меня есть к тебе одно личное дело.
— Кто бы сомневался, — фыркнула я, но посторонилась.
В конце концов, скандал в коридоре — не самая лучшая идея, пусть и ночью.
Пока я закрывала дверь, Тира удивленно разглядывала мою комнату. Я впервые критически оглядела свое пристанище.
Комната практически пустая. Матрас на полу. На нем подушка, комок из одеяла и меч. Мистивир успел переместиться и теперь самым наглым образом расположился поперек расстеленной кровати. Дверцы узкого стенного шкафа не закрываются — на зимний гардероб девушки он точно не рассчитан. На крючке у входа сушится мой плащ. Коврики из какой-то травы впитывают тающий снег. Рядом со столиком лежит чемодан, а на нем — прямоугольный футляр с луком. Учебники стопкой сложены под столиком. Письменные принадлежности на нем соседствуют с кувшином воды и самой простой кружкой.
Тира с жалостью произнесла:
— Когда мне сказали, что господин Ааберг отдал тебе свою комнату для медитаций, я сначала не поверила.
Я ничего на это не ответила, а только повторила свой вопрос:
— Что тебе нужно?
Теперь на меня смотрели изучающе. Но хотя бы замечали. Девушка взвесила в руке черный бархатный мешочек и медленно произнесла:
— Господин Крон сегодня намекнул мне, что ты положила глаз на Хеймира. Правда, он сам утверждает, что еле-еле уговорил тебя на сотрудничество.
— Уговорил? — иронично переспросила я. — Это обычно шантажом называют. Меньше всего мне нужно снова влезать в неприятности.
Кажется, скандал откладывается. Интересно, угрозы будут? А Крон, значит, не только Ледяному на ушко шептал. Отомстить бы ему, вот только как?
Тира спокойно завела за ухо светлую прядь и протянула мне мешочек со словами:
— Хеймир достал все, что нужно.
— Уже? — подозрительно спросила я.
— Связи, — пожала плечами старшекурсница.
Я с опаской взяла мешочек и тут же его открыла. Достала все пакетики и склянки, перенюхала их содержимое. И удивленно хмыкнула, не обнаружив подвоха. Затем я подняла взгляд на Тиру. Та внимательно смотрела на меня. Внимательно и оценивающе.
Прежде чем я успела вымолвить хоть слово, она уверенно заговорила:
— Не знаю, что у тебя на уме. Но на всякий случай предупреждаю — держись подальше от Хеймира. Я за свое положение не волнуюсь. Но на нашем курсе хватает девушек, которые за один лишний взгляд в его сторону повыдирают тебе волосы.
— Пусть попробуют, — ответила я.
Тира еще немного постояла, разглядывая мое лицо, а затем распрощалась и вышла. Я собрала все склянки в мешочек и отправила его на второе дно чемодана. Оставалось только удивляться тому, как вежливо мне в этот раз намекнули, что стоит держаться подальше от местных парней. Как будто хоть кто-то из них мне интересен…
Позже, лежа в постели, я пришла к выводу, что все складывается удачно. Розыгрыш должен случиться в пятницу вечером. А в субботу тот самый бал у Гольдбергов. Если даже слухи о том, что учудили старшекурсники, дойдут до куратора, буду прятаться от его гнева в отчем доме.
Правда, там меня ждут Амалия, герцогиня Карина и танцы с Гольдбергом. Но может быть, мне удастся быть паинькой и добиться отцовского прощения?
С этой мыслью я и уснула.
Следующий день я провела за изучением книг. Отчаявшись прочитать все, я постаралась выцепить понемногу и с каждой. Но это мне ничем не помогло. Поэтому в среду после занятий я в мрачном расположении духа отправилась на третий плац.
И застала там на редкость умиротворяющую картину. Ледяной стоял, прислонившись лбом к плечу своего пса и неторопливо почесывал его за ухом. Свейт жмурился от удовольствия. Лицо куратора было отрешенным. Я почувствовала себя так, будто увидела нечто, для моих глаз не предназначенное.
Тут пес меня заметил и завилял хвостом. Ледяной нехотя оторвался от своего зверя и повернулся ко мне. Прежде чем он успел что-то мне сказать, я выпалила:
— Ваши книги мне совершенно не помогли.
Куратор вскинул бровь и саркастично спросил:
— Неужели? Может быть, потому что ты их не читала?
— От корки до корки прочла, — не моргнув глазом соврала я. — Но каждый автор учебника описывает только свой опыт. И он сильно отличается от опыта авторов других учебников.
Ледяной кивнул:
— Именно поэтому сейчас у тебя будет возможность попрактиковаться.
— Что, снова куда-то полетим? — удивилась я. — Предупреждать надо, я бы летный костюм надела.
Но куратор покачал головой:
— Нет. Никуда лететь сегодня не нужно. У нас экскурсия в одно интересное место.
С этими словами он хлопнул Свейта по плечу и поманил меня за собой.
Байланг неторопливо потрусил в сторону загонов, а я пошла за куратором. Далеко идти не пришлось. Мы остановились у скалы чуть в стороне. Я выглянула из-за плеча Ледяного и обнаружила, что перед нами находится узкая выемка. Куратор коснулся круглой бляшки по центру, и часть стены отъехала в сторону. Освещенный круглыми фонарями коридор уходил вниз.
Куратор предупредил:
— Осторожно, здесь ступеньки.
После этого он первым начал спускаться. Я шагнула следом. Стена за моей спиной вернулась на место.
Лестница оказалась короткой, а коридор — длинным. Наконец, впереди показался тупик. Справа от него в стене чернел проем. А рядом стоял неказистый столик, за которым на таком же неказистом и колченогом стуле восседал толстый старичок с помятым красным лицом. Мне показалось, что он беззастенчиво спал на рабочем месте. Стоило нам приблизиться, как он встрепенулся и начал хлопать глазами, как сыч.
Ледяной не обратил на это никакого внимания. Небрежно кивнул слуге и замер перед темным провалом. А затем внезапно взял меня за руку и потянул за собой.
В следующий миг я поняла, зачем он это сделал. Покалывание подсказало, что мы прошли через магический барьер. Похоже, он был настроен так, что проходить могли только преподаватели.
В нос ударил странный запах. Воздух здесь наполняли тихие звуки. Лампы вспыхнули еще ярче, и я, наконец, поняла, куда меня привел куратор.
С обеих сторон коридора тускло светились прутья решеток, усиленных магией. Можно было подумать, что это тюрьма. Но свист, щелканье и шорохи говорили о другом.
— Зверинец? — спросила я, заглядывая в синие глаза куратора.
— Вроде того, — кивнул он и сделал приглашающий жест. — Идем.
Экскурсия оказалась вовсе не экскурсией, а очередным уроком. Мы останавливались перед клетками с различными обитателями гор, и я старалась запомнить ощущения, которые они вызывают. Правда, большей частью они не вызывали ничего, или чувства были столь мимолетны, что сосредоточиться на них не получалось.
Мурашки по коже побежали только тогда, когда мы остановились у клетки с каменным
