мимо ее охраны. Она в здании? Нет, быть такого не может. Просто не может быть! Если она у кого-то задержалась, значит и ко мне может прийти. Но слабо верится. Вся профессура сейчас на кафедре, готовятся к скорой сессии, один я решил уйти вовремя.
Достаю из кармана телефон и нажимаю кнопку вызова. Слышится несколько гудков.
— Ну, возьми ты трубку, трусишка!
И снова гудок. Протяжный и колючий. Почему-то в этот раз он кажется мне предвещающим беду. Нет, бред, я просто накручиваю себя. Только хочу сбросить вызов, потому что понимаю, она снова игнорирует, и тут губки пропадают. Спешу первый хоть что-то сказать, пока она не начала свои глупые препирания.
— Алена, где ты? Я же просил прийти, это важно.
И параллельно слышу в динамике женский вопль, самый яркий и громкий, следом возня и множество причитающих тембров, но самый главный уловить не могу. Голо захватывает в тиски и хочется самому закричать от бессилия, но вместо этого пытаюсь дозваться до той, за которую болит и рвется на клочья душа.
— Не смей нажимать на кнопку, иначе для тебя все закончится здесь и сейчас, — мужской голос звучит как-то холодно и угрожающе.
Волк на всплеск агрессии вздыбливает холку и просит выпустить на волю и наказать того, кто посмел нарушить покой самки, которая по непонятным, на данный момент, причинам, стала слишком дорога.
— Где ты, только не бойся и не клади трубку пока это возможно. Я помогу, Ален, только скажи где ты, — надеюсь, что девчонка услышит мой нервный тон сквозь толщу страха, ведь неизвестно, как отреагирует на новую для себя обстановку.
— В Банке «-*-*-», — тихо шепчет, и я понимаю, что старается не привлекать внимание. Умничка, все верно. — Это на бульваре, где еще крутая новая кофейня. Позвони отцу, прошу, Борис.
Маленькая храбрая волчица, но такая глупая. Как я ему позвоню? Сбросить вызов сравни смерти, ведь я не буду знать, что происходит с тобой. Самое нелепое, что она могла сказать. Но я выполню твою просьбу.
Сорвавшись с места, бегу в деканат, и требую скорейшего поиска ее личного дела. Мог бы и охрану попросить, но эти ребята не поймут и боюсь замедлят процесс. Поэтому открываю дверь в деканат с ноги. Все смотрят на меня, как на умалишенного, но объясняться нет сил. Если хоть раз скажу, что происходит, боюсь на второй уже не хватит сил. Поэтому грубо требую предоставить документы, пока не случилось непоправимое. И куда только охрана Алены смотрит, как девочка смогла провести их остаться без присмотра. Да за ней двойной надзор должен быть: от отца, и от истинного. А в итоге она трусится там одна.
Я говорил с ней, но совсем немного, потому что наш разговор стал раскрыт, пусть и не так явно. Пока мне ищут личное дело с заветными номерами, шепчу имя той, еще одной девушки, чтобы не забыть. Раз она просит его назвать, значит это важно. И вот заветная папка в руках. Листаю страницы и нахожу контакты. Мать. Нет, она не нужна. Отец. Отлично. Набираю на рабочем телефоне Егора и слышу три гудка, прежде чем на том конце провода раздается нужный голос.
— Белозаров, слушаю.
— Егор, здравствуйте. Нет времени на должные церемонии, — выхожу от коллег, чтобы не было лишних ушей, пусть думают, что хотят, но пока мне не нужны лишние уши. — Меня зовут Борис, я преподаю у вашей дочери и…
— И вы не отметились о прибытии. Дальше, явно не за этим звоните, — спускаю на тормозах его раздражение, ведь заслужил в какой-то степени.
— Алену держат в заложниках. Достаточно коротко?
На том конце провода повисла тишина, и в тот же самый миг до моего слуха доносится голос еще одного мужика, который явно мерится силой с Альфой. Неужели ей не повезло нарваться на бродячих? Отшельников хоть и нет много лет, но вот такие бродяги, которые иногда разбойничают, остались. Мало ли, что у них на уме. Диалог становится дерзким, Белозаров явно перегибает палку в дерзости, но с этим ничего не поделать, слишком далеко от нее. А потом слышится легкий хрип и его тихое откашливание, вряд ли слышимое человеку. За это им придется ответить. Особенно этому наглецу, решившему сделать ее своей куклой. Руки повырываю по самую майку.
— Да не молчи ты, Борис, — голос вожака вырывает из диалога в другом телефоне, и то, только потому, что не слышу угроз в ее сторону и хриплых вздохов.
— Простите, она ответила на мой звонок весьма вовремя, я прислушивался, что там творится.
— Она на связи? — голос потерянного отца и разъяренного вожака в одном флаконе мне еще не доводилось слышать, но уверен, что силой Альфы он его подпитал, уж слишком громко все звучало.
— Да, я поэтому и звоню вам с рабочего. Она просила сказать, что с ней какая-то Лиза, они в банке на бульваре рядом с кофейней. Я сейчас еду туда. Вызовите полицию, потому что я не уверен, что это удалось сделать сотрудникам, а телефоны у них отобрали. И, Егор, — когда обращаюсь к мужчине, он явно не дышит.
— Да, — голос звучит, как из склепа, даже боюсь представить себя на его месте, ведь он столько пережил, и тут снова беда.
— С ней все хорошо. Они все целы.
— Спасибо.
Егор
Не думал, что когда-нибудь еще испытаю страх, такой же первобытный, как двадцать лет назад, когда Ольга ворвалась в мой дом, почти погубила меня. Но сегодня вспомнил это щемящее чувство в груди, когда не можешь ни вздохнуть, ни выдохнуть.
Виктор сидит рядом и слышит, что говорит этот неизвестный волк. Можно ли ему верить? Не знаю. Если обманул, то ему же хуже, если нет, не могу терять ни одной драгоценной секунды. Пока длится разговор, бета звонит дочери, и отрицательно качает головой.
Надо срочно выдвигаться. Благодарю волка, и сбрасываю вызов. Мне срочно надо оказаться там, рядом. Пусть не внутри, но хотя бы неподалеку от дочери. Секретарь ждет у входа с куртками, как знал, чертяка, что мы забудем их в таком состоянии. Спасибо и ему, каким бы сильным я не был, долго в человеческой форме на морозе не походишь, а в первые дни зимы уже минус десять. Не так уж и много, но он
