себя за прядь. – Я выгляжу как пришелец.
– Ты очень красивая.
– Ма-а-ам.
– Разве я буду тебе лгать?
Дочь сморщила нос.
– Все родители так говорят своим детям.
– Возможно. Но я точно не вру.
– Да-да… Хотя бы можно последний год доучиться дома? Как Давиду.
– Мы не просто так забрали его из школы. Первый оборот…
– Ясно.
И вот это “ясно”, обиженное и решительное, стало последней каплей. Зачем я пытаюсь ее переубедить? Она сама должна прожить период взросления. Принять себя. И если для этого ей нужно покрасить волосы…
– В зеленый? – спросила я, тяжело вздохнув, представив реакцию Таира. – Или синий? Какой сейчас модно?
Алия возбужденно облизала губы.
– Правда можно?
– Можно. Только у твоего отца будет истерика.
– Из-за цвета волос? Не будет. И это мои волосы, хочу их крашу, а хочу – нет.
Мне стоило немалых усилий не засмеяться.
– Ох, Лий, мужчины невыносимы, когда понимают, что их дочь выросла.
– Я выросла уже давно.
– Да, ты права, – согласилась я. – В магазин за краской?
– Ну-у-у, я уже записалась в салон. Тут недалеко. Через три улицы. Там отличные мастера покраски и стрижки.
– Алия!
– Чуть-чуть, – она приложила ладонь к шее. – Вот так. Это не коротко, – пошла сразу в наступление, замечая, как мои брови поползли вверх.
– Нам с тобой не жить…
Все, что касалось Алии, Таир всегда принимал очень тяжело. В разы тяжелее, чем проблемы Давида. И дело не в том, что волчонок не родная кровь… Алия – дочь. Любимая девочка – и этим было все сказано.
Мы не скрывали от детей прошлое. Не стали выдумывать легенд. Рассказали правду, но тем языком, каким это можно сделать, не навредив ребенку. Без упоминаний жестокости ведьм. Отвечали прямо и не избегали провокационных вопросов, наверное, поэтому между Давидом и Алией не возникло неприязни.
– Ты не злишься? – спросила я как-то.
– Злюсь, – ответила дочь. – Но не вас и не на брата. Я понимаю, чего он лишился на самом деле. Моя звериная сущность точно не стоит жизни матери.
Тогда я поняла, что мы не могли воспитать своих детей лучше. Они нашли друг в друге поддержку.
– О чем думаешь? – вопросом и мягким прикосновением губ к моему плечу Таир вернул меня в реальность. Давид и Алия к этому моменту скрылись за домами.
– Я хотела бы навестить Агату, – сказала я, разворачиваясь в объятиях оборотня, закидывая руки ему на шею.
– Навести. Или ты хочешь, чтобы я поехал с тобой? Когда?
– Не нужно. Мы сами справимся.
– Мы? – спросил Таир, вскинув густые брови. – Ты и Алия, верно?
– Да. Поболтаем девчонками.
– Ты кого сейчас пытаешься обмануть?
– В чем же обман?
– Ты хочешь попросить Агату заглянуть в будущее нашей дочери. Опять! – последнее слово он особо выделил тоном.
– Но я ни разу этого не делала.
– Правильно. Потому что я не позволял. Слов Селены тебе мало? – спросил он шёпотом.
– Нет, конечно.
– Тогда что?
– Я хочу отвлечь дочь. Она же страдает. Мучается догадками, сможет ли когда-нибудь стать такой, как мы. Разве ты этого не видишь?
– Вижу.
– Тогда не понимаю, почему ты против. Я попрошу Агату. Она не скажет ничего лишнего, но зато наша дочь успокоится на время.
– Нет.
– Таир… – произнесла я умоляющим тоном. – Если мы не дадим ей информации, она станет искать ее сама. В другом месте. И неизвестно, кто и что ей подскажет. Марии ты запретил говорить с нашими детьми о чем-то, кроме погоды, а что делать с другими, кто осведомлен и кто находится за пределами стаи?
– У нее все будет, но в свое время.
– Ты, наверное, забыл свои семнадцать лет. Много у тебя было терпения, м? – я освободилась от объятий оборотня.
– Мы в ссоре? – спросил он.
– Нет, – холодным тоном я подтвердила его догадку.
Я заняла руки приготовлением обеда, а вот голову занять не удалось. Ну почему мужчины такие упрямые?! Откуда в них уверенность в собственных поступках? Но больше всего меня злило то, что пройдет неделя, две, возможно, месяц – и он изменит свое решение. Хватило бы мне терпения дождаться этого момента.
– Лийка, ты похожа на кикимору.
– А ты на дурака.
– Серьезно? В другой раз тебя не спасать? Смотреть, как ты барахтаешься?
– Я не барахталась, а плыла.
– И что у вас произошло? – спросила я, как только входная дверь открылась. – Давид? Алия? Что с тобой?! – спросила я у дочери.
– Ничего, – буркнула она злым тоном, вбегая на второй этаж. Насквозь промокшая, с испачканными глиной волосами.
– Вытри за собой! – крикнула я. – Ну, – повернулась к сыну, – ты мне объяснишь, что произошло? Ты ее столкнул в воду?
– Да не делал я этого… – пробубнел Давид.
– Ты обещал молчать! – напомнила Алия.
– Так что произошло? – спросила я серьезно, откладывая нож для резки овощей и обтирая руки о полотенце.
– Лийка прыгнула с выступа. Сама. Я не толкал. Думала, адреналин пробудит ее волчицу.
– Предатель! – на втором этаже фыркнула дочь.
– Тихо! – я оборвала зарождающийся спор. – С обрыва над рекой, я правильно понимаю? – уточнила, испепеляя взглядом, вошедшего в дом Таира. Давид нехотя кивнул. – Там, где мелкая вода, глиняное дно, а если хорошо разбежаться и прыгнуть чуть дальше – каменные выступы?
– Ну да… – ответил Давид, не поднимая головы.
– Быстро по своим комнатам, – рыкнула я, сдерживая себя, чтобы не наброситься с обвинениями. – Это первая попытка, – зашипела я, когда мы с Таиром остались наедине. – Первая попытка, о которой мы знаем. А о скольких они промолчали? А если бы падение было неудачным? Ее регенерация не такая хорошая, как у других оборотней.
– Я все понял.
***
Я догадывалась о бесполезности разговора с дочерью, но все равно не удержалась.
– Ты же понимаешь, что могла умереть? – спросила я.
В машине мы были одни. И треть дороги до стаи Рокотовых, в которой жила Агата, провели молча. Алия была обижена. На брата за то, что он “сдал” ее, на нас с Таиром за то, что запретили выходить на прогулки одной, да и на весь белый свет.
– Понимала, – ответила, глядя в экран телефона.
– И в голове ничего не щелкнуло, что нужно остановиться?
– Ма-а-ам, – протянула она раздраженно.
– Лий.
Она повернула на меня голову.
– Ну что?
– Не делай так больше.
– Можно подумать, я смогу, вы же не оставляется меня больше одну. Вот и сейчас ты меня взяла с собой, чтобы я была под присмотром, – она изобразила пальцами кавычки.
– Не выдумывай. Я не для этого взяла тебя с собой.
– А для чего?
– Агата и ее дочь – ведьмы. Девочки капельку заглянут
