Я почувствовала, как он снова наполняет меня. О, Господи, как приятно… Он забросил одну мою ногу на себя и продолжил двигаться, лаская, теребя, играясь, окунаясь.
Я застонала от новой череды выбросов и волн его Потока. Он заскользил языком вдоль моей шеи.
– Одьен… Больше не могу… – простонала я, чувствуя, что опять разлетаюсь на части.
Он не сбавил темп, не позволил перевести дыхание. Он вторгался в меня снова и снова, накрывая мой рот, целуя, отнимая силы и воздух.
– Одьен-н-н! – закричала я, когда судорога ритмично сжала его во мне, и он дернулся снова, наполняя меня теплотой и растекаясь в экстазе рядом со мной.
Никогда в своей жизни я не чувствовала себя так. Я не могла оторвать тела от перины. И причина не в усталости, а в том, что меня не несли ноги. Они просто не слушались, когда я приказывала им идти.
– Я тебя изнурил, Aisori?
Его издевку я оценила по достоинству. Съехав с края кровати, я камнем рухнула на пол.
– Теперь ты можешь сходить в душ, – засмеялся он. – Или, все-таки, не можешь?
Его улыбающееся лицо, свешенное с дивана и смотрящее на меня, я никогда не смогу забыть. В нем не было злости, только ирония, и ярко-красные глаза, которые улыбались мне вместе с его губами.
– Могу! – ответила я и встала на четвереньки.
– Успехи, Алексис? Еще немного – и ты сможешь доползти до ванны.
– Уже не смешно, – призналась я, и впрямь пытаясь ползти.
Он спрыгнул с кровати и, подхватив меня, перекинул через плечо.
Как только я оказалась на дне ванны, он присел на ее край и, скрестив руки на груди, снова начал рассматривать.
– Думаю, тебе лучше подождать снаружи, – заметила я, включая воду.
– Я тоже так думаю, – ответил он и оставил меня одну.
Я вышла из ванной и обнаружила Одьена на кухне, уминающим холодное жаркое прямо из кастрюли. Он был не одет, и это, кажется, нисколько его не смущало.
– Давай, я разогрею что-нибудь.
– Мне и так нравится. Кстати, очень вкусно. Где заказывала?
– Я сама готовлю.
Он застыл с ложкой во рту и тут же старательно облизал ее языком.
– Мне нравится хорошо прожаренное мясо и овощи. Желательно, поострее.
Я хмыкнула.
– Попроси маму их тебе приготовить.
– А этот ваш, как его… Борщ! Ты умеешь его варить?
Мила меня научила варить борщ, но признаваться ему в этом я не спешила.
– А пельменей тебе не налепить?
– О! И пельменей. Мы такие в одном ресторане русской кухни ели. С белым соусом.
– Со сметаной, – я улыбнулась ему. – Пельмени едят со сметаной.
– Как скажешь. В общем, вечером едем за продуктами.
Я приподняла брови и посмотрела на него.
– Ты шутишь?
– Нет, – покачал головой он.
– Я не твоя мама, чтобы вставать ни свет, ни заря, и готовить меню на день!
– Мне будет приятно, если моя любимая женщина, прошу заметить – не мама! – приготовит что-нибудь для меня. Но если любимая женщина ничего готовить не хочет, мне придется готовить самому. А я не умею готовить, если честно. Вообще ничего. Поэтому, либо мы будем заказывать еду в ресторане, либо… – он вздохнул – маме придется вставать раньше.
Я присела за стол и потерла лоб.
– То есть ты собрался у меня не только есть, но и жить, – подытожила я.
– Не хочешь, чтобы я жил у тебя, поехали ко мне. Кстати, – он мечтательно закатил глаза, – это не плохая идея! И ванны у меня две: не будем топтать друг другу ноги по утрам.
– Одьен, тебе не кажется, что ты забываешься?
– Нет. Бегать туда-сюда я не собираюсь. С работы домой, потом к тебе. Это неудобно. Тем более, тебе не придется платить аренду за дом. Хотя, – он вздохнул, – это мне не придется платить аренду за твой дом, – он хмыкнул, а затем, как ни в чем не бывало, продолжил уплетать жаркое.
– Похоже, мое мнение тебя не интересует, – подытожила я.
– Ты воспитана, как истинный райот, Алексис. Это неплохо, но тебе придется пересмотреть некоторые взгляды на жизнь. Нужно быть проще.
– Проще в чем?
– Ты стремишься к независимости во всем, в том числе от меня. Но тебе со мной хорошо, и мне с тобой хорошо. Поэтому я настаиваю на двух ванных комнатах и супе под названием «борщ».
– Я к такому не готова! – я развела перед ним руками. – Я привыкла жить одна. Я люблю бродить по дому в нижнем белье и спать на диване в гостиной. И я не собираюсь отстаивать вахту на кухне каждый вечер после работы! Мне это не нужно!
– Бродить по дому ты можешь, в чем захочешь. Лучше, конечно, без белья, но и с его наличием я вполне смирюсь. Спать на диване вместе мы еще не пробовали. Не хочешь для меня готовить – не нужно. Я уже сказал, что выход из ситуации мы найдем. По вечерам я, обычно, работаю. Утром тренируюсь. Нет, мы прекрасно уживемся под одной крышей. Связь Desima и Aisori поспособствует этому.
– Ты не слышишь меня?! Я сказала: «Нет!»
Он поставил кастрюлю на столешницу и наклонился ко мне, заглядывая в глаза. Красивый. Своенравный. Независимый. Дерзкий. Нежный. Голодный… Н-н-нет…
– Или все-таки да? – спросил он и улыбнулся.
Моя непоколебимость пошатнулась.
– У тебя глаза почти черные, – я несколько раз моргнула.
– Теперь ты точно знаешь, что это значит.
– Это значит, что тебе пора в душ.
– Я не хочу мастурбировать, пока ты сидишь здесь и думаешь о том, как я это делаю.
На моем затылке зашевелились волосы. Только не это… В голове возникли образы о том, как я подглядываю за ним, а потом раздеваюсь и залажу к нему в ванную, встаю перед ним на колени и делаю ему минет.
– Да что это такое!!! – закричала я и выскочила из-за стола.
В горле уже пересохло, а внизу живота предательски заныло. Я облизала губы и только тогда поняла, что Одьен внимательно за мной наблюдает.
– Что это? – спросила я. – Что со мной происходит?!
– А что с тобой происходит?
– Я не похотливое животное! – словно я саму себя убеждала, что это не так.
– Ты просто долго голодала… – он облокотился о столешницу и подпер голову рукой, – по мне.
Логика в его словах была. Безусловно.
– Три недели назад мы с тобой еще не были знакомы. А сейчас ты говоришь о клятве Возмездия и любви! Это слишком много за раз, понимаешь?
– Сказка об Aisori и Desima – это предупреждение о том, что хранители созданы не просто для того, чтобы подпитывать райотов и палачей. Ты уникальна. Ты можешь спасти послушника. Меня, любого другого, в независимости от его метафизического уровня. Такие, как ты, рождаются крайне редко. Я не знаю, почему палачей не предупреждают о том, что они могут встретить особенного человека, и этот человек обязательно будет хранителем.
Я задумалась. А есть ли среди сказок райотов какие-нибудь упоминания о том, что палачи и хранители могут создавать особенные пары? И ничего припомнить не смогла.
– Ты никогда не задумывался, почему Уставом Паствы райотов были запрещены межрасовые браки с представителями высшего метафизического уровня? – спросила я.
– Ты имеешь в виду браки с райотами и палачами?
– Да, с такими как я.
– Поговаривали, что так на свет могли появиться архангелы.
– Сказки об архангелах, – улыбнулась я. – Про них даже стишки есть:
Ни послушник, ни хранитель, ни райот,
И палач с ним встреч не ждет.
Коль архангел в дом зашел.
Жатвы страшной час пришел.
Ни послушник, ни хранитель, ни райот,
Палача с ним горе ждет.
Он архангел – он иной,
Он сильней, чем кто другой.
– Я не знаю русского, так что переведи, – попросил Одьен.
– Да не важно все это. Детские страшилки. Архангелов не существует. Так же, как и пресловутого пятого измерения.
– Я слышал, что, когда в семье появлялся архангел, он сразу же попадал в список Жатвы.
– Что за бред? – я поморщилась. – Архангелы – это миф, созданный послушниками, чтобы убедить себя, что даже на палачей есть управа. Согласно этим историям архангелы приходили в дома и лишали силы Истока палачей, райотов и хранителей, сначала превращая всех их в послушников, а потом и вовсе убивая. И все это в первом измерении. А еще им якобы доступно пятое измерение, о котором вообще ничего не известно. Если бы архангелы существовали, мы с тобой или наши наставники наверняка бы знали хоть одного из них. А я ни одного не знаю. И даже не слышала о тех, кто был бы с ними знаком. Может, ты их знаешь?
