— Эя, — раздалось чье-то рычание, и я поняла, что продолжаю сладко потягиваться, в то время как кое-кто смотрит на меня снизу. А я еще чуть ноги расставила, чтобы стоять было устойчивее.
Я отступила на шаг, еще на шаг. А потом развернулась к мужу спиной.
Когда услышала его хриплое дыхание сзади, по телу прошла сладкая дрожь.
Нарочито медленно нагнулась, прошлась пальцами и ладонями по прохладным стеблям травы, перевела взгляд на огненные сполохи, что тяжелым потоком обрушились на землю. Одним рывком выпрямилась и отбросила волосы назад. От прикосновения локонов к коже по телу прошла новая сладкая волна.
Я обернулась к мужу и невинно улыбнулась.
— Значит, чопорная герцогиня? — поинтересовалась я.
— Я не знал, что жена у меня такая развратница, — проговорил волк, щурясь и как-то подбираясь, словно хищник, который выследил добычу и готовится прыгнуть. — Твой розовый зад так и просит, чтобы его отшлепали как следует.
Сама мысль о соприкосновении грубой ладони Зверя и места, о котором леди не скажет вслух, вызвала новый прилив тепла к низу живота.
И в тот момент, когда Зверь прыгнул, я отскочила к воде.
— Сначала поймай! — крикнула я и засмеялась.
А потом с визгом бросилась в воду, потому что Зверь готовился прыгнуть снова.
Подняв целый фонтан брызг, я с головой погрузилась в реку, снова уходя буквально из-под пальцев мужа. Он успел лишь коснуться моей поясницы, отчего внутри выстрелила сладкая молния.
А в следующий миг тело обнимали и баюкали упругие струи, бьющие со дна реки.
Несмотря на то что ключи были холодными, даже ледяными, холода я отчего-то не ощущала. А потом вспомнила о наших с отцом играх, когда представляла себя водой, и исчезла даже легкая прохлада. Я была частью этой реки, была самой водой, границы между ней и моим телом исчезли, стерлись…
Какое-то время с хохотом уплывала от волка, уворачивалась от его сильных родных рук с проворством настоящей ундины, но долго ускользать не получилось. Вскоре меня прижимали к себе, а я радостно обхватывала мужа руками и ногами, покрывала торопливыми поцелуями его щеки, виски, губы… Дразнила языком, делала вид, что ускользаю, и он следовал за мной, врывался внутрь, проникал глубже.
А потом последовало одно пикантное открытие. Оказалось, что в воде… быть с мужем тоже можно. Только на этот раз кусать его не хотелось. В перерывах между поцелуями Фиар объяснил, что метка Луны ставится на избранника волка один раз.
— И на всю жизнь, — хрипло прошептал он и, с силой сжав мои бедра, рванул на себя.
Я закричала, запрокинув голову, прижимаясь к мужу как можно теснее. А когда сладкие судороги прекратили сотрясать тело, положила голову на его плечо.
— Мне тебя мало, — прошептала я и, играючи, чуть прикусила.
— Ты не представляешь, как я этому счастлив, — хрипло ответил Зверь.
Я подняла голову и посмотрела на него лукаво.
— Представляю, — заверила я его и ответила на поцелуй.
Это была очень длинная ночь. Почти нескончаемая. Невероятно глубокая, яркая, чувственная. Мир жил и дышал в едином ритме с нами. Сжимался. Расширялся. Пульсировал. Пространство и время покачивались в парном танце. А звезды сияли так, что я иной раз боялась ослепнуть.
Благословляя наш союз, Луна снова и снова спускалась так низко, что занимала полнеба. Или это мы взмывали так высоко…
Разбудило меня деликатное покашливание.
Я открыла глаза и увидела в десяти шагах четырех волков. По цвету кожи и волос, строению тела, чертам лиц узнала двух лирых, тилатина и элсмирца.
Зверь приподнялся с ложа, прикрывая меня краем домотканого полотна.
— Что вам нужно? — без приветствия спросил он.
— В стаях проведали о том, что Зверь жив, — ответил лирый. — Как и о том, что грядет вторжение в Заповедные земли. Мудростью совета решено собрать черную стаю. Вернуть тебя.
Зверь кивнул.
— Я уже иду к вам, — сказал он и, покосившись на меня, добавил: — Мы идем.
Я принялась осматривать место нашей стоянки в поисках своей одежды.
При этом, несмотря на четырех волков, собственная нагота впервые не смутила меня. Подумалось, что, узнай о таком Виталина, сестрица упала бы в обморок. От зависти.
Глава 18
Дни слились в единую нескончаемую череду событий. Ярких. Контрастных. Непривычных. И при этом похожих друг на друга.
По мере нашего продвижения по Заповедным землям к нам присоединялись новые волки.
Мы двигались с севера на юг, поэтому первыми стаями, что мы посетили, были полярные и элсмирцы.
Оба раза наши остановки начинались одинаково и одинаково заканчивались. Зверь побеждал в поединке, а потом сообщал, что ему не нужна эта стая. Одна. Он рассказывал волкам о своем плане снова сбить вместе все семь стай. Возродить Стаю Семи Лесов. Отвоевать земли, с которых люди вытеснили волков. Отвоевать Источник. Уничтожить проклятую магию, насылаемую безумной Богиней.
Я была рядом с мужем и вместе с мужем. Мы рассказывали волкам о пророчестве, и моя пробудившаяся магия была самым красноречивым тому подтверждением.
День за днем я осваивала управление своим даром, снова и снова вспоминая прочитанное в гримуаре, оставленном отцом. Я являла грозу, молнии, град, однажды даже расколола рассохшееся дерево надвое небольшим метеоритом.
Зверь настаивал, чтобы на время поединков я держалась подальше. Это было разумно. Так как не всегда получалось контролировать магию, я могла нечаянно помочь мужу и даже повредить его сопернику. Зверь же хотел победить честно. И именно такой победы я желала мужу.
После поединка он не скрывал, что победа далась нелегко, и радовался этому как мальчишка. Я тоже была рада, что наша растущая стая столь сильна. И знала, что самый сильный в ней — мой муж. Мой Зверь.
Волки поначалу сторонились меня, но потом любопытство пересиливало. Меня расспрашивали, просили явить чудо. И не всегда по моей воле, но чудеса случались. Старые волки (таких нашлось всего двое на обе стаи) говорили, что не чаяли вновь когда-нибудь увидеть живого носителя. Даже, пользуясь своим возрастом и авторитетом, наставляли Зверя, призывали его беречь меня пуще зеницы ока. Мы заверяли, что бережем друг друга.
Возможно, это была всего лишь игра моего воображения, возможно, фантазии или мечты, но казалось, что мой муж, альфа Стаи Семи Лесов становится сильнее и увереннее в своей силе с каждым днем. Я и раньше знала его как сильнейшего, но сейчас казалось, мы оба переживаем некий расцвет. Я — магии, он — силы и мудрости. Наши дни были полны красок и событий, а ночи — страсти и нежности. Каждый день мы узнавали друг друга еще лучше, заново, и казалось, никогда не устанем удивляться тому чуду, которое свело нас вместе. Потому что представить пару, которая подходила бы друг другу больше, чем наша, мы просто не могли. И не хотели. При этом было понятно, что именно так ведут себя и ощущают все счастливые пары в мире, и было радостно осознавать свою сопричастность к этому единому, общему счастью.
Мы передвигались бегом. Бежали волки. Я ехала верхом на черном вожаке. Бег волка был стремительным, прыжки мягкими. Они дарили ощущение полета и в то же время почти не ощущались. Я всегда хорошо держалась в седле, но даже будучи хорошей наездницей, могла запросто отбить зад во время затянувшихся прогулок или если лошадь, скажем, понесет.
С ездой на волке все было по-другому. Когда бег становился таким стремительным, что мимо с невероятной скоростью неслись деревья, поля, кустарники, реки и озера, я, продолжая держаться ногами, ложилась плашмя на спину волка, цеплялась пальцами рук за густую черную шерсть. И мир словно замирал, словно останавливался. Казалось, мы стоим на месте, а леса, горы, реки несутся мимо.
В том же темпе мы проехали земли красных и серых.
Пока Фиар бился за первенство и говорил с вожаками, я упражнялась в магии, медитировала, все лучше и лучше брала под контроль собственный дар. Сила моя выросла настолько, что порой я сама себя боялась. Однажды я вспыхнула во время поцелуя, но огонь не причинил никакого вреда ни мне, ни мужу. Чего не скажешь о шалаше из огромных листьев. Те волки, кто видел это, поклялись, что расскажут щенкам своих щенков.
