ещё и объединиться против меня?
Ах да, они же умеют общаться мысленно. Так, что никто вокруг не заметит. Может у весс вообще свой кодекс чести, типа “своих не бросаем”. И Мира с Фьерной “свои”, а я так, чужачка. Одна из многих.
Демонстративно отложив щётку, я слегка отодвинулась. Это заставило оборотницу открыть глаза.
“В моём мире есть поговорка: если сказал А, говори и Б, – я строго уставилась на Фьерну и добавила: – Или говори всё как есть, или я ухожу”.
“В твоём мире?”
Теперь уже оборотница смотрела на меня с подозрением, прищурив волчьи глаза.
Чёрт! И как я могла так глупо проколоться? Еще никогда Итан Хант не был так близок к провалу…
“Ты тоже многое не договариваешь”, – приложила Фьерна меня очевидным фактом.
Она помолчала некоторое время, словно давая мне проникнуться глубиной моего провала. А потом добила:
“У меня только один вопрос – тебя подослал ректор?”
“Нет! Ты что?!”
Я возмутилась тем, что она вообще могла подумать такое.
“Ладно, похоже не врешь”, – волчица снова откинулась на спину, подставляя мне брюхо.
А я неторопливо взяла расчёску, пытаясь сообразить, что теперь делать. И что можно рассказать оборотнице, чтобы при случае Делианарис не обнаружил у неё в мыслях ничего лишнего.
Но мячом сейчас явно владела не моя команда. Потому что Фьерна очень спокойно продолжила.
“Давай договоримся. Я не лезу в твои тайны, ты – в мои. Но когда соберёшься бежать, то возьмёшь с собой и меня. Вместе с твоей подругой”.
“Бежать?!”
Мне даже не пришлось изображать изумление. Я действительно была изумлена… нет, тут нужно словцо покрепче, до глубины души. Потрясена, обескуражена, раздавлена и припечатана к стенке немигающим волчьим взглядом.
“Только не надо делать вид, будто не знаешь о чем идет речь”, – волчица чуть слышно зарычала. Ее верхняя губа поднялась, демонстрируя клыки.
Демонстрация была весьма красноречивой.
“Я…”
И что ей сказать? Что я вообще должна сейчас делать?
“Похоже, она мне все-таки не подруга”, – с досадой буркнула я.
Движения расчески стали резкими. Волчица недовольно заворчала.
“Так мы договорились?” – с нажимом осведомилась она.
“Ладно. Хорошо”.
Отвечала я с видимой неохотой. Но в глубине души уже отплясывала победный танец под звуки фанфар. Потому что все это время думала, как взять Фьерну с собой, если мы не можем даже поговорить без надзора шаров. А так все сложилось просто идеально. Это не я ее позвала, это она сама напросилась. Так что я могу ничего ей не рассказывать о себе, чтобы не подвергнуть опасности ни себя, ни ее или Миру. А вот она пусть напряжется и поможет общему делу.
“Но у меня есть условие! – послала ей мысленное сообщение. – Я требую максимум откровенности! Мне нужно доверять тебе. Вам обеим. Если появляется новая информация, вы тут же делитесь со мной. От этого может зависеть наша жизнь”.
Волчица ненадолго задумалась, а затем медленно открыла и закрыла глаза.
Это был знак согласия.
Вот и замечательно!
Я продолжила водить щёткой по её шерсти, размышляя об открывшихся мне фактах и о том, как это использовать.
“Ты знаешь, где Мира?”
Оборотница прищурила веки.
“Её увезли за пределы нашей связи,” – мысленно пояснила
Про пределы я почему-то не подумала.
“На каком расстоянии вы можете общаться?”
“Внутри Академии можем повсюду. А дальше – не знаю. Я об этом не задумывалась”.
Вдруг она напряглась, перевернулась набок и подняла голову. Уши встали торчком, шерсть на загривке – дыбом. И тут же у меня в голове зазвучал ее голос:
“Мира вернулась”.
“Что? Когда? Где она была? Спроси её!”
Вопросов было множество. Но почти все из них нужно задавать лично несносной девчонке. Вот только её здесь нет. И до утра нечего даже думать о встрече. Как я выяснила еще в первую ночь, двери квартирок блокируются с момента отбоя и до подъема.
Но у меня теперь есть посредник. Точнее посредница.
Хотя, судя по кислой волчьей морде, она этому факту не очень-то рада.
Фьерна замолчала, явно передавая мои вопросы Мирайе.
Я продолжила чесать волчицу и обдумывать ситуацию, не забывая при этом вслух нахваливать шелковистую белую шерстку.
За дверями ванной царила тишина. Шаров не было видно, но меня не отпускало ощущение, что они ловят каждый мой вздох, каждый шорох. И это не давало расслабиться.
В Академии и раньше присутствовал тотальный контроль. Помню, я тогда думала, что хуже уже быть не может. Ошиблась, оказывается – может.
Пауза начала затягиваться.
Я нетерпеливо взглянула на волчью морду:
“Ну?”
Она не успела ответить.
Из-за дверей раздался противный писк. Это элементали сигналили, что пришло время отбоя.
В тот же миг белая волчица вывернулась из-под моих рук, вскочила на лапы и засияла. Свет окутал ее мягким коконом, заставляя меня посторониться. А когда вместо роскошной четвероногой красотки передо мной появилась худая, смуглая и кареглазая Фьерна, я вновь удивилась контрасту между оборотницей и ее зверем.
Без тени смущения Фьерна взяла в охапку одежду и преспокойно вышла из ванной в чем мать родила.
Шары запищали еще противнее, видимо, от возмущения. А она, не оглядываясь, бросила в мою сторону:
– Спасибо, что помогла.
Меня так и подмывало сказать ей вслед пару ласковых. Но я вовремя прикусила язык. Может, Фьерна и не самый милый собеседник, но сейчас она на моей стороне. Да и с чего ей быть любезной со мной. Кто я для нее? Ненавистный человек, один из тех, кто стал причиной всех ее бед и бед ее близких. И тут уже не имеет значения, что лично я не сделала ничего плохого.
Хотя нет, сделала.
Не Винетта, а именно я – Инна. Боюсь представить, что будет, когда Фьерна узнает, что я пара ее брата.
От этих мыслей захотелось спрятать лицо в ладони.
Дверь комнаты закрылась за соседкой. Я тоже побрела к себе
