Через час я вышла из кабинета, сжимая стопку листов, и, дойдя до своей комнаты, в изнеможении рухнула на диван. Под каждым из моих пунктов маг добавил: «Отменяется при письменном соглашении Стороны А», то есть, моем, но я все равно была довольна, потому что я скорее отрублю себе руки, чем напишу такое соглашение. Договор вступал в силу в день нашей свадьбы, которая была назначена через две недели.
Однако та сравнительная легкость, с которой маг подписал брачный договор, меня насторожила. Он явно на что-то надеется… Прощаясь с ним, я поняла, на что: он не сделал попытки поцеловать меня, но обнял, и, хотя я и освободилась уже через пару мгновений, я успела почувствовать, как в его объятиях мне становится тепло и хорошо, и как меня облаком укутывает знакомый запах его парфюма. Осознание иголкой кольнуло сердце: он надеется, что я сдамся, растаю, как мороженое в жаркий день, и поддамся ему.
Сейчас, сидя на диване в темноте своей комнаты, я была уже не настолько уверена в успехе, как когда писала этот договор несколько часов назад. Я слишком сильно реагировала на Рэна. Я все еще его любила. Он был старше и опытнее меня, и мог перехитрить по десять таких наивных дурочек, как я, еще до завтрака. И поэтому я не знала, смогу ли я провести с ним пять лет под одной крышей и не потерять себя, и от этого я чувствовала одновременно и ужас, и безнадежность.
49
Следующие несколько дней слились для меня в одну черную полосу беспросветного отчаяния. После краткого всплеска активности, когда у меня возникла идея подписать брачное соглашения, я вновь впала в апатию и целыми днями сидела в кресле у окна, снова и снова прокручивая в голове те же самые события и бесконечно спрашивая себя: что я сделала не так? Где я ошиблась?
Конечно, главное моей ошибкой было то, что я не родилась в состоятельной и знатной хэйанской семье, но это я изменить не могла. Но вот все остальное… Может, я неправильно себя вела? Может, я чем-то нарушила местные нормы приличия, повела себя слишком свободно, и маг решил, что такая девушка не заслуживает честного отношения? Может, я просто недостаточно симпатичная?
Маг все это время благоразумно не пытался приблизиться ко мне, давая мне время. Но все же под моей дверью каждый день то появлялись пирожные, то цветы, то какие-то коробочки, через которые я равнодушно перешагивала, когда спускалась в библиотеку за книгами.
Через пару дней я поняла, что скоро просто потону в болоте своих мыслей, и, набросив легкую накидку и прихватив зонт, отправилась бродить по городу. Зарядили дожди, и улицы были почти пусты, но эта пустота и барабанящие по зонту капли странным образом соответствовали моему похоронному настроению, и я просто шла, куда глаза глядят— пока, свернув, не уловила крем глаза движение на самой границе видимости.
— Хесо? — развернувшись, я подошла к нему. Надо же, я настолько погрузилась в свои мысли, что даже не заметила «сопровождения». — почему ты меня не окликнул?
Если маг настаивает, чтобы Хесо следил за мной, то почему бы нам не прогуляться вместе? Все равно ему приходится идти за мной…
— Мне показалось, что ты хочешь побыть в одиночестве, — дракон не стал притворяться, что не шел за мной. Капли дождя, падая на его обтянутые серебристым шелком плечи, скатывались вниз, не впитываясь, и даже нижний край ханьфу был идеально чистым. Хорошо быть водником! Наверное, и зонт у него для красоты — вполне мог бы заколдовать дождь так, чтобы на него не капало.
— Извини, оторвала тебя от дел, — я невольно почувствовала угрызения совести. Если меня плохое настроение, не значит, что и все остальные должны страдать за компанию. — Хочешь, сейчас же вернусь?
— Ничего, я не против прогуляться, — Хесо шагнул вперед, и я пошла рядом.
— А куда бы ты хотел прогуляться? — если уж я вытянула дракона из дома в такую погоду, то мы можем хотя бы пойти туда, где ему нравится. Должно же у него быть любимое место в городе?
— Мне? — мой вопрос, казалось, застал дракона врасплох, и его изящно очерченные брови сошлись на переносице, словно он никогда не думал над тем, куда ему хочется пойти. — Пойдем к морю, — решил он, и я молча кивнула.
Хесо оказался из тех людей, точнее, драконов, с кем было уютно просто молчать. За весь путь через город, а потом — по пустынной дороге он не проронил ни слова, и я просто шла рядом, погруженная в свои мысли, пока скалы перед нами не расступились, и между ними не показалось море.
Мы простояли у самой кромки волн, пенным языком облизывающих песчаный берег, наверное, вечность, пока я не почувствовала, что тиски, сжимающие мою грудь с тех пор, как я впервые услышала о невесте Рэна, не ослабли, и в груди не поселилась странная отрешенность.
Когда этим вечером я закрыла глаза, то представила себе, что завтра вернусь на то же место, и впервые за несколько дней уснула без слез. Однако на следующий день, когда я вышла за ворота, Хесо, вопреки ожиданиям, не появился, отчего я немного запереживала. Вдруг с ним что-то случилось? Но что может с ним случиться, он же дракон… Скорее, один ревнивый маг просто запретил ему прогуливаться со мной. Уже не боится, что я сбегу?
Хотя вчера мы с Хесо едва ли обмолвились десятком слов, сегодня без него мне стало неожиданно одиноко, однако я все-таки дошла до моря и, поднявшись чуть выше по скалам, туда, где соленая вода с шумом разбивалась о камни, задумчиво уставилась вниз. В голове на миг промелькнула глупая мысль, что я могу просто шагнуть вниз и все закончится — но я тут же ее отбросила, толком не обдумав. Если бы все женщины, пострадавшие от мужского коварства, прыгали в море, то планета давно бы опустела. Ничего, я как-нибудь справлюсь.
На следующее утро я проснулась ни свет, ни заря, словно от толчка, и, сама не знаю зачем, подошла к окну — чтобы увидеть отъезжающего от дома мага. В ярко-алом шелковом одеянии, верхом на коне, украшенном красной попоной, он, несомненно, отправлялся на собственную свадьбу. Осознание этого обожгло меня, и все мое спокойствие, приобретенное за последние пару дней благодаря целительному воздействию долгих прогулок по морскому побережью, рассыпалось на кусочки, и я осела на пол, зажимая рот рукой, чтобы не зарыдать в голос. Слезы сами собой полились по лицу, и, добежав до кровати, я все-таки разрыдалась так, словно у меня разрывалось сердце. Сейчас я жалела только об одном— что у меня нет магии и я не могу запустить в себя усыпляющим заклинанием, чтобы проспать весь день и проснуться уже завтра.
Однако заклинания были мне недоступны, и, лежа в кровати, я представляла, как маг приезжает в дом невесты, и она выходит с завешенным красной фатой лицом, смущенная и счастливая, и вокруг них толпятся гости, все — из таких же знатных семей, что и она. Потом они поедут в особняк Такахаши, семьи Рэна, где проведут весь день в утомительных брачных церемониях, а вечером… Он перешагнет порог ее спальни, чтобы провести вместе брачную ночь.
Ревность пронзила меня, словно нож, и я сжалась в комок, пытаясь не думать ни о чем — но в голову упорно лезли картинки смеющегося Рэна, улыбающейся темноволосой хэйанки, с ног до головы увешанной золотом, и то, как он поцелует ее… Наверное, она всю ночь не спала — прыгала от радости, что ей достался такой жених. Вспомнив мельком увиденный на запястье Рэна второй обручальный браслет, я поняла, что больше не могу выносить эти ужасные мысли и, одевшись как попало, вышла из дома.
Сегодня я дошла до утеса над морем быстрее обычного — вернее, я скорее бежала, не разбирая дороги, в надежде, что море снова облегчит груз на моем сердце. Добравшись до места, я села на камни и бездумно уставилась на воду, наблюдая, как волны бесконечно разбиваются о скалы. Из серой, укрытой утренним туманом, вода вскоре стала ярко-синей, когда полуденное солнце на миг выглянуло из-за туч, потом потемнело до темно-фиолетового и наконец почернело, укрытое вечерней мглой, а я все сидела, не в силах сдвинуться с места, пока в душе у меня все не одревенело. И не только там — дойдя до состояния полного отупения, я механически встала и обнаружила, что ноги окончательно затекли, и зашипела, когда их пронзили тысячи иголочек. Кривясь и прихрамывая, я зашагала вниз по тропинке, и, когда передо мной выросла темная фигура, просто попыталась ее обойти.
