вышло очень удачно. Наверняка Винетта должна была изумиться и даже чуть-чуть испугаться, увидев такие метаморфозы.
Волчица вильнула хвостом. Затем упала на спину, поджала передние лапы, а задние раздвинула, предлагая почесать ей живот. При этом смотрела на меня вполне осознанным человеческим взглядом.
Я же пыталась справиться с внутренним волнением.
Как так получилось, что волчица из рода Черных волков – белая? Как так вышло, что сестра Ардена совсем другой масти?
А он знает об этом?
Арден…
В сердце отозвалась тоска, горло сжалось, а глаза запекло.
Все эти дни, с момента нашего расставания, я скучала по нему, но гнала от себя печальные мысли. Только по ночам, во сне, позволяла себе поплакать.
Я не помнила, что мне снилось. Видимо, так выматывалась за день, что спала без сновидений. Но каждое утро моя подушка была влажной от слез, а в душе темным осадком гнездилась тоска…
“Расчесывай!” – внезапно раздался в голове четкий голос.
И вновь щетка выпала из моих рук.
Я настороженно покосилась на волчицу. Та смотрела так, словно уже начала сомневаться в моих умственных способностях.
“Давай!” – волчица дернула лапой.
Дрожащей рукой я поднесла расческу к ее животу и осторожно провела по волнистой шерстке.
“И не трясись так, – зазвучал тот же голос. – Я тебя не съем”.
Легко сказать – не трясись.
У меня вполне весомые причины, чтобы нервничать.
Например, каким образом Фьерна транслирует свои мысли в мой мозг, если у меня там стоит щит? Или он не помеха для мысленного диалога?
“Элементали не слышат наши мысли, – снова “заговорила” волчица. – И не знают, что я так умею. Но ты что-нибудь бормочи вслух, чтобы им было чем заняться. А я тебе кое-что расскажу”.
– Ой, какая мягкая шерстка, – пропищала я, при этом мысленно удивляясь: “Ты менталист?”
“Нет. Я, как и твоя подруга – весса”.
В третий раз за последние пять минут я уронила расческу.
“Весса?! – вскричала мысленно. – Ты весса? А звезды где?”
И жадно уставилась на волчью морду.
“Они давно слились с кожей. И у твоей подруги сольются, или, думаешь, она с ними всю жизнь будет ходить? – волчица фыркнула. – Судя по яркости, ее посвящение было совсем недавно”.
“Так, погоди, – я машинально водила щеткой и бормотала под нос детскую песенку, а в голове уже мельтешила целая сотня мыслей. – Все вессы могут общаться мысленно?”
“Да”.
“И Мира тоже?!”
“А ты не знала?” – удивление Фьерны было искренним.
А я не могла определить, что испытываю в этот момент. Досаду, что Мира скрыла от меня такую полезную способность, или обиду, что она мне все-таки не доверяет.
А может, и то, и другое вместе.
“Каждая весса это умеет, – продолжила Фьерна. – Мы не менталисты, как ректор. Не управляем чужим сознанием и не обладаем силой внушения. Богиня сама выбирает новую вессу из одаренных и награждает особыми способностями”.
“Одаренные – это девушки с магией?”
“Да. Только здесь, в Арбадоне, ты не встретишь вессу среди людей. Своих одаренных у них давно нет, есть лишь лейвы, которых мои собратья приводят из других миров. А чужемирка не может стать вессой”.
В мысленном голосе Фьерны мне послышались нотки грусти.
“Значит, Мирайя из этого мира, но не из Арбадона,” – поняла я.
“Она не сказала, откуда?”
“Нет”.
Чувство досады усилилось.
С первой встречи Мира неохотно делилась своим прошлым. Я до сих пор не знала, откуда ее привели. Но если Фьерна права, и мара Тьмы из этого мира, тогда понятно, почему ее магия активировалась до попадания в Саартог, как и моя.
Странно другое.
Неужели маги, которые нас везли, этого не знали? Или их артефакты, как и горгульи на Арке, показали, что у Миры полный магический ноль?
“За границами Арбадона одаренных не любят, – снова заговорила Фьерна. – Их истребляют так много лет, что магии там почти не осталось. Жрецы оставляют в живых только тех, кого отметили боги. Звезды – это знак богини Равновесия. Она отметила твою подругу, поэтому ее пощадили. Но как весса она должна была до конца жизни служить при храме…”
“То есть, – задумалась я, не забывая почесывать волчицу, – Миру должны были убить?”
“Если б ее не отметила богиня – да. Но ей повезло. В момент, когда в ней впервые проснулась магия, богиня избрала ее своей вессой. Это сделало ее неприкосновенной”.
“Ага…”
Потихоньку в моей голове начала складываться картина.
Значит, Мира жила себе в своей стране за Стеной, которую воздвигли маги Арбадона, занималась своими делами. Но в один прекрасный или не очень момент что-то спровоцировало в ней активацию магии. По характеру Миры даже догадываюсь, что именно. Наверняка к ней кто-то пристал или пытался заставить делать то, что она не хотела…
И тут – бум! Тьма вылетела из Миры, как из меня вылетел Свет, когда я едва не убила Ардена. После моего удара он долго не мог оправиться и обернуться волком. Так что не удивлюсь, если Мира, сама того не желая, покалечила какого-то бедолагу.
И вот тогда ей дважды повезло.
Первый раз, когда богиня отметила звездами. А второй, когда ее учуял охотник.
Хотя второй раз еще под сомнением. Может, служить при храме не так уж и плохо…
Но это не отменяет главный вопрос!
“Почему ты заговорила об этом? – я выразительно заглянула в волчьи глаза. – Это как-то связано с тем, что Миры до сих пор нет?”
Волчица сомкнула веки. Сделала вид, что не расслышала. И это мне не понравилось.
“Что ты не договариваешь?” – прищурилась я.
Сначала Мира молчит о своих суперспособностях, которые могли бы помочь нам с побегом. Теперь Фьерна начала этот странный разговор, но отделывается полуправдой.
Неужели эти двое ведут какие-то свои закулисные игры, объединившись против меня?
Это открытие мне очень не понравилось.
Но ведь Фьерна с Мирой даже не разговаривали. Как бы они сумели договориться, да
