- С чего начнем сегодня? - спросил Арборей как только мы пересекли знакомый холл и оставили смотрителю плащи. - Предлагаю...
- Ни с чего! - перебила я Кайла. - Животных сегодня смотреть не будем. Я хочу видеть место, где тренируются девушки.
- Ты что-то придумала?
- Есть одна идея, - хитро подмигнула я.
- Тогда идем! - он привычно переплел наши пальцы и повел не к вольерам, а к отдельно стоящему зданию.
Смотрителей здесь стояло человек двадцать, не меньше. Вдоль стен громоздились ящики, свертки, скелеты неизвестных животных на металлических каркасах и еще туча странных предметов всех форм и размеров. Прозрачная стена опоясывала все здание, превращая пространство в два круга, один из которых был вписан в другой.
Внутреннюю круглую площадку на сектора делили магические защитные экраны. Они сверкали, переливались и то и дело вспыхивали. В каждом из них кипела жизнь, в каждом находились трое: конкурсантка, наставник и выбранное животное.
В большинстве своем, девушки остановились на мелких формах, типа иглобрюха Лори, но в секторе Ириллы бил правой парой передних копыт мунг. Животное скалилось, широко разевая пасть и демонстрируя всем желающим несколько рядов ужасных зубов. Сейчас некогда невинные голубые глаза налились кровью, а из раздувающихся ноздрей валил пар.
Выглядел он не грозным, а скорее затравленным, но явно еще не сдавшимся. Видимо, на что-то решившись, зверь понесся в сторону Ириллы и стоящего сразу за ней мага. Шиена вскинула руки, и между нею и опасностью выросла стена огня. Длинная пушистая шерсть вспыхнула, и мунг издал такой пронзительный звук, наполненный страхом и болью, что я резко отвернулась и уткнулась в грудь Кайла, чтобы не видеть страданий гордого и сильного животного.
- Шевелись, мешок с костями! - рычала Ирилла, перекрикивая всю какофонию зала.
- Не бойся, малышка. У мунгов хорошая регенерация. Посмотри, он уже в порядке, - шепнул мне Арборей.
Я осторожно выглянула из своего надежного укрытия. Действительно, ожоги с морды и боков быка исчезли, а длинная шелковистая шерсть отрастала на глазах. Но все равно! Все равно вряд ли я забуду его полный муки зов. Мунг звал, он молил о помощи. Но Шезму не слышал его, как вчера меня не услышал Камак.
- Где наше помещение? - тихо спросила я, и Кайл подвел меня к пустующему сектору.
По дороге я наткнулась на что-то большое, почти с меня размером, гладкое и овальное. Предмет покачнулся и покатился по полу. К нему кинулись смотрители, чтобы водрузить обратно в странную не то корзину, не то гнездо.
- Что это? - почему-то шепотом, потирая ушибленную голень, спросила я.
- Яйцо виверны, - пожал плечами Кайл.
- Настоящее? - удивленно уставилась на него.
- Кто его знает. Виверны давно вымерли на Ашшуре. Или окаменевшее или бутафория для музея.
Мы проследовали дальше, но я все время оборачивалась, чтобы еще раз взглянуть на яйцо. Это какого же размера были ящеры, если свежевылупленный детеныш выше человеческого роста?
- Вот. Это наш сектор. Только я так и не понял, что ты собираешься делать, - усмехнулся сникерс, пропуская меня вперед.
- Увидишь, - оскалилась в ответ, не оставшись в долгу и, собственно, прошла внутрь.
Ашшура, миленькая, только не подведи! Надеюсь на тебя и уповаю!
Я прошла почти до конца сектора и раскрыла пакет. Молоко налила в заботливо упакованное Мартой блюдце, сметану оставила в невысокой крынке, предварительно стащив с нее лоскут ткани, а рыбку, нарезанную кусками, разложила на промасленной бумаге.
- Кис! Кис-кис! – тихонько позвала, отойдя к Кайлу, чтобы ненароком не спугнуть обещанную животинку. Встав рядом, замерла.
Сердце отчаянно колотилось в груди. Даже ладошки вспотели. Несколько мгновений, показавшихся мне вечностью, абсолютно ничего не происходило. А потом…
- Ма-а-а-ау-у-у…
Словно из ниоткуда спрыгнула небольшая, довольно упитанная, но вполне обыкновенная серо-полосатая кошка. Не приснилось. Не обманула! Спасибо тебе, великая богиня Ашшура! Спасибо тебе, мудрейшая и милосерднейшая из женщин!
- Мау! – повторила кошка и, задрав трубой хвост, направилась к угощенью.
А я… Я, немного уняв дрожь, направилась вслед за гостьей.
- Киса, кисонька, - присев на корточки, погладила басти по полосатой шкурке, пока та с достоинством леди не спеша лакала из блюдца молоко.
- Это то, что я думаю? – и без того большие глаза Кайла удивленно округлились.
- Ага. То самое. – Не стала отрицать я.
Главное, что принуждать никого не нужно. Не смогла бы причинить боль невинному живому существу, даже если передо мной хищник. Я ворковала с кошкой и думала о том, как же хорошо, что не нужно ходить по вольерам, брать на руки странных и зачастую неприятных животных. А басти, она же мне только для вида покорится, а потом просто уйдет по своим неотложным кошачьим делам. Все складывалось как нельзя лучше.
За прозрачной мерцающей стеной очкарик и Лори о чем-то оживленно спорили, присев у смешного, раздувшегося как шар, шипящего зверька. Он был бы вполне похож на земного перекормленного хомяка, если бы не длинный пушистый хвост и не шипы, напоминающие иглы, которые он выпускал из брюшка при малейшей опасности.
С другой стороны от нас Улита Марси дрессировала змеехвоста. Зверушка напоминала невысокого оленя с пушистыми крыльями и длинным чешуйчатым хвостом. Кайл предлагал обратить на него внимание, но животное плевалось парализующим ядом, а я не умела выставлять щит. Идея с объединением наших с Арбореем сил провалилась, потому что все конкурсантки были на виду и занимались в одном месте.
Сразу за Улитой Ирилла истязала бедного мунга. И хотя я старалась не смотреть в ту сторону, но каждый раз вздрагивала, услышав его наполненный болью рев.
Кошка отобедала, благодарно потерлась о мои ноги и демонстративно уселась умываться. Я же совершенно не знала чем заняться. Получалось, что условия конкурса мною уже выполнены, но до официального решения еще оставалось немало времени.
Кайл о чем-то разговаривал с очкариком, и я оказалась предоставленной самой себе. В пустом секторе, где кошка удобно развалилась, выставив кверху пятнистое брюхо и громко мурча, делать было совершенно нечего. А вот сокровища склада, от которых неженка Лори приходила в ужас, меня почему-то манили. Тем более, смотрители наблюдали только за секторами и абсолютно не замечали, что творится у них под носом.
Конечно, заглядывать в ящики и разворачивать свертки мне бы никто не позволил, но осмотреть скелеты, представляя себе, что это были за животные, я вполне могла.
Занятие и фантазии настолько увлекли меня, что сама не заметила, как подошла к старому знакомцу. Яйцо виверны стояло в своей странной корзинке. Рядом валялась табличка с нарисованным взрослым ящером и кратким описанием. Точно для музея готовили. Я уже имела возможность рассмотреть животное в храме. Там каменная виверна была огромной, а зубы в ее пасти были размером с мое предплечие. Поэтому картинка меня не особо заинтересовала, а вот яйцо притягивало взгляд.
Что же ты такое? Чья-то искусная поделка или все же малыш, который никогда так и не увидит мир, не раскроет перепончатые крылья и не взмоет в чистое небо Ашшура? Пористую поверхность покрывало множество мелких трещин и выемок. Вряд ли мастера стали бы создавать экспонат с таким количеством дефектов. Наверное, яйцо действительно было реальным, а потом из-за чего-то погибло и так и осталось навсегда всего лишь яйцом. И так жалко стало так и не проклюнувшуюся жизнь. Поддавшись какому-то сумасшедшему порыву, протянула руки и коснулась бугристой и почему-то теплой поверхности.
- Малыш-малыш! – ласково потерла шершавый бок и вздрогнула. На секунду мне показалось, что внутри что-то стукнуло. Слабенько так, но совершенно отчетливо.
Не может быть! Наверняка, от удара часть пересохшего белка отвалилась.
- Нин! – позвал меня Кайл.
Рядом с ним через перегородку стояла Улита и о чем-то мило беседовала. Мне совсем не понравились кокетливые взгляды, которые девушка бросала на Арборея. Не стоит тянуть руки за чужими шоколадками! Иначе можно остаться и без них. Я поспешила туда и, встав рядом, обняла Кайла за талию. Нинка-Нинка! Женщина в любом возрасте остается женщиной и жуткой собственницей, конечно. Ты же, как бы ни отрицала, сейчас всему миру ненавязчиво показала, кому принадлежит этот мужчина. Но, судя по его довольной улыбке, он нисколько не возражал.
