и смешалось после болезни.
Потому и свои впечатления от этих мужчин она ни с кем не обсуждала, Пресветлая упаси! Лишь настороженно присматривалась, стараясь не особо к ним поблизости оказываться.
Не сказать, что эти путники буянили или творили что-то страшное.
И в помине нет! Чаще всего мужчины сидели небольшими группами в их харчевне или каких-то других трактирах, словно бы исправно ужинали, да время от времени перекидывались негромкими фразами друг с другом или с соседями, которые интересовались новостями из провинций. В этом они, кстати, разбирались.
Иногда что-то покупали у уличных торговцев, так же немногословно отвечая на какие-то вопросы или уточняя что-то сами (Триша никогда не подходила настолько близко, чтобы услышать содержание подобных разговоров). Но именно от этих людей, она могла бы поклясться, ширилось перешептывание и слухи о выжившем принце и вероятном возвращении истинного наследника Герцогства — Мартина…
Что-то откликалось на эти разговоры у Триши внутри. Как и у всех вокруг, ощущала точно… Возможно, надежда на лучшее?
Но почему так остро?.. Почти до боли от одной мысли.
Сначала все притаились, когда этот шепоток пошел. Притихли.
Горожане ходили, оглядываясь через плечо, и предпочитали навещать соседей в домах, а не на открытых улицах. Может, боялись реакции стражей новой владычицы, которые постоянно патрулировали переулки и площади, выискивая недовольных? Однако те, рыская вокруг и усиливая патрули, словно и не понимали, кто распускает эти слухи.
Или, действительно, не находили связи? И это только она, Триша понимала, что к чему? Впрочем, мужчины были осторожны, они ни разу не попадали в поле зрения солдат захватчицы и, если задуматься, никто не смог бы их обвинить в прямом распространении лжи…
А потом, где-то дней через десять, эти путники исчезли. Везде и сразу. Расплатились за еду и жилье, и просто «растворились» в городских закоулках.
Триша, уже даже как-то привыкшая к их присутствию, насторожилась и стала чаще отпрашиваться на площадь кормить птиц, хоть и злила этим мастера Тарга. Пару раз даже получила затрещину, но не особо обиделась. Триша чувствовала, что мастер ощущает, впитывает напряженность, словно бы разливающуюся в воздухе столицы. Нынче все стали нервными и раздраженными, многие боялись. Потому не знали, как с этим справляться. Вот и ее хозяин срывался. Но ведь не выгнал на улицу, кормил ее, давал кров. Да и на площадь все же отпускал, потому Триша молча сносила вспышки нрава мастера Тарга.
Однако сколько бы Триша не торчала на холоде, она не смогла обнаружить и следа тех путников, ни малейшего упоминания. Зато на каждом углу и у каждой колонны уже сами горожане шептались о том, как хорошо было бы, окажись слухи о выжившем принце правдой. Спасение и надежда Мирты.
