след на теле не равен метке. Верно? Даже если форма очень похожа, нет никаких гарантий, что это след от зубов. Верно?
Влад, глава медведей, тяжело вздохнул:
— Это было бы верно, если бы твоя история не была известна с рождения, потому что твоя мама — сверх, и твоя сестра-близнец тоже. Как бы твой отец ни хотел скрыть этот факт, сохранились записи, что у тебя маленькой остался след от зубов.
Я это знал, поэтому не думал использовать эту тактику, а вот Ди, похоже, очень на нее рассчитывала. Сейчас она как-то разом побледнела и сникла, словно стала меньше. Задумчиво обхватила себя руками и смотрела невидящим взглядом в стол.
В дверь постучали. В проем просунул голову медведь.
— Главы, — уважительно кивнул он, а потом посмотрел на Влада: — Архив горит.
Я постарался и выдохом не показать, как напряжение покинуло мое тело. Успели!
И тут же взгляды всех мужчин скрестились на мне.
— А я что? Я ничего, — улыбнулся я.
Память предков и заветы — это хорошо. Но мораль — она в сердце и в голове, а не в бумагах. Пришлось пожертвовать многим, но я бы и весь мир спалил ради Ди.
— Гори-гори ясно, елы-палы. — Шепот медоедки отчетливо услышал каждый.
* * *
* * *
Диана
— Насколько пострадал архив? — Альфа волков откинулся на спинку стула и обвел всех глав нечитаемым взглядом.
— Пепелище. — Медведь не моргнул и глазом, ответил Станиславу, но смотрел на своего главу, ожидая приказов.
Полыхает архив, в котором мы встречались с Артуром? Место, где он тыкал мне в лицо сводами законов сверхов? Гори-гори ясно, чтобы не погасло!
Я исподтишка посмотрела на Яра. Он так органично вписался в коллектив глав, будто всегда был в составе. Держался уверенно, спокойно, один взгляд полыхал, словно желтое пламя.
Яр заметил мое внимание и несколько секунд удерживал мой взгляд в плену.
Он опередил всех. Предвидел, что информацией из архива могут воспользоваться, и спалил все к чертовой бабушке. Решительный, соблазнительный и… бабник. Он притягивал к себе, как огонь мотыльков. А потом обожжет? Сожжет дотла, как архив? Но разве ради сиюминутного желания идут на такое?
Яр вдруг положил руку на стул между нами ладонью вверх и вопросительно поднял бровь. Что это? Предложение быть заодно или что-то большее?
За нами наблюдали все. Артур закивал своим мыслям, краснея, а вот главы почему-то смотрели одобрительно и будто подбадривая меня. Они что, на нашей стороне?
Лысый не выдержал:
— Даже если так, это не меняет факта…
— Какого? — Яр потянулся ко мне, схватил за руку и сел ровно. — Что ты укусил ребенка? Почти младенца? Уважаемые главы, мне кажется, пожар — это знак свыше, чтобы мы переделали наш свод законов и правил. Они давно устарели. Сверхи стали более дерзкими и могут покуситься даже детей. Если мы не предпримем меры, к чему мы придем?
— Он прав, — поддержал глава лис.
— Согласен, — кивнул глава гибридов.
Главы медведей и волков молчали.
Яр продолжил давить:
— Я думаю, многие со мной согласились бы в том, что следует не только отклонить требования Аркадия, но и самого его показательно наказать. Иначе это будет сигналом к действию для других.
Лысый вспыхнул:
— Я не какой-нибудь ненормальный озабоченный маньяк!
— А кто еще метит детей?
— Меня попросили ее укусить! — выкрикнул лысый и тут же со стуком зубов сомкнул челюсти.
Я вздрогнула.
— Кто? — спросила одновременно с Яром, вот только мой голос дрожал, а его звучал так, будто он едва сдерживается, чтобы кое-кого не размазать.
* * *
Тень
Ушастый повод вернуться в клан — заяц — проспал всю дорогу, но стоило мне остановиться, как круглые черные глаза испуганно открылись. Розовый нос задвигался, и русак тут же спрыгнул с сиденья, почуяв во мне хищника.
Мой зверь — гибрид волка и лиса, его враг во всех проявлениях, не спорю. Но нельзя же так невоспитанно вести себя со своим спасителем — только лапы из-под сиденья торчат.
— Я рад, что ты такой прыткий. Значит, с Ди тоже все хорошо. А теперь вылезай, покажу тебя одному кошаку. Клянусь, я не собираюсь тебя есть — тебя не пойми чем накачали.
Заяц поджал лапы и зашуршал. Раздался звук поедания чего-то вкусного, жесткого и давно забытого.
— Иди сюда, дам тебе морковку.
Я как раз шарил рукой под сиденьем, когда услышал Настин смех. Мои внутренности тут же словно окаменели. Я застыл.
Она счастлива. Так заливисто смеется, будто нет никаких забот.
Это у меня одного ощущение, что мне сердце вырвали?
Я медленно выпрямился и сел на сиденье. Положил руки на руль и закрыл глаза, чтобы лучше слышать разговор Насти и ее подруги Зои.
— Он на тебя запал. Точно тебе говорю, — донесся возбужденный голос Зои.
— Брось. Тебе показалось. — Настин голос звучал довольно.
— Такие подкаты не кажутся! Парень открыто показывал интерес к тебе. Кстати, он тебе понравился? Такой безбашенный, — восхищенно протянула Зоя.
— Он похож на Бродячего. Без тормозов.
— Тогда могу я с ним пофлиртовать?
— На здоровье. Только осторожней там, — ответила Настя с задержкой, будто нехотя.
Меня передернуло.
Что это за парень? Безбашенный? Так верно! Я откручу ему голову, если попробует еще раз подойти к Насте.
Я протер лицо рукой, пытаясь взять себя в руки и очистить голову. Алкоголь давно выветрился из организма, не оставив и следа, но стоило мне услышать разговор подружек, как мозг поплыл. Логическое мышление скрылось в тумане, уступая место злости и раздражению.
— Он написал свой номер на твоей руке? Пришлешь мне, раз он тебе не нравится? — услышал я голос Зои.
Они приближались. Стоит мне повернуть голову и посмотреть через заднее стекло, я, должно быть, их увижу.
Как я соскучился по Насте! Но боюсь, что увижу ее, не почувствую ее запаха и сойду с ума. Уволоку ее куда-нибудь в темное место и буду обнимать, пока ее кожа не впитает мой запах.
Это были плохие мысли. Опасные. Но такие яркие и желанные, что свело низ живота. Бубенцы окаменели.
Дохлые еноты. Разложившиеся кошки. Сточная яма.
Я представлял их всех в красках, сначала по отдельности, потом вместе. Возбуждение не уходило, впрочем, как и навязчивая мысль затащить Настю в темный угол.
Может, если я бы разок отпустил зверя, позволил страсти накрыть с головой и показал ей, что происходит между истинными в постели, она бы перестала морозиться? Может, я бы так выбил из нее всю дурь вместе со страстными криками?
Низ живота заныл. Бубенцы превратились в шары для
