— Ты бы догадалась и без меня. Я лишь подтвердил твои предположения. И? — Итиро нетерпеливо подался вперед.
— Ты сказал, что в научном челноке, спасшемся с «Аструса», находился мой брат. Я была слишком мала, чтобы помнить, но Коля так часто говорил о терманите и пропадал в школьной лаборатории. Наш кибер… он проводил над ним эксперименты по передаче ментальной памяти. Мама всегда ворчала, он мешал ей переносить ее майнд-разработки на вирт-борд.
— Ты ведь поняла, кто это, Маша? — мягко уточнил Синклер.
— Я не уверена, — выдохнула Мария. — Это не может быть Кирилл Демидов. Я читала его биографию.
— Вспомни первую подсказку, — сказал Итиро. — Ту, что разгадала Миа. Твой брат ничего не помнит. Он попал в семью Демидовых, не имея ни малейшего представления, кто он и кто его семья. Но с ним был Пайк.
… Мария подняла на Итиро глаза, в них почему-то отразился ужас. Томас недоумевающе переводил взгляд с Маши на Синклера. Кавендиш немного разобрался в сложной истории профессора Бронски, но о том, что в ней был еще один персонаж, слышал впервые.
— Пайк был тем самым спутником Демидова, что погиб? — спросила Маша.
— Погиб и похоронен на астероиде.
— Бедная Миа, — прошептала Мария.
— Что? — вырвалось у Томаса. — Что с Мией? Кто такой Пайк?
— Ее отец. Он был на «Аструсе» с братом Мэри. Умер по дороге, — объяснил Синклер. — Но это не все, — Итиро сделал многозначительную паузу. — Пайк был первым, на ком твой гениальный брат опробовал трансплантацию человеческой памяти и сознания, Мария. Демидов нашел подходящее тело для переноса сознания с импланта погибшего. Это был первый случай Интеграции за всю историю кибертехники, до него все попытки сводились к загрузки в условно-живых ментальной памяти, помогающей эмулировать личность. Но сознание донора всегда осознавалось кибермозгом как отдельная программа, — Итиро выдавил сквозь зубы, — совсем не так, как чувствуем мы, гибридники.
— Это значит… — нетерпеливо начал Кавендиш.
— Отец Мии жив, если так можно выразиться. Думаю, он все помнит. Он живет под тем же именем но, скорее всего, присматривает за своей дочерью.
— Да-да, — обрадованно и возбужденно проговорила Мария. — Мия говорила об одном Пайке, она думает, он из страховой конторы. Компания «Си Эс» стала спонсором ее приюта десять лет назад.
— Пайк — правая рука наследника «Си Эс», его личный слуга и помощник. Демидов — умный парень. Он делает все тихо и хранит секрет Интеграции. Торс-поля. Тот, кто поймет, как включать их осознанно, получит власть над смертью.
— Демидов, Кирилл Демидов, — пробормотала Маша мечтательно. — Компания «Си Эс». Все, как мама мечтала. Наш Коля — гений кибернетики.
— Ты тоже, — напомнил ей Синклер. — Когда-нибудь встречалась с братом по работе?
— О, нет, — ответила профессор, выныривая из своих грез. — Только косвенно. Демидов — наследник «Сайклон Серендипити» — а я ученый с ограниченным полем деятельности. Итиро, ты думаешь, нам можно обратиться к Коле… к Кириллу за помощью?
— Попробовать можно, — задумчиво произнес Синклер, — но осторожно. Мацумото оставил мне эту информацию, словно завещание продиктовал. И пропал.
— Как он догадался, что я сестра Кирилла? Почему не рассказал все мне?
— Не рассказал, потому что, как и ты, был заблокирован на неразглашение. По-видимому, у него свои пикники и бани, раз сумел избавиться от блокировки. Догадался… не знаю, как. Он вернулся с Эмереи, с какой-то конференции, был очень возбужден, показал мне клонированное тело для подмены Эла, усадил за стол и вывалил на меня… все это. Исчез он на следующий день. Говорил, что поедет на встречу с какими-то русскими заказчиками и больше не выходил на связь с институтом.
— Погоди… Но ты и Эл… вы ведь проходили ментальное сканирование!
— Да, Мэри. Эл ничего не знал, а я… — Итиро задрал подбородок и снисходительно произнес, — я легко обхожу всякие ментальные ловушки. Я уникальный клон.
«Вот сижу я тут, а вокруг сплошь вип-образцы кибер-техники», — с тоской подумал Томас, которого больше всего интересовала история отца Мии.
— Не говорите Мие об ее отце, — вмешался он в разговор. — Сказать нужно, конечно, но не сейчас.
— Да, — вздохнула Маша. — Для девочки это будет сложная новость. Будем надеяться, что радость победит шок.
— Миа легко адаптируется, — сказал Синклер с нотками одобрения, — славная девушка. Она была на Сильвери, я уверен.
— Она утверждает обратное, — возразила Мария.
— Торс-мотыльки, — объяснил Итиро. — Такие мохнатые бабочки величиной с голубя, с переливающимися крыльями. Мэри, ты помнишь?
— Что-то припоминаю, — нахмурилась Маша. — Мы проходили их на уроках естествознания в школе на Сильвери.
— Это не насекомые, а животные. Они живут на разных планетах, это единственный вид, который встречается по всему Кластеру, не будучи завезенным в другие системы человеком. Есть смелая мысль, что они мигрируют через открытый космос, но в летнее время проводят брачный сезон на Сильвери. Они способны открывать гиперпространственные каналы, на некоторых планетах, во время сезонного усиления торс-полей. Моя невеста изучала мотыльков Кирсанова. Это был ее научный проект до того… как все закончилось.
Синклер помолчал:
— Мия может и не помнить своего путешествия с отцом, на ментальной проекции ей три-четыре года. Но многие детские впечатления очень сильны. В ее воспоминании много мелочей, а я… — Итиро усмехнулся, — я эксперт в области торс-мотыльков. Окрас. Мотыльки Кирсанова имеют такой перламутровый окрас лишь на Сильвери, из-за терманита, на других планетах он блеклые, словно моль. Миа была на Сильвери.
Итиро
После разговора в пабе Мэри отправилась в отель, признавшись:
— Не уверена, что засну. Столько всего нужно обдумать.
Ночью фестивальная поляна продолжала жить своей жизнью, еще более бурной, чем днем. Наконец-то прибыли торговцы из Поселка-шесть. Их машины с вонючими бензиновыми двигателями останавливались у кромки леса, и там же они ставили свои палатки, перенося товар на специально выделенные для них места, чуть в стороне от главного прохода.
— Идем, — сказал Синклер Томасу. — Вам же нужны кольца.
Они прошлись по всем рядам торговцев украшениями. Том разочарованно цокал языком. Цены на кольцо с бирюзой начинались от двухсот цоло. Итиро предложил Кавендишу свои деньги, но даже с ними им не хватало. Они дошли до конца ряда, и Синклер, остановив Томаса, кивнул тому на коробку, полную колец и брошей, стоявшую на самом краю лотка и напоминавшую о распродаже «все по низкой цене». Действительно, торговка, смуглая женщина лет сорока, предложила мужчинам выбрать уцененные украшения и обещала скидку. Томас нашел для себя мужское кольцо, широкое, с растительным узором по черненому серебру, а Итиро продолжал рыться в коробке. Он вытащил почти со дна брошь со сломанной застежкой, усмехнулся, разглядывая ее: мотылек Кирсанова, очень достоверно изображенный, на крыльях — пластины терманита. Брошь была красивой и, скорее всего, недешевой, но Итиро отложил ее в сторону. На глаза ему попался женский перстенек. Чем дольше Синклер его рассматривал, тем больше он ему нравился. Снова серебро и терманит, круглый, довольно крупный отполированный камешек с зеленоватым оттенком.
— Смотри, — он толкнул Томаса в бок.
Тот заинтересовался. Принялся крутить кольцо, бормоча:
— А подойдет? У Мии такие тонкие пальцы.
— Не подойдет, принесете обратно, — флегматично предложила торговка, зевнув. — Тридцать цоло — и он ваш. Мастерица сделала таких два, парные, остался только женский. Поэтому и цена такая низкая.
— Так это не вы ювелир? — переспросил Итиро.
— Нет. Вот это все, — женщина провела рукой над аккуратно разложенными на столике серьгами и кольцами с бирюзой, — мое, а в коробке — тех мастеров, кто в этом году не смог приехать. Все со скидкой. Возьмите и мотылька. Двенадцать цоло, только потому, что булавка сломана, починить не сложно, а вам талисман на удачу.
